Зачем Израилю царь?
Автор отрывка, который мы разбираем, был решительным сторонником монархии: это видно из его повествования, и это, в свою очередь, крайне важно для его интерпретации. Обратите внимание на слова, которыми он начинает свою историю: «В те дни, когда не было царя у Израиля…» (Суд 19:1). А вот какими словами он все заканчивает:
«В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым» (Суд 21:25). Я могу себе представить подобного рассказчика, скажем, в летнем лагере. Все закончили свои дела и собрались у костра, и он начинает: «Я расскажу вам об одном событии. Оно случилось в то время, когда в Израиле не было царя. В стране был полный беспорядок, каждый делал что хотел. Вот что происходит, когда нет царя: каждый делает то, что ему кажется правильным».
Таким образом, замечания автора о ценности царской власти позволяют нам понять, что мы прочтем трагическую историю о безумствах людей, которые презирают закон и порядок. На такое отношение к данной истории нас настраивают и главы 17–18 Книги Судей, где мы видим нечто подобное. Там речь идет о Михе с его истуканом. И эту ужасную историю снова обрамляют два комментария автора: «В те дни не было царя у Израиля…» (Суд 17:6; 18:1). Миха сделал литого идола и поклонялся ему у себя в доме. Но потом люди из колена Данова похитили идола, чтобы поставить его в своем святилище. Чтобы усилить ужас читателя, библейский автор добавляет еще одну деталь: что первосвященник в святилище, где происходило идолопоклонство, был потомком великого Моисея: «Ионафан же, сын Гирсона, сына Моисея[4], сам и сыновья его были священниками в колене Дановом» (Суд 18:30).
В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым (Суд 17:6; 21:25). Обе эти истории, изложенные в конце Книги Судей, показывают, что, когда нет достойных царей, развращенность людей может осквернить Святую землю.
Если из христианского окружения вы узнали самые известные библейские истории, то у вас могут возникнуть вопросы относительно роли царя. Общаясь с группами христиан, которые достаточно хорошо знакомы с Писанием, я мог наблюдать одну интересную вещь: когда я задавал им вопрос, была ли монархия благом для Израиля, я почти всегда слышал отрицательный ответ. Очевидно, мы все хорошо запомнили знаменитый ответ Самуила народу, просившему поставить над ними царя. Пророк был глубоко огорчен, потому что это был большой грех, что признали даже сами израильтяне (см. 1 Цар 8–12). Но любопытно, что если мы исследуем отношение к установлению монархии в Ветхом Завете в целом, то найдем негативную оценку только в первой части Первой книги Царств. После того как 1 Цар 16 рассказывает, что Дух отошел от Саула к Давиду, негативное отношение к монархии буквально исчезает из текста. И отсюда мы можем сделать следующий вывод: грех народа заключался не в том, что они выбрали монархическую форму правления, но в мотивах, стоящих за желанием иметь царя, — они просто хотели быть, как другие народы (см. 1 Цар 8:5). Монархия может стать великим благословением, но лишь в том случае, когда народ желает ее по благой причине.
Это подтверждают и некоторые иные места Библии, где мы найдем позитивное отношение к монархии. В частности, о великом предназначении царей говорит Псалтирь.
Здесь можно было бы привести много примеров, но самый яркий из них, вероятно, Пс 71, который весь от начала до конца состоит из славословий царю. Коль скоро в Писании встречаются подобные гимны, следует соблюдать осторожность, когда нам хочется заявить, что монархия была не более чем трагической ошибкой.
Но самым значимым утверждением идеи монархии была идея мессии. Мы настолько привыкли видеть в Иисусе Христе обещанного Писанием Мессию, что часто забываем о длинной истории понятия «мессия», тесно связанного с монархией. Наше современное слово «мессия» представляет собой просто транслитерацию еврейского mashiah; отсюда же происходит и греческая транслитерированная форма — messias. Но слова mashiah / messias / мессия означают «помазанный». Это же слово в переводе на греческий звучит как christos. Любопытно, что слово mashiah первоначально имело довольно обычный смысл, его можно было отнести к любому помазанному человеку. В этом отношении оно похоже на знакомые нам слова satan и baal, которые также изначально имели обычный смысл. Но поскольку сегодня мы исповедуем Иисуса Христа как единственного истинного Помазанника, нам легко забыть о происхождении термина «мессия» («христос»).
Приведем несколько показательных примеров обычного употребления термина «мессия». В процессе длительной борьбы между Давидом и Саулом у Давида не раз появлялась возможность убить Саула, но он отказывался ее использовать: «Да не попустит мне Яхве сделать это господину моему, помазаннику (mashiah/мессии) Яхве» (1 Цар 24:6). А если бы вы читали этот отрывок по–гречески, вы бы увидели, что там говорится о christos/христе Яхве. И кого же здесь называют «христом»? Просто царя Саула, вполне обычного человека. Псалмы также нередко называют «помазанником» царя (см., например, Пс 2:2; 17:51; 19:7). В Ветхом Завете это слово чаще всего относят к царям, хотя оно может обозначать любого человека, который был помазан. На более поздних этапах истории Израиля народ стал представлять идеального царя как помазанника в особом смысле этого слова. И тогда это слово можно было бы уже писать «Мессия», с заглавной буквы. Когда ученики Иисуса признали его Мессией, это слово уже не было обычным, но относилось к тому, кто исполнит конкретные обетования, данные Божьему народу. Но это будет темой следующей главы, так что пока мы рассмотрим главы 19–21 Книги Судей.
Мне было важно показать, что Израиль мог относиться к монархии положительно. Речи Самуила так сильно повлияли на христианскую традицию, что заслонили собой важную истину. И разумеется, самым убедительным аргументом, который должен умерить пыл критиков монархии, стал тот факт, что сам Иисус Христос причислял себя к династии Давида. Это поможет нам сдержаннее относиться к позиции Самуила. Его крайне сильно возмутил мотив, который стоял за желанием иметь царя, и он произнес столь гневную речь, что в ней услышали осуждение монархии вообще. Но другие части Библии дают нам более цельную картину.
Если мы теперь обратимся к главам 19–21 Книги Судей, то увидим, что автор этого текста решительно придерживается «смиренного пути» в своем отношении к истории Израиля. Он как бы стоит на достаточной высоте и оглядывается оттуда на ужасную историю своих предков. И на самом деле, эти главы и предшествующий им эпизод нагляднее всего показывают ценность «смиренного пути» при чтении Ветхого Завета. Я сделал одно любопытное наблюдение: христианские авторы, которые придерживаются «возвышенного пути», часто даже и не пытаются истолковать данные истории. Когда мы хотим подчеркнуть величие веры Израиля и достоинство его героев, нам трудно поверить, что там могли происходить столь страшные вещи. Но они действительно происходили и были крайне ужасными, в чем мы сейчас убедимся, изучая само библейское повествование.
Если вам еще не доводилось читать эту историю и размышлять о ее ключевых аспектах и вопросах, которые она порождает, я советую вам прочесть три последние главы Книги Судей, поскольку тогда написанное далее обретет для вас гораздо более глубокий смысл. Однако в любом случае я должен кратко рассказать о важнейших моментах этой истории, которую мы намерены обсудить.
Она начинается с того, что один левит из северной Ефремовой страны отправился в Иуду, чтобы вернуть свою наложницу, которая ушла от него в свой родной дом в Вифлееме. Гостеприимный отец наложницы ежедневно уговаривал его остаться на еще одну ночь, но после нескольких дней веселья левит решил, что ему с женщиной пора к себе на север.
Когда они шли, наступил вечер, и они начали думать о ночлеге. Побоявшись останавливаться у иноплеменников в городе Иевусе (Иерусалиме), они продолжили путь, пока не дошли до Гивы Вениаминовой. Однако здесь никто не пригласил их заночевать, пока им не повстречался старик родом из страны Ефремовой, который временно проживал в Гиве. Он поспешно позвал их к себе в дом. Оставаться на ночь на городской площади было небезопасно.
Счастливые путники, поев, стали готовиться ко сну. Но внезапно дом окружила шумная толпа местных жителей, которая требовала вывести к ним странника. «Мы познаем его», — говорили они, а в Библии слово «познать» часто используется как эвфемизм для полового акта, в данном случае — акта гомосексуального. Хозяин пришел от этого в ужас и предложил вместо этого вывести свою дочь–девственницу и наложницу левита. Но толпа не утихала, пока сам левит не вывел к буянам свою наложницу и не захлопнул перед ними дверь.
