Однако в то время, когда писалось Откровение, на престоле был младший сын Веспасиана Домициан, с ожесточением преследовавший христиан. Было бы естественно кратко упомянуть о жизни преследовавшего императора, и, возможно, существует некоторый способ, с помощью которого имя и титул Домициана можно было бы написать так, чтобы сумма составила 666. Может быть и так, что он носил какое-нибудь прозвище, обычно используемое христианами, с полным числовым значением 666. Число 666 имеет свое собственное мистическое значение, поскольку оно трижды теряет мистическое совершенство числа 7. По этой причине число 666 было верхом несовершенства и вполне подходящим для того, чтобы символизировать Антихриста.
Против великого города, управляемого зверем и его армией людей, носящих его знак, были небесные воинства и 144 000 праведников, носящих печать Бога. Победа добра несомненна, и на небе звучит торжествующая песнь:
Откр., 14: 8. …пал, пал Вавилон, город великий…
Под Вавилоном подразумевается, конечно, Рим; и Рим должен быть разрушен. Однако это разрушение возвещается посредством третьего из семи множеств деяний разрушения. Семь чаш с бедствиями вылиты на землю, каждая давала свое собственное ужасное разрушение.
Когда таким образом безжалостно наказываются воинства зверя, возникает сцена последнего сражения между добром и злом:
Откр., 16: 16. И он собрал их на место, называемое по-Еврейски Армагеддон.
Армагеддон — более правильно «Гар-Магедон» или «гора Мегиддона». Мегиддо — это город, расположенный прямо к югу от реки Кишон и в 55 милях к северу от Иерусалима, и он действительно был местом двух важных сражений. Первое произошло в XV в. до н. э., когда великий египетский фараон Тутмос III победил там лигу хананейских городов. Однако это было за много столетий до того, как израильтяне вошли в Ханаан, и находилось вне их исторического горизонта.
Примерно через девять столетий после победы Тутмоса, в 608 г. до н. э., при Мегиддо произошло сражение, которое было важным с точки зрения еврейского самосознания. Это было сражение между иудейским царем Иосией и египетским фараоном Нехо.
4 Цар., 23: 29. …пошел фараон Нехао, царь Египетский, против царя Ассирийского на реку Евфрат. И вышел царь Иосия навстречу ему у и тот умертвил его в Мегиддоне, когда увидел его.
Смерть великого царя-реформатора сделала Мегиддо местом, которое символизировало бедствия и несчастья. Полное уничтожение там воинств зла уравновесило бы более раннее уничтожение добра в лице Иосии.
Приближение к концу света снова прерывается еще одним видением. Один из ангелов говорит:
Откр., 17: 1…подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на водах многих…
Откр., 17: 3–5. И повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами. И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее; и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным.
Снова Вавилон символизирует Рим во всей его роскоши и силе. «Воды многие», на которых сидит женщина, заимствованы из описания в Ветхом Завете настоящего Вавилона, который был город каналов. Так, Иеремия говорит:
Иер., 51: 12–13. Против стен Вавилона поднимите знамя… О, ты, живущий при водах великих…
Автор Откровения, не в силах противиться цитате из Ветхого Завета, должен теперь дать этому иное толкование, и он делает это довольно нелепо:
Откр., 17: 15. И говорит мне: воды, которые ты видел, где сидит блудница, суть люди и народы, и племена и языки.
Наконец, семь голов зверя объясняются таким образом, что уже безошибочно определяет настоящий «Вавилон»:
Откр., 17: 9. …Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена…
Далее продолжается истолкование:
Откр., 17: 10–11. И семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть. И зверь, который был и которого нет, есть восьмый…
По-видимому, нет никакого способа ясно расшифровать этот отрывок в свете царствования Домициана, но с ним можно разобраться, если это было сказано в период царствования Нерона или сразу после него. Возможно, автор Откровения использует здесь отрывок из более раннего апокалипсиса, который действительно был подготовлен во время Нерона, и сделал это, не изменив его образы.
Если мы вернемся ко времени Нерона, мы обнаружим, что это — шестой император (если первым считать Юлия Цезаря). В описанном случае пять императоров «пали», а «один есть» (Нерон). Седьмой, который «еще не пришел», — это Гальба, который недолго правил после смерти Нерона и затем был убит преторианской охраной, что вызвало короткий период анархии, пока на престол не взошел Веспасиан.
В течение этого периода среди простых людей империи было широко распространено предположение, что в действительности Нерон не умер, а спасся бегством и вернулся. В том году появилось несколько «лже-Неронов», которые пытались воспользоваться этой верой.
Таким образом, с точки зрения более раннего апокалипсиса Нерон был зверем, «который был и которого нет». Когда он вернется, то будет восьмым императором.
Но Вавилон (Рим) должен пасть. Происходит последнее сражение добра и зла (возможно, в Армагеддоне):
Откр., 19: 20–21. И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою; а прочие убиты мечом…
Теперь после длинного ряда предзнаменований, видений, бедствий и символов приходит конец истории и начинается мессианский век. Однако даже это не становится по-настоящему вечным.
Откр., 20: 1–3. И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время.
Почему же после этой «тысячи лет» должны последовать еще один переворот и разочаровывающее второе сражение добра и зла?
Здесь может присутствовать некая мистическая симметрия. Согласно первой главе Бытия, Земля была создана в течение шести дней, после чего был седьмой день покоя. Но для Бога день подобен тысяче лет. В таком случае возможно, что продолжительность жизни Земли аналогична неделе творения, в которой каждый день соответствует тысячелетию.
Сначала Земля испытавает шесть тысячелетий работы, борьбы, зла и греха, которые соответствуют каждому из шести дней творения. Затем в седьмой день покоя Земля проводит одно тысячелетие при Мессии. Только после того, когда завершается тысячелетие Субботы, мир действительно может прийти к концу:
Откр., 20: 7–8. …сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань…
Это — отзвук апокалиптического видения последнего сражения у Иезекииля:
Иез., 38: 2. Сын человеческий! обрати лице твое к Гогу в земле Магог…
Силы зла снова побеждены и уничтожены, и теперь, наконец, все заканчивается, даже тысячелетие Субботы, и наконец приходит день суда:
Откр., 20: 12. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и Книги раскрыты были, и иная Книга раскрыта, которая есть Книга Жизни; и судимы были мертвые по написанному в Книгах, сообразно с делами своими.
Второе совершенное творение теперь заменяет собой старое несовершенное:
Откр., 21: 1–2. И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего.
Новый Иерусалим полон торжествующей символики числа 12 как в его старых, так и новых значениях:
Откр., 21: 10. …святый Иерусалим…
Откр., 21: 12. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых…
