Как и во всех прочих сферах своей деятельности, этот уникальный врачеватель был педантичен в изучении человеческого тела и методов его лечения. Изучив медицинские трактаты, вышедшие из-под его пера, можно сказать, что он достаточно широко знал медицину и что его проницательность, благодаря которой он избирал тот или иной метод лечения, была поистине удивительной. Его искренность и честность заметно отличала его от других медиков, ведь в то время хорошие врачи встречались редко — вместо них преобладали шарлатаны, и речистость «докторов» нередко была самым важным фактором их профессионального успеха.
Успех Маймонида имел другую природу. Начав медицинскую практику, он сочетал свои знания о болезнях, полученные в результате личного опыта, с эрудицией, приобретенной благодаря изучению трудов его арабских предшественников. Искусство врачевания, вершин которого он достиг по прошествии нескольких лет, зиждилось на двух факторах, во все века служивших основой профессиональной медицины: во-первых, на знаниях, полученных из самых авторитетных источников, а во-вторых, на практическом опыте лечения и внимательном наблюдении за больными. Эти факторы значительно повлияли на трактаты по медицине, которые он напишет позже, и именно их следует считать причиной его успеха как практикующего врача.
А успех пришел к Маймониду довольно быстро. Евреи Фостата относились к нему с великим почтением, и, когда он начал свою медицинскую практику, вполне естественно, что они стали обращаться к нему за помощью. Мы уже говорили о том, что в Средние века раввины и еврейские мудрецы часто занимались врачеванием. Немало еврейских врачей, состоявших на службе у мусульманских и христианских властителей, одновременно возглавляли свои общины. В 1187 году заболел визирь Салах Ад-Дина Аль-Фадиль, и придворные врачи не сумели излечить его. Абу-ль Маали, возможно, при посредстве жены Салах Ад-Дина, писцом которой он служил, предложил обратиться за помощью к своему зятю.
Аль-Фадиль был так доволен лечением, которое он получил от своего нового доктора (и конечно же своим скорым выздоровлением), что назначил Маймонида одним из придворных врачей — в их числе, кстати, было несколько евреев. За эту должность причиталась довольно скудная плата, но не это было главным. Каирское общество рассматривало назначение на должность придворного врача как знак особого расположения визиря. Это назначение значительно расширило практику Маймонида и увеличило число мусульманских семей, которые обращались к нему за помощью. В ту пору Салах Ад-Дин постоянно отлучался в другие страны для участия в военных походах, и Аль-Фадиль был одним из самых могущественных властителей мусульманского мира. Позднее Маймонид писал, что Аль-Фадиль был глубоко и всесторонне образованным человеком, обладавшим исключительным литературным даром. Он также был щедрым и ответственным правителем. Он оказывал поддержку бедным, создавал академии и славился добрым отношением к своим подданным. Между ним и Маймонидом вскоре установилась очень близкая связь.
Вскоре после описываемых событий Маймонид обрел еще одного близкого друга. Им стал молодой ученый и врач Йосеф ибн Акнин. Эта дружба принесла Маймониду много радости в поздние годы его жизни и послужила источником великого вдохновения. Йосеф ибн Акнин жил в марокканском портовом городе Сеуте и, подобно Маймониду, обладал широкими познаниями не только в вопросах религии, но и в медицине, естественных науках, математике и философии. Как и Рамбам, он подвергался преследованиям со стороны Альмохадов. Его положение значительно ухудшилось за несколько лет до описываемых событий, в 1184 году, когда династию Альмохадов возглавил новый властитель, при котором подвергались преследованиям не только те евреи, что исповедовали свою религию, но и те, кто обратился в ислам. Йосеф ибн Акнин также подвергся мнимому обращению в ислам, но осознавал, что больше не может оставаться в Марокко. И тут ему в руки попала книга Мишне Тора.
Как и многие молодые еврейские интеллектуалы того времени, Йосеф ибн Акнин стремился согласовать учение Библии и Талмуда со своими философскими и научными познаниями. Читая Мишне Тора, он понял, что наконец нашел учителя, который поможет ему преодолеть неуверенность и сомнения. Он решил отправиться в Фостат — не только для того, чтобы отыскать великого ученого, но и для того, чтобы насладиться свободой, которой пользовались местные евреи.
Прибыв в Александрию и не найдя в себе смелости сразу отправиться в Фостат, Йосеф написал Маймониду письмо с просьбой позволить учиться у него. В заключение письма он привел несколько своих стихотворений, написанных по-арабски и на иврите. Рамбам не отличался особой любовью к поэзии, но по стихам Йосефа ибн Акнина было видно, что их автор обладает острым умом, немалым интеллектом, и к тому же прекрасно образован. Эти качества далеко не часто можно было встретить у египетских евреев, и Маймонид без колебаний согласился учить Йосефа.
Йосеф ибн Акнин приехал в Фостат в 1185 году и два года жил в доме Маймонида. Их связывали не только отношения учителя и ученика, но и горячая дружба. Можно было бы без преувеличения сказать, что Маймонид, у которого еще не было детей, относился к своему ученику, как к сыну. И в самом деле, когда в 1186 году у Маймонида родился сын Авраѓам, счастливый отец поведал своему ученику, что о каждом из них, Йосефе и Авраѓаме, он думает как о сыне. Два ученых мужа изучали как религию, так и светские науки. Для каждого из них этот период стал временем крайне активного интеллектуального труда. Йосеф не только учился у своего наставника, но и помогал ему заниматься делами общины, а время от времени отправлялся в поездки по его поручению.
Спустя два года Йосеф ибн Акнин покинул Фостат и отправился сначала в Халеб, а затем в Багдад. Причины его отъезда неизвестны, но вполне возможно, что в их числе были соображения экономического характера. По некоторым свидетельствам, он отправился в Багдад для того, чтобы дать отпор местному гаону,Шмуэлю ибн Али, который, как мы помним, был ожесточенным противником Маймонида и во всеуслышание подвергал сомнению не только его ученость, но и его честность. Какова бы ни была причина отъезда Йосефа ибн Акнина из Египта, это не охладило его дружбы с любимым учителем; в некотором отношении, разлука только усилила ее. С этого момента ученые постоянно переписывались, продолжая обсуждать всевозможные препятствия, стоявшие на пути примирения классической философии с иудаизмом. Именно как продолжение этих дискуссий Маймонид вскоре после отъезда Йосефа ибн Акнина начал работу над сочинением, которому было уготовано стать самой знаменитой его книгой. Это был «Путеводитель растерянных».
«И когда определил нам Бог расстаться, и ты обратился на поприще, избранное тобой, [память] тех встреч пробудила забытый было замысел, и разлука с тобою подвигнула меня написать этот трактат. Я написал его ради тебя и тех немногих, кто подобен тебе; и разделил я его на главы, которые буду посылать по мере завершения туда, где ты находишься»[60].
Слова «и тех немногих, кто подобен тебе» могут объяснить то, с чем мы сталкиваемся во всех сочинениях Рамбама, кроме медицинских. Начиная с «Комментария к Мишне» Рамбам постоянно упоминает в своих сочинениях о том, что простые люди и те, кто просвещен и сведущ в научных трудах и исследованиях, воспринимают значение Закона по-разному. Если первые понимают его буквально, то вторые находят в библейских и талмудических сказаниях и изречениях, а также в мировой и еврейской истории от Сотворения мира до Исхода, как она изложена в еврейских источниках, аллегорический и метафорический смысл. Буквальная интерпретация, полагал Маймонид, есть только украшение, предназначенное для того, чтобы привлечь людей, не способных понять сложные истины, скрытые за словами. «С помощью разума, — побуждает Рамбам тех, кто способен на это, — ты сможешь отличить то, что сказано аллегорически, иносказательно и гиперболически, от того, о чем говорится буквально»[61]. Неподготовленному человеку было бы не просто осознать, например, бестелесность Бога или нематериальный характер вознаграждений, которые ждут праведников в Грядущем мире. И для того чтобы привлечь таких людей к вере, следует облекать подобные представления и понятия в образы, доступные их воображению, или в истории, которые не противоречат повседневной жизни. Однако подлинные духовные сокровища ждут лишь тех избранных, которые способны взяться за намного более сложные темы, и именно для них написаны такие работы, как «Путеводитель». Вот почему труд Маймонида вызвал столько противоречивых оценок, причем далеко не все отзывы следует объяснять завистью тех, кто считал себя его соперниками.
«...такой я человек, что, если положение безвыходно, путь тесен и я не нахожу иного способа преподать доказанную истину, чем тот, который подойдет одному достойному и не устроит десятки тысяч невежд, я предпочту поведать это ради него одного, не обращая внимания на хулу со стороны этого множества народа; я буду настаивать на том, чтобы спасти этого единственного достойного от того, в чем он запутался, и в его растерянности укажу ему путь, пока он не достигнет совершенства и не обретет покоя».
