Чем мы подменяем прощение
Все это подводит нас к одному из труднейших мест в евангелиях — к главе 18 Евангелия от Матфея. Здесь Иисус, взяв иудейский закон о том, как нужно выдвигать обвинения против ближних, адаптирует его к спорам между его последователями. Нам надо бы держать в одной руке текст стихов 15–20, а в другой, рядом с первыми, текст стихов 21–22. Я подозреваю, что существует слишком много христиан, которые выбирают лишь что-то одно, забывая о другом.
Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь. Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе. Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них. (Мф 18:15–20).
Этот отрывок ясно показывает нам, чем прощение не является. Оно не значит, что надо махнуть рукой на поведение окружающих. Вспомним слова об «изгнании» у Вольфа. Если кто-то поступает неправильно, хотя бы на личностном уровне, не нужно сплетничать, paсказывать всем окружающим об этом поступке, пестовать в себе ядовитую обиду и уж никак не планировать мщение. Но нужно пойти и прямо сказать об этом человеку. К сожалению, как говорит мой опыт, люди, у которых это лучше всего получается, — это чаще всего именно те, кто любит указывать другим на их недостатки. Может быть, ты действительно готов выполнить эту задачу лишь в том случае, когда в глубине души чувствуешь, что ты предпочел бы от нее уклониться, так что тебе приходится молиться о благодати и смелости, даже чтобы просто пойти и постучат ь в нужную дверь. Дальше еще хуже. Если тот человек откажется тебя слушать и не желает говорить о проблеме, тебе придется взять с собой второго христианина, а затем, в случае повторного отказа вас слушать, рассказать об этом в собрании народа Божьего. Все это очень серьезно, и я полагаю, что большинство из нас, к величайшему ужасу, даже и не начало понимать, как это делать. Вероятно, мы так поступим в случае финансовой нечестности или, быть может, сексуального скандала в местной церкви — хотя и в этих случаях, увы, люди порой ищут иные решения и надеются, что проблема как-нибудь рассосется сама собой. По большей части мы стали жестче обращаться с подобными вопросами в наши дни, однако часто (увы) делаем это под давлением извне, а не по внутреннему побуждению. Но Иисус здесь призывает нас быстро разбираться со взаимными долгами, чтобы мы жили как семья и не ложились спать с нерешенными вопросами между нами. По словам апостола Павла, нам следует освободиться от гнева еще до захода солнца (Еф 4:26). Это трудно, но это глубокая и серьезная мудрость, которая исцеляет как нас самих, так и тех, на кого мы гневаемся.
Но жесткое и трудное требование смотреть другому в глаза и говорить правду, зная, что она ранит, уравновешивается не менее жестким и трудным требованием всегда давать прощение. Обратите внимание на символическую глубину слов Иисуса. «Должен ли я прощать моего брата до семи раз?» — спрашивает его Петр. «Нет, — отвечает Иисус, — не до семи, но до семидесяти раз семи». Иудей I века, знавший Писание, сразу бы уловил один намек. Даниил в главе 9 задает ангелу вопрос, как долго еще продлится Вавилонское изгнание. Может быть, это будет семьдесят лет, как предсказал Иеремия (9:2)? Нет, отвечает ангел, но семьдесят раз по семь (9:24). Вот как долго он будет длиться — обратите внимание на объяснение причины — «чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и изглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная». Вавилонское изгнание было результатом греха Израиля; Богу придется разбираться не только с самим фактом изгнания, но и с его корнями — с их порочностью. И здесь Иисус говорит, что этот новый век, век прощении, уже наступил и что его народ должен его в себе воплощать.
А за этим стоит заповедь о юбилейном годе из Книги Левит: после срока в семь раз по семь лет надо простить долги. Трудно установить, насколько эту заповедь исполнили в разные периоды истории древнего Израиля, но здесь мы видим ясное, глубоко контркультурное для нас, указание на границы социальной и экономической жизни народа Божьего, подчиняющегося Божественному порядку. Это одна из тех заповедей, которые церковь старалась забыть и о которых вспомнили недавно, на фоне ужасающего экономического неравенства в пашем мир<
Все эти вещи стоят за прощением заповедованной нам молитвы Отче наш: «И прости нам долги наши, как и мы простили должникам нашим», Иисус провозглашает на каждом шагу, что он пришел установить новый завет, а его последователи должны жить как народ, вернувшийся из плена, а потому как народ прощении грехов. Повеление прощать — это не просто новая и более возвышенная этика, которую могут попытаться применить па практике моралисты самого высокого полета. Она следует непосредственно из того положения вещей, которые Иисус установил своим служением и запечатал смертью и воскресением. «Эта чаша, — сказал он, — есть новый завет в моей крови, которая за вас и за многих изливается во оставление грехов». Искупление не было какой-то абстрактной акцией, которая сделала Божье прощение доступным всем желающим. Но это было изумительное и великое свершение, благодаря которому было сокрушено само зло и смог настать новый Божий век. И мы, считающие себя последователями Иисуса, можем быть ими на самом деле лишь в той мере, в какой живем по закону прощения — серьезного прощения, а не тех дешевых подделок, о которых говорилось ранее. Только так мы будем воплощать подлинный христианский ответ на проблему зла, который не есть теория, но жизнь — такая жизнь, которая получит оправдание или надлежащую оценку в грядущем веке, когда зло будет полностью устранено.
Сложная притча о спасении
И это даст нам возможность подойти к той крайне сложной притче в конце главы 18 Евангелия от Матфея с определенной надеждой на то, что мы ее поймем и усвоим.
23 Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими;
24 когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов;
25 а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить;
26 тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу.
27 Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему.
28 Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что должен.
29 Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе.
30 Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.
31 Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее.
32 Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня;
33 не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и я помиловал тебя?
34 И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга.
35 Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его.(Мф 18:23–35)
Я слышал, как некоторые добрые христиане говорили, что никогда не стоит читать эту притчу вслух, а если нам придется это делать, нам стоит горько усмехнуться, читая последнюю строку, потому что (уверяют они) это явно позднейшее редакторское добавление к тому, что «должен был» сказать и иметь в виду сам Иисус, и эта зловещая вставка просто искажает его мысли: «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если вы не простите каждый от сердца брату своему». Неужели наш Бог — таков? Как он может принять решение наказать тех самых людей, которых уже простил?
Но приверженцы этого мнения не принимают во внимание внутреннюю логику человеческого прощения. Не стоит думать, что Иисус дал по своей прихоти абстрактное повеление, а затем сказал, что, если его не выполнить, Бог не даст прощения. Или что он поднял моральную планку на неслыханную высоту, а потом сообщил, что можно навеки утратить благорасположение Бога при неумении через эту планку перепрыгнуть. Но Иисус здесь обращается к самой природе нравственности человека. Фактически он говорит нам, что наша способность принимать прощение — это и есть та же самая способность, которая позволяет нам давать прощение. Если мы открыты к первому, то открыты и ко второму. Если мы захлопнем дверь для одного из них, мы захлопнем и для другого. Бог не дал случайное повеление по своей прихоти. Если вы обвиняете ближнего в каждом мелком недостатке и продолжаете гневаться на него до тех пор, пока этот гнев не получит полного удовлетворения (может быть, через акт мести), вы просто неспособны открыть сердце для щедрого Божьего прощения. А скорее всего, вам и не придет в голову сама мысль о том, что вы в нем нуждаетесь.
