При таких противоположных оттенках двух половин, Господни слова получают еще более значительный смысл. Должно исполниться пророческому слову. Все будут теоретически богонаучены. Всякий, кто услышит в этом богонаучении голос живого Отца, кто познает Его радость и силу и навыкнет в этом, тот придет "ко Мне".
По моему мнению, положенное в основу этих слов воззрение Господа может осветить нам некоторые очень важные стороны нашей современной жизни и предлежащего нам исторического пути.
Прежде всего, это может помочь нам установить христианскую точку зрения на научный прогресс. Мы живем в такое время, когда науки быстро развиваются, изучение внешнего и внутреннего мира идет вперед. Как к этому относиться? Какое место этому факту дать в христианском мировоззрении? Известно, что одни в этом развитии наук видят все; другие — наоборот, готовы считать его за что-то для христианства чуждое и лишнее. Все будут богонаучены — вот христианский смысл истинного научного прогресса, т. е. развития не поверхностных предположений и выводов, а настоящей прочной науки.
Теоретическое раскрытие истины совершалось, совершается и будет совершаться. Тут никаких пределов и ограничений положить нельзя. Это процесс, предопределенный Богом в природе нашего ума. Он должен объять все стороны, потому что все будут "богонаучены", а богонаучение необходимо должно быть всесторонним. Поэтому вполне справедливы христианские надежды на то, что истинная наука придет в согласие с откровением Христа. Истина одна. И естественное ее разъяснение путем изучения внутреннего и внешнего мира и раскрытие ее из откровения, — это все один и тот же процесс богонаучения, только с двух концов, это все равно, как пробивается туннель с двух противоположных сторон горы. Если направления взяты верно, если исполнение вполне точно, то работники сойдутся. Так и в науке откровения и в науке человеческого знания. Если они иногда идут не навстречу друг другу, то потому, что предубеждены взаимно и, вместо того, чтобы следовать точному направлению беспристрастной истины, по чувству или неприязни или боязни уклоняются взаимно в сторону. Но это может только замедлить работу туннеля, в крайнем случае сделать ее вдвойне тяжелой и длинной, но не прекратить ее. Так или иначе та и другая партия рабочих выйдет на один и тот же Божий свет, и противоположные стороны будут соединены между собой.
Знание Божьей истины должно охватить все человечество. "Все" будут богонаучены, и в этом отношении надежды на всеобщее распространение истины между людьми не могут иметь ничего в себе нехристианского. Господь всячески раскрывал истину своим современникам — иудеям, потому что, говорил Он, если бы вы были слепы, то не имели бы греха (Ин.9:41) Незнание истины никак не может быть причиной отпадения от Христа в конце исторического развития человечества на земле. Тогда и оно не имело бы на себе греха. Свет сознания истины должен непременно проникнуть всюду.
Христианин должен поэтому на просвещение смотреть с полным сочувствием. Оно входит в планы спасения мира Христом. Только об одном нужно заботиться, чтобы ум действительно изощрялся в различении истины и заблуждения, добра и зла, а не притуплялся и не подавлялся ни предубеждениями, ни теориями, не основанными прочно ни на откровении, ни на науке, ни, наконец, страстями. Нужно, чтобы просвещение было истинным освобождением ума, а не закрепощением его. Нужно, чтобы откровенная истина была излагаема без уступок и без вражды, вполне ясно и определенно. Но и научная истина должна быть сообщаема тоже точно и ясно, без примеси еще не усыновленною, произвольно субъективного и враждебного. Одним словом, и с той и с другой стороны просвещения самое направление и самый метод работы должны быть определяемы исключительно одной целью — скорейшего и надежнейшего достижения света истины, т. е. богонаучения. Отсюда и направление должно определяться только одним компасом — истины. Отсюда и самый метод должен быть наиболее целесообразным для этого применением умственной силы, — начинать с непоколебимой точки опоры, с центра, с самою существенною и несомненного и в откровении и в науке; затем уже постепенно расширяться к периферии, к менее существенному и не столь твердо установленному. Если мы хотим действительно пробуравить сплошную темную массу всяких заблуждений, то должны, как следует, применять и орудие этого — умственный бурав. Он только и может служить хорошо в том случае, когда взят по верному направлению, поставлен твердо в центр и вращается твердой рукой, захватывая постепенно периферию и систематически подвигаясь вперед Поэтому очень важно с христианской точки зрения, чтобы дело человеческою просвещения было в руках тех, кто действительно стремится к научной истине, а не к своим теориям, и не враждебен откровению. Это с одной стороны. А с другой — в руках тех, кто и в откровении действительно чтит истину, а не талисман, и без предубеждения относится к истинному научному знанию.
Таким образом, прогресс истинного знания и истинного просвещения не только не составляют чего-либо чуждого и лишнего с христианской точки зрения, но в нем должно видеть предопределенный Богом процесс подготовления людей к принятию Христа, процесс богонаучения. Верующий христианин смотрит на него в свете Христовых слов: "все будут научены Богом".
Однако, если прогресс знания и просвещения подготовляет принятие Христа, то это не значит еще, что он есть путь ко Христу. Это только подготовка пути, но не самый путь. Господь Своими словами хотел именно ответить на невольно возникавший у Его слушателей вопрос: как же это так, Его научение народа не привело к вере в Него? Зачем же Он учил? И вот Господь разделяет эти две сферы и определяет между ними отношения. Научением Он исполнял предначертанное пророками предопределение Бога по отношению к людям. Это, так сказать, работа Божия на ниве людей. Но вера в Него должна быть работой самого человека по отношению к Богу. Она не конец научения, а нечто особое, правда, вырастающее в его атмосфере, но из зерна свободы самого человека Все будут научены Богом "Всякий, слышавый от Отца и навык, приидет ко Мне".
Поэтому и мы никак не можем преувеличивать значения научного и умственного прогресса. Сам по себе он никак не ведет ко Христу. Можно знать истину и к Нему не прийти. Можно представить себе, что свет просвещения проник всюду, теоретическое различение добра и зла вполне ясно — и, однако, веры может не оказаться, и жизнь может быть сплошным отрицанием добра. В психиатрии известно так называемое "резонирующее помешательство". Человек прекрасно понимает и рассуждает, а поступает совершенно безрассудно и нелепо. И это оттого, что действия возникают из другой почвы, нежели суждения и понятия, из почвы воли, которая в данном случае оказывается совершенно ослабленной. То же самое может быть и в отношении веры Она развивается из свободы человека, которая может быть очень ничтожной при самом сильном развитии ума.
Знание не составляет никакой нашей свободной заслуги. Оно идет и развивается по предопределенным законам, положенным Богом в нашу природу, и под светом откровения, который тоже составляет ничто данное и от нас независимое. Вера во Христа, наоборот, возникает только из свободы и должна привзойти к знанию, как личный подвиг, совершающийся в тайниках нашего духа.
Но тогда, какое же значение для веры во Христа имеет знание?
Возрастание знания есть только возрастание возможности веры. Чем больше расширяется окружность шара, тем более точек соприкосновения с бесконечным, окружающим его. Г.Спенсер приводит это сравнение для уяснения того, что чем больше растет наука, тем больше расширяется область таинственно-непознаваемого и темного, неизвестного. Но это ему так кажется оттого, что он исключает из своего умственного кругозора откровение. При существовании откровенной истины, бесконечное будет представлять не тьму, а свет: и расширение науки при свете откровения прибавляет количество точек соприкосновения человеческой свободы с областью света, где она может проявить себя.
Но наука не только расширяется, но и совершенствуется. А чем совершеннее форма, тем она сподручнее духу, тем удобнее он может пользоваться ею для своих целей. Чем тоньше, прозрачнее она, тем виднее просвечивает сквозь нее бесконечное и тем ощутительнее его дыхание, которым только и может питаться наша свобода. Господь открывал иудеям истину, Он давал этим всякую возможность соприкоснуться с ней и прильнуть к ней сердцем. То же самое делает и всякое теоретическое просветление истины. Оно дает большую и большую возможность возлюбить ее и свободно отдаться ей без всяких корыстных мотивов. С расширением знания наша свобода получает все большую и большую периферию, а с этим вместе может иметь и большее число радиусов, чтобы проявить себя и прийти к обнимающей ее живой истине; не в той, так в другой точке она может найти удобное место для этого.
