Вэй У Вэй - Открытая тайна

Я есть искание, которое есть и искомое, и искатель, и я есть делание, которое есть и деятель, и деяние.

Любой, кто когда-либо ощущал чисто концепту­альное существование времени или пространства, держал в своем уме ключ к вратам без ворот, за кото­рыми простирается понимание природы проявлен­ного — то есть вселенной по отношению к чувству­ющим существам.

Вряд ли можно узнать, сколько из них воспользо­вались этим золотым ключом, но не был ли открыт более прямой путь к этому пониманию?

Чтобы воспринимать, все проявленное зависит от протяженности того, что требуется воспри­нять — в видимом пространственном измерении, а также продолжительности такой протяженности в измерении времени. Без этих двух неразделимых посредников, называемых «пространством» и «вре­менем», никакое проявление не может возникнуть в восприятии.

Другими словами, чувственно воспринимаемая вселенная полностью подчиняется концепции про­странства-времени, чтобы обрести объективное су­ществование.

Но независимое существование пространства- времени как вещи-в-себе, т. е. как объективной ре­альности, так же немыслимо метафизически, как не­приемлемо в философии или физике.

Если считать пространство-время психическим механизмом, созданным с целью сделать восприятие возможным, оно будет рассматриваться как не более чем умозаключение, лишенное какого бы то ни было существования, кроме концептуального.

Признание чисто концептуального существова­ния пространства-времени автоматически требует признания чисто концептуального существования чувственно воспринимаемой вселенной, которая за­висит от пространства-времени, и, как результат та­кого признания, и пространство-время, и вселенная видятся принадлежащими к пустоте объективности, то есть непроявленности.

ТО (то есть «объективируемое») не может быть свободным.

Это (то есть необъективируемое) не может быть несвободным.

Если я отождествлен с тем, что объективируемо, такое «я» несвободно.

Если я остаюсь неотождествленным с объективируемым, или если я освобождаюсь от такого кажущегося отождествления, я, хотя и вечно свободный, кажусь вновь обретшим свою кажущуюся потерянной свободу.

Я есть Это, лишенное объективности как отождествления.

И я не То, что кажется отождествленным с объективированным.

Да, это действительно так просто.

Замечание: Упомянутое отождествление чисто концеп­туально.

То-что-не-есть-я — не я, только пока я воспринимается как сущность, в противном случае то, что можно объекти­вировать и что нельзя (феномены и ноумен), идентичны.

Сказанное здесь может быть повторено тобой, кем бы «ты» ни был, но не о «тебе», не о «нем», не о «ней», не о «них» и уж точно не о «нас» (поскольку все это объекты), потому что только я могу истинно сказать это, и любое чувствую­щее существо может сказать это как «я».

Как сущность я непознаваем, ни феноменально, ни ноуменально, то есть не существует никакой лич­ностной сущности как «меня» или как «я».

Если «меня» как сущности нет в области познания, то «я» как сущность тоже не существую, поскольку если объекта нет, нет и субъекта.

Фраза «Я есть, но меня нет» — не более чем ука­зующий палец, поскольку нет ни меня-объекта, ни я-субъекта, потому что если бы был один из них, оба были бы объектами.

Я ни есть, ни не есть — это единственное, что можно сказать обо мне. Или, я есть отсутствие того, что не есть я, как и того, что я есть, небытия я, как и бытия я.

Абсолютное отсутствие какого бы то ни было я — это все, что я есть концептуально. Но поскольку отсутствие и присутствие — взаимозависимые про­тивоположности в разделенном уме, ноуменально все, что я есть, — это отсутствие как присутствия, так и отсутствия, то есть отсутствие моего отсутст­вия как я.

Это вне концепций, то есть это невозможно нико­им образом ни понять разумом, ни выразить.

Но это может быть постигнуто несознавательно, реализовано неконцептуально, не в мыслях, которые есть знание, а в не-мысли, или в абсолютной мысли, которая есть не думание, а прежде-думание, то есть спонтанное осознание, не осознающее осознание.

Пока мышление происходит как бы со стороны объ­ективной видимости, есть некое «ты», и «оно» думает, что несвободно.

Как только такой мыслительный процесс прекра­щается, никакого «тебя» больше нет, чтобы думать, что оно несвободно.

Никакого «тебя» нет, когда ум «постится».

В постящемся уме не возникает «я»-концепция. И нет концептуальной сущности, чтобы допустить, что она несвободна.

Нет ничего последовательного или постоянно­го в понятии я. Оно периодически возобновляется, но сколь бы регулярно ни повторялись возвращения, промежутки между ними также регулярны, и его от­сутствия так же неизбежны, как присутствия.

Эти отсутствия безвременны, что феноменально проявляется как форма постоянства, а присутствия исключительно временны.

Присутствие в продолжительности согласуется с безвременным отсутствием, но временное отсутст­вие, будучи отсутствием присутствия, также есть безвременное отсутствие. Вот почему отсутствие отождествления с «я»-концепцией согласуется с ее безвременным отсутствием, поскольку оно есть от­сутствие присутствия во времени, и оно вечно в пол­ном смысле пребывания вне сферы пространствен­но-временного континуума.

Ноуменально, таким образом, его отсутствие по­стоянно.

Причина, по которой никто не может поверить, что он не существует — как утверждалось ранее, — в том, что нет никакой сущности, чтобы поверить, что она не существует. Другими словами, если бы существовала сущность, утверждающая, что она не существует, эта сущность самим утверждением, что она не существует, демонстрировала бы свое су­ществование.

Поэтому несуществование, иное чем абстрактная и неприменимая концепция, не может утверждаться никакой сущностью. Феноменально же этого вообще нельзя сказать, поскольку это утверждение противо­речит самому себе, так как опровергает само себя.

Не-сущность также не может сказать, что «она» не существует, поскольку «она» не имеет сущности, чтобы существовать. Не-сущность не может иметь сущность, говорящую что-либо. Не-сущность не мо­жет даже знать, что «она» не существует.

Только отсутствие как сущности, так и не-сущ- ности, обеих концепций, может или существовать или не существовать без сознания существования, но такое тотальное отсутствие не-сущности как сущ­ности не может ни существовать, ни не существо­вать.

Но это видимое присутствие предполагаемой сущности может быть таковым только по причине его ноуменального отсутствия. Если бы оно не от­сутствовало в непроявленном, оно не могло бы присутствовать в проявленном, то есть в видимом, и значит, если бы оно не отсутствовало ноуменаль­но, оно бы не могло присутствовать феноменаль­но. Отрицать видимость как таковую, называть ее ложной, иллюзорной, не-существующей — значит просто играть словами: это психический феномен, ни больше ни меньше, но как любая другая види­мость, она концептуальна, неосязаема, сноподобна, полностью лишена какой бы то ни было собствен­ной природы.