Предположения Маринатоса окончательно подтвердились в 1946-1947 г.г., когда шведская геологическая экспедиция обнаружила на морском дне у северного побережья Крита толстый слой вулканического пепла. Химический анализ показал, что это пепел Феры.
Путем сопоставления результатов археологических работ ученым удалось восстановить картину катастрофы. Удушливые газы, обильный пепел и пожары, вызванные обломками разлетевшихся раскаленных камней, уничтожили почти всю жизнь по крайней мере в радиусе до 170 километров. Взрыв острова сопровождался цунами до 25-30 метров высоты, которая, довершив разрушения от пожаров, смела все критские города восточной и северной части острова. Мелкие портовые города Кикладских островов также прекратили свое существование.
В 1967 Маринатос приехал на Феру, где провел несколько лет, чтобы окончательно удостовериться в истинности своей гипотезы. В ходе раскопок он обнаружил древний город Акротири, во времена минойской цивилизации, возможно, также к ней принадлежавший. Под двойным слоем пемзы и пепла на глубине от 3 до 11 метров ученым открылся город эпохи Бронзового века. Его гибель также датировалась второй половиной XVI века до н.э.
Немногие уцелевшие после катастрофы жители Крита оказались в чрезвычайно бедственном положении. От былого могущества минойской цивилизации и крупной морской державы остались лишь жалкие обломки. Есть все основания полагать, что оставшиеся в живых критяне и их потомки делали все возможные попытки восстановить прежний порядок, но силы их были невозвратно подорваны. Погибла сельскохозяйственная система, не существовало более критского флота, так что остров оказался беззащитным от внешних врагов. Природный процесс горообразования в этой местности, следствием которого было извержение вулкана Феры, продолжал производить мощные подземные толчки на Крите. Отстраивавшиеся города вновь обращались в руины.
Тяжелейшим положением островитян не преминули воспользоваться патриархальные племена ахейцев и дорийцев. В середине XV века до н.э. их вооруженные отряды с материка все в большем количестве высаживались на северном побережье Крита, распространяясь по всему острову. Новые власти утверждали на захваченном острове свои ценности, свою культуру, свою религию, преследуя тех, кто продолжал чтить Богиню Мать по старинным традициям. Мистерии в честь Великой Богини теперь совершались втайне, в глухих безлюдных местах. (Подобным образом, скрываясь от мужей, Женщины Лесбоса однажды в год на несколько дней собираясь вместе, совершали обряды Древней Религии в лесных чащах.)
Видимо, приблизительно в это время часть критян, бежавшая от разрухи и жестоких завоевателей, переселилась в южную часть Ханаана, где заморских пришельцев стали называть филистимлянами. Их потомки впоследствии были окончательно уничтожены евреями во время расцвета Израильского царства. Библия называет филистимлян злейшими врагами евреев, вероятно, потому, что филистимляне, под влиянием ханаанской культуры перешедшие к патриархальному образу жизни, все же сохраняли в своей среде память о Великой Богине, Которой поклонялись их недавние предки.
На самом Крите дорийская цивилизация истребляла последние воспоминания о Древней Религии, постепенно насаждая мужскую языческую идеологию. "К XI в. до н.э. все было кончено, - говорит Г-жа Айслер. - После ухода жителей в горы, откуда они время от времени совершали партизанские военные вылазки против дорийцев, пали последние участки сопротивления. Вместе с толпами переселенцев дух, когда-то сделавший Крит, по словам Гомера, "богатой землей и прекрасной", покинул остров, так долго бывший ему домом. Со временем даже само существование уверенных в Себе Женщин - и мужчин - минойского Крита, было забыто, как забыты были миролюбивый и созидательный характер цивилизации и животворящие силы Богини".
Расправившись с Матриархатом, милитаризировавшееся человечество вступило в новую эпоху.
ГЛАВА 16. НОВЫЕ РЕЛИГИИ И НРАВСТВЕННОСТЬ
Воспоминания о "Золотом Веке", сохранившиеся в народной памяти, превратились в легенду. Многие века большинство людей считало, что Матриархального общества вообще никогда не существовало, это - всего лишь досужие выдумки. Однако, время все расставляет по своим местам, и сегодняшние открытия ученого племени однозначно утверждают: Матриархальная цивилизация существовала. И повсюду, где отыскиваются ее следы, они сопровождаются свидетельствами вторжения грубой силы, варварского воздействия извне, разрушительной деятельности озверевшего воина.
Эти свидетельства довольно ясно показывают, что переход от Матриархата к патриархальному образу социального устройства совершался не "естественным" путем в ходе культурной эволюции, а носил революционный характер, заменяя прежний образ мышления и бытия новым благодаря насильственному вмешательству в процесс развития человечества. В самом деле, православный священник А. Мень утверждал, что "не в производственных отношениях и хозяйстве и не в особенностях первобытного брака следует усматривать корень Матриархата. Возрастание роли Женщины в доисторическом обществе было, несомненно, связано с расцветом культа Богини Матери и ведущей ролью Шаманок и Жриц".
Изменение религиозного сознания повлекло за собой возникновение иных представлений о посмертном состоянии человеческой души. Милосердная Великая Богиня в понятии древних людей не насылала наказаний за грехи, а лишь обеспечивала гармоничное существование общества в целом и каждого индивидуума в отдельности в окружающем мире. Ее высшей силой совершались рождение и смерть каждого живого существа, как неотъемлемые компоненты Вечного Круговорота Бытия. В книге "По звездам" В. Иванов замечательно описал религиозные чувства человека времен Матриархата: "Чем в отдаленнейшую восходим мы древность, тем величавее рисуется нам образ Вещуньи коренных изначальных тайн бытия, Владычицы над прозябающей из их темного лона жизнью, Придверницы рождений и похорон, Родительницы, Восприемницы, Кормилицы младенца, Плакальщицы и Умастительницы умершего... Эпоха наибольшей чуткости к подсознательному... была эпохой владычества Матерей... Всякое исследование истории Женских Божеств, каким бы именем ни таилась Многоимянная... наводит нас на следы первоначального Феми-монотеизма, Женского единобожия. Все Женские Божественные Лики суть разновидность единой Богини, а эта Богиня - Женское начало мира, один Пол, возведенный в абсолют".
"Раньше все явления, включая разрушительные силы, загадку смерти и тьму ночи, были проявлениями Великой Матери, - заключает Л. Кэбот. - К ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЯМ НЕ ПОДХОДИЛИ С МЕРКАМИ НРАВСТВЕННОСТИ".
Зато новые боги, закованные в латы, держащие в руках разящие молнии, готовые в любой миг обрушить свой гнев на непокорных вождю племени, который приносит ему жертвы, рассматривались прежде всего как каратели, а уж потом - как податели каких-то благ. В этом контексте рассматривался теперь и смысл человеческого бытия. Человек "нового порядка", трепещущий перед неотвратимым возмездием грозного бога, теперь практически целиком переключился на заботу о собственной персоне, о "спасении" своей собственной души. Сознание члена патриархального общества наполнилось картинами посмертного воздаяния за грехи или праведные поступки: Рай и Ад, Элизиум и Тартар, "Поля Иалу" и подземелья Анубиса, Такамагахара и Дзигоку, Царство Вечного Света и Царство Вечной Тьмы. "Греховность" стала отождествляться с Женственностью. Униженной, оболганной, оклеветанной, запуганной Женщине некоторые патриархальные религии отказывали даже в том, чтобы иметь человеческую душу. Свое знаменитое творение "К Элизе" Байрон начинает словами: Элиза! Признать не хотят мусульмане, Что есть и у Женщин душа...
А заканчивает его настоящим гимном Женщине-Богине:
Пусть даже Себя назовете Вы Сами Бездушными - я Вам поверю едва ли. Прекрасные, Вы рождены небесами, Без Вас бы эдемские розы увяли.
Превосходство нравственности Женской души замечательно описано в произведении русского писателя и драматурга Н.В. Гоголя "Театральный разъезд":
"...МУЖ ПЕРВОЙ ДАМЫ: О! Да у Вас уж начинает рождаться маленькая злость! ВТОРАЯ ДАМА: Злость, именно злость. Да, я зла, очень зла. И нельзя не быть злою, видя, как подлость является под всякими личинами. МУЖ ПЕРВОЙ ДАМЫ: Ну да: Вам бы хотелось, чтобы сейчас выскочил рыцарь, прыгнул через какую-нибудь пропасть, сломил бы себе шею...
...ВТОРАЯ ДАМА: Нет, нет, нет! Двести раз готова говорить: нет! Это пошлая, старая мысль, которую вы Нам навязываете беспрестанно. У Женщины больше истинного великодушия, чем у мужчины. Женщина не может, Женщина не в силах сделать тех подлостей и гадостей, какие делаете вы. Женщина не может там лицемерить, где лицемерите вы, не может смотреть сквозь пальцы на те низости, на которые вы смотрите. В Ней есть довольно благородства для того, чтобы сказать все это, не осматриваясь по сторонам, понравится ли это кому-либо, или нет, - потому что это нужно говорить. Что подло, то подло, как вы ни скрывайте этого и какой ни давайте вид. Это подло, подло, подло!.."
