52) Мф. 9, 27; 15, 22; 12, 23; 21, 9; 22, 14 и след.
53) Ср. Мф. 19, 28; 24, 30; 25, 31; 26, 64; Лк. 21, 27, 36.
54) Мф. 11, 27; 21, 37; 22, 42; 26, 63 и след.; 27, 43; Мк. 12; 6; 13, 32; 14, 62; Лк. 10, 22; Ин. 5, 19–26; 9, 35–38: 10, 36; 11, 4; 14, 13; 17, 1; 19, 7.
55) Мф. 16, 16; Мк, 3, 11: Ин. 1, 18, 34, 49; 11, 27; 20, 31, также и многие места в деяниях апостольских и в посланиях, где выражение υιός του θεος так же часто встречается, как и другое выражение υιος του ανθρώπου в Евангелии.
56) Мф. 3, 17; Лк. 3, 22; Мф 17, 5; Лк. 9, 35.
57) Мф. 11, 27. Это место заключает в себе поразительную параллель с возвышеннейшими краткими изречениями в четырех Евангелиях и доказывает существенное сходство синоптического и иоанновского изображения Христа. Ср. примеч. Шаффа к американскому изданию комментарий на Евангелие от Матфея Ланге, стр. 123.
58) Ин. 3, 36; 5, 24; 6, 40, 47, 50–58; 11, 25.
59) Ин. 4, 26; 5, 36, 39; Мф. 15, 33; 16, 16 и след.; 26, 63 и след.
60) Мф. 26, 63–65. Шлейермахер слова Христа «Ты сказал» считает, принимая во внимание обстоятельства, при которых они высказаны, величайшими словами, которые когда-нибудь выходили из уст человека. Это – прекраснейшая гипотеза; никакое Божество не может быть истиннее того, которое само о себе говорит. См. его «Reden über die Religion», 4 изд., Берлин 1831 г., стр. 292 и след. Ср. также примечания Лютардта, стр. 213 и след.
61) Мф. 16, 19; 27, 11; Лк. 22, 30; Ин. 18, 36; ср. Дан. 7, 13; Лк. 1, 33.
62) Ин. 5, 22; 25–27; Мф. 5, 31 и след.
63) Мф. 18, 11; Лк. 9, 56; 19, 10; Ин. 3, 17; 5, 34; 10, 9; 12, 47. Ср. Лк. 1, 47; 2, 11; Ин. 4, 42 и след.
64) По древнему справедливому выражению: «Mundus non factus est in tempore, sed cum tempore».
65) Ин. 8, 58: Αμήν αμήν (торжественное объявление важной истины) λέγω υμίν πριν Αβραάμ γενέσθαι, εγώ έιμι. Должно обратить внимание не только на различие времени, но и глагола; потому что γίνεσθαι, бывать, делаться, получать бытие, вступать из небытия в бытие, указывает на происхождение или начало во времени, на прежнее небытие, и только применимо к сотворенному существу; тогда как είναι, хотя также указывает на начало от Бога, но вместе с тем выражает и вечное существование, как и временное. Ср. ήν Слова (Ин. 1, 1) с έγένετο человека у Иоанна (1, 6). Г.А. Мейер (H.A.Meyer), лучший между современными грамматическими толкователями, в 58 ст. 8 гл. Ин., (стр. 249 и след.) справедливо замечает: «Так как Авраам не существовал прежде, но получил существование через рождение, то о нем поставлено γενέσθαι; напротив, где стоит ειμί, там должно понимать бытие, существование в себе, которое свойственно Иисусу (такое существование прежде времени Он имел по Своему Божественному существу) и не поставляется в зависимость от предшествовавшего бытия. Настоящее время означает продолжающееся действие из прошедшего. См.: Иер. 21, 5–8; Пс. 89, 3; Винер, Gramm., стр. 309». Свое объяснение Мейер ведет далее и опровергает социнианское и рационалистическое ложное истолкование рассматриваемого места. В новейшее время сделавшееся особенно модным отрицание предвечного бытия абсолютно несогласимо с яснейшими выражениями Иоанна, Павла и Самого Иисуса Христа.
66) Ин. 17, 5. Ср. свидетельство апостолов о предсуществовании, – Ин. 1, 1-14; Кол. 1, 16; Евр. 1, 23.
67) Мф. 9, 6; Лк. 5, 20–24; 7, 47, 48.
68) Ин. 10, 30. Настоящее место представляет больше чем простое одно нравственное единство всемогущества, которое основывается на единстве существа. Слово έν исключает арианизм, множественное число έσμέν – савеллианизм и патрипассианизм.
69) Доктор Генгстенберг (Hengstenberg) в своем сочинении «Kommentar zum Evangelium Iohannis» Berlin, 1863 г., B. 3. S. 361 и след.) справедливо замечает: «люди, которые сами себя делают Богом, всегда или сумасшедшие, или бездельники. Кто иной, как только сумасшедший, осмелится поставить Иисуса в тот или другой из этих классов?»
70) «Ни одному из сотен тысяч читателей Евангелия, – говорит Бушнель (стр. 290), – не приходило на мысль обвинять Иисуса в обмане или в безмерном тщеславии Его притязаний». Даже лучшие между унитаристами невольно склоняются перед этими притязаниями, хотя они совершенно противоречат их мнениям. – См. достопримечательное, приведенное ниже, место из соч. Ханнинга.
71) Заключение сочинения Ханнинга (Channing): «Character of Christ» (Boston, т. IV, S. 20).
72) Объяснение, какое дают этим словам Фомы некоторые из богословов-унитаристов, просто нелепо, и заслуживает внимания только потому, что оно показывает неразрешимую трудность, в которую ставит христологию унитаристов рассматриваемое место. Слова Фомы служат чистым выражением удивления, вызванного фактом воскресения: «Бог мой!»
73) Гипотеза обмана впервые явилась у древних языческих борцов с христианством: у Цельса во II веке и у императора Юлиана отступника в IV веке; но это, собственно говоря, были более легкомысленные и поверхностные, хотя и ловкие и остроумные насмешники, чем основательные исследователи, и они давным-давно опровергнуты – первый Оригеном, а последний Кириллом Александрийским. Эта же самая гипотеза нашла себе защитников в лице Вольтера, а потом в школе французских атеистов; как Вольтер, так и указанная школа своим безумием и своей ненавистью к христианству превзошли своих предшественников, но своих положений никогда не могли поставить на степень научного доказательства. Первая серьезная попытка провести гипотезу обмана является, хотя также только отрывочно, у какого-то немца, а именно в анонимном сочинении «Wolfenbütteler Fragmentisten», – сочинении, сделавшемся известным позже Германа Самуила Реймаруса (профессор восточных языков в Гамбургской коллегии, где он умер в 1786 г.). Его «Fragments», предназначенные только для немногих друзей, никогда не были обнародованы. Лессинг нашел это сочинение в Вольфенбютлерской библиотеке и в 1774 г. начал печатать его без ведома автора, но начал печатать это сочинение не потому, как он говорил, что соглашался с ним, а потому, что этим он желал пробудить дух ^следования. Эту уловку Лессинга Землер, отец немецкой так называемой неологии, остроумно сравнил с поджогом города, – просто с целью испытать пожарную трубу. В наше время Бруно Бауер (не должно смешивать его с весьма замечательным доктором Ф.Хр. Бауром), теологический ветрогон, праздношатающийся отступник, эту эксплодирующую теорию попытался снова подогреть и представить Евангелия умышленной фабрикацией. Но сам Штраус (в своем новом сочинении «Leben Iesu für das Volk») игнорирует его как негодного для своего общества.
74) «Discourse on the Character of Christ. Channing's Works», vol. IV, p. 17, 18.
75) Так называемый rationalismus vulgaris или communis, или рационализм здравого человеческого ума, отличается от рационализма трансцендентального, или рационализма чрезвычайного рассудка или спекулятивного ума. Смысл обеих систем оканчивается, однако, безрассудностью. Доктор Марэйнеке (Marheineke) рационалиста или, как называет его Паулюс, «умствующего в вере» определяет как человека, который «верует для того, чтобы было о чем помудрствовать, и мудрствует, но чтобы верить, что одинаково равняется нулю». Тегелианская школа обратила впоследствии вульгарный рационализм в насмешку, так что долгое время каждый ученый должен был стыдиться этого, некоторым образом философского, направления. Но левая, неверующая, сторона этой школы в конце концов снова впала в эти и даже большие несообразности.
76) См. Diodorus Siculus, Bibl. Fragm. 1. 7; Cicero, «De natura deorum», 1. 42; Sextus Empir., Adv. math. IX. 17.
77) Доктор Паулюс родился в Леонберге, в виртембергском королевстве, в 1761 г., в том самом доме, в котором, 11 лет спустя, увидел свет Божий великий философ Шеллинг. Паулюс был профессором в разных университетах и наконец в Гейдельберге, где он и умер в 1847 г., давным-давно пережив свою известность. Свою рационалистическую экзегетику он изложил в сочинениях: «Kommentare über Die Evangelien» и «Leben Jésu», которые с 1828 г. забыты.
78) Рационалистическое толкование слов περίπατων επί της θαλάσσης, или έπι την θάλασσαν (как читают в новейших, исправленных критических изданиях) Мф. 15, 25, – совершенно непримиримо ни со связью речи, ни с выражением в 29 ст.: περιεπάτησεν έπι τά ΰδατα, равно как и со всеми хорошими комментаторами. Справедливо, что греческий предлог επί с родительным падежом может означать у края, на краю, но только тогда, когда стоит с глаголом, выражающим покой, как напр., у Иоанна 21, 1: έπι της θαλάσσης της Tιβεριάδος, но не тогда, когда стоит после глагола, выражающаго движение, как глагол περιπατεΐν, и еще менее, когда этот предлог ставится с винительным падежом, как верно читается в древних манускриптах.
79) Ренан: «Religionsgeschichtliche und kritische Studier» в английском переводе О.Б. Фротингама, Нью-Йорк, 1864 года, стр. 176 и след.
80) Давид Фридрих Штраус, доктор философии (но не богословия), родился в небольшом виртембергском королевстве, в Людвигсбурге неподалеку от Штутгарта, – в королевстве, которое произвело столько замечательных мужей, таких поэтов как Шиллер и Биланд, таких философов как Шеллинг и Гегель, такого астронома как Кеплер и ряд самых благочестивых теологов, начиная с Бренца и Биниеля и оканчивая Шмидом и Бекком; но оно произвело также проводников и вождей грубого, трансцендентального рационализма, каковы Паулюс, Баур и Штраус. Доктор Баур (ум. в 1860 г.), профессор церковной истории в Тюбингене, есть основатель так называемой тюбингенской отрицательной историко-критической школы, цель которой заключается в радикальной перестройке истории первоначального христианства на основании пантеистического (гегелианского) гностицизма или интеллектуализма. Вообще о Бауре нужно сказать, что это человек весьма даровитый; под его влиянием образовался Штраус и сделался неспособным для духовного звания. Штраус был одним из лучших учеников Баура и развил необыкновенный талант и редкое прилежание. После ученого путешествия по северной Германии Штраус сделался репетитором в тюбингенском институте; но в 1836 г. после обнародования своего знаменитого сочинения «Leben Jésu», которое наделало много шуму в богословском и литературном мире и в то же время сделало его имя незавидным на следующее время, оставил это место и вообще отказался от церковного служения. С тех пор Штраус вел бродячую, светскую жизнь в разных местах, – в Людвигсбурге, Штутгарте, Гейльбронне, Веймаре, Кольне, Мюнхене, и затем снова поселился в Гейльбронне, а потом в Берлине. Он женился на знаменитой актрисе Агнесе Шебест (его женитьбу юморист Юстин Кернер остроумно назвал «мифом»), но скоро с ней развелся не по причине ее безнравственности, но, как говорят, вследствие неуживчивости ее характера. В 1839 г. Штрауса, в качестве профессора догматики, вызвали было в цюрихский университет; но он встретил препятствие в занятии кафедры по случаю возникавшего волнения крестьян кантона, которые, желая уничтожить радикальное правление, осадили тот город, который пригласил Штрауса с тем, чтобы подкопать основы христианской веры в умах подрастающего поколения.
