24. Итак, из какого, — скажи еще раз, — бога существует Божество в целом — то есть, и сущность, и ипостаси, и всякая нетварная энергия, чтобы было, как это по–твоему, что Божество целиком есть присно сущая от Бога благодать? И если Сам Бог есть благодать, которую мы получаем при божественном крещении, и сила, в которую по обетованию Спасителя облеклись божественные апостолы [463] и вслед за ними [все] пожившие согласно Евангелию благодати, то как же ты затем измышляешь, будто она тварна, Акиндин, и с теми, кто считает ее нетварной, свирепо воюешь и прямо пишешь, что «Бог создает в Своих причастниках боготворящую благодать», и еще: «в собственном смысле слова благодать, изливаемая от Бога и от Его Духа, есть [нечто] бестелесное и невидимое, и чувство чувствующих, и слово словесных, и жизнь живущих»?
Не ведешь ли ты войну [464] с Богом и с самим собой, когда Его низводишь до уровня твари, а себе присваиваешь противоположное, и к тому же в непосредственной близости? И не говори мне, что мы находим имя благодати употребляемым также и по отношению к тварным вещам [465]. Ибо ничего нет удивительного, если есть некая тварная благодать, и другая благодать — нетварная. Но если получаемое святыми, то самое, согласно чему они обожаются, есть сам Бог, то как, по–твоему, оно тоже является тварной благодатью? И не лги на именуемого от богословия Григория, когда пишешь, что «само Божество называется благодатью, — без сомнения в смиренном смысле, — согласно Богослову». Ведь он не про благодать (χάριν) сказал, что ею в смиренном смысле называется Бог, но про «благодатный дар» (χάρισμα). И не оную сверхсущностность назвал он так, ни Отца, Сына и Святого Духа, — как ты говоришь, явно исказив {стр. 116} и злостно перетолковав, злочестиво применяя выражение «смиреннее» к божественной сущности и Отеческому достоинству, — но один только Дух [466]. И к тому же это не по сущности, как ты переиначиваешь, извращая и превратно понимая. Но и сказав, что Дух Святой в смиренном смысле называется благодатным даром, он тут же обозначил причину: «чтобы было видно, от Кого Он» [467]. Итак, поскольку Дух Святой называется в смиренном смысле благодатным даром, — «чтобы было видно, от Кого Он», то есть, что от Отца, — а ты учишь, что одно и то же значит как благодатный дар, так и благодать, и говоришь, что эта самая благодать и есть триипостасная сущность, то от какого Отца триипостасная сущность, чтобы благодать, согласно тебе, так называлась для того, чтобы указать, «от кого» она? Если, опять же, не только Сын и Дух Святой — это боготворящая благодать, но и сам Отец, как выше было показано и как ты сам исповедуешь, то, будучи от кого, Отец зовется в смиренном смысле благодатью, «чтобы было видно, от Кого Он»? И благодать зовется не только благодатью, но и божественной силой, в которую облеклись апостолы [468]. Где в таком случае смиренный смысл для силы, и при том — для божественной?
25. Итак, узнай, хотя ты и весьма мудр, что «благодатью» иногда зовется даром даваемая вещь, а иногда акт даяния чего–то даром, а иной раз ни то, и не другое: ею можно назвать красоту, благовидность, изящность и светлость природы всякого, в каковом значении мы говорим и «благодать слов», и «благодать беседы» показывая их приятность, и также говорим о «благодати», относящейся к водительствующему началу души, как божественный Григорий Нисский называет мысленные предпочтения [469]. В этом значении святые называют благодатью и светлость божественной природы, которую видят и блаженно претерпевают одни лишь святые, по словам Григория Богослова, «достойную и связавшего, и разрешившего, и имеющего снова связать превосходнейшим образом» [470]. Это вот и есть боготворящая благодать. Поскольку же она общая для Отца, Сына и Святого Духа, — «Коих, — говорит он, — богатство — сращенность и единое исторжение (τό έξαλμα) {стр. 117} светлости» [471] — то посему так богословствующему поет боговдохновенный певец Феофан:
«Зарею трисиянныя светлости,
от единаго происходящею Божества
пребываеши осияем, священнотаинниче Григорие» [472].
И богоречивый Дамаскин, составив на мелодию слова, [так] говорит:
«Пойте трисветлое Божество,
едину сияющее зарю
от единаго триипостаснаго естества» [473].
Итак, поскольку является общей для Отца, Сына и Святого Духа эта благодать и светлость, то и Сам Отец прозывается от нее, и так же точно и сила, и не только это, но и энергия. Ибо светлость началосветлой (άρχιφώτου) природы несомненно есть просвещающая сила и энергия достойных, никак не отделимая от этой природы, подаваемая из нее одним лишь ничего не привносящим в себя недостойного божественного общения и неизреченно соединяющая с Богом осиянных [ею], и в этом от нее [т. е. природы] отличающаяся. Ибо нигде не написано, чтобы кто–либо видел или претерпел природу Божью, и не увидит и не претерпит. А светлость божественной природы или, иначе говоря, неизреченную оную красоту и боголепнейшее воссияние, согласно великому Василию, «Петр и сыны громовы видели на горе и прелюдию Христова пришествия и глазами удостоились воспринять» [474]. И, согласно богослову Григорию: «Свет — [проистекающая] оттуда светлость для очистившихся здесь, когда просветятся праведницы яко солнце [475], коих будет Бог посреди богов [476]» [477]. Это и есть светлость Божия, которую, как он же сказал выше, видят и претерпевают обожаемые, тяготея к Богу [478]. И [именно] по ней, а не по сущности и не по ипостаси, Бог соединяется со святыми. Ибо и Василий Великий говорит: «награда до{стр. 118}бродетели — стать богом и облистаться чистейшим светом [479], став сыном того дня, который не прерывается тьмою, так как его создает другое Солнце, испускающее истинный свет» [480].
26. Но это мы уже показали во многих местах этих «Слов». А теперь, так как в тех же самых словах «О благодати» Акиндин еще более явно настаивает, что эта благодать есть сама сущность Божия, хотя во множестве в других местах он заявляет, что она тварна, давайте посмотрим и на то, как и с помощью каких доводов он здесь собирается это доказывать? Сказав, что «присно сущая из присно Сущего благодать есть Сын и Святой Дух», и выше что «она же есть и Сам Отец и она — Их сущность», ибо по ней он называет Их нетварной благодатью, и не признает у Них никакого другого общего нетварного, кроме одной лишь сущности. Таким образом истолковав это, Акиндин прибавляет: «Если святой не сказал это именно, то умолчал не оттого, что хотел обнаружить что–то другое. Но вполне достаточны для доказательства сказанные [косвенные] признаки». Сказав это, он сам разъясняет признаки того, что нетварная от Бога благодать есть сущность Божия, говоря: «ибо, когда святой уже вполне намекнул, что то, что он назвал «присно сущим», само есть сущность — ибо и [само] имя «сущность» (ουσία) производится от «существовать» (τό είναι) — и тем более, что оно не просто сущее, но присно сущее; и даже на этом не остановился, но прибавил: «от присно сущего Бога»; то может ли теперь кто–либо считать это не имеющим сущности (άνούσιον)?»
27. Акиндиновой дерзости, бесстыдству и одновременно стремлению и умению мошенничать свойственно заявлять, будто не возможно по другому понимать божественного Максима, кроме как согласно его сквернейшему и нечестивому объяснению. Он отводит неискушенных от того, чтобы подразумевать что–либо отличное от одной лишь фигуры речи, как если бы никак не могло быть по другому, кроме как он мыслит и придумывает. Мы же, разрушая это, словно его порочный бастион, будем исследовать и кажущиеся ему неявными уклонения в ложь. Ибо он {стр. 119} спрашивает: «как это святой уже вполне намекнул, что то, что он назвал "присно сущим", само есть сущность?». И [дает] как будто бы весьма философское построение и доказательство: «ведь и [само] имя "сущность" производится от "существовать"».
28. И как ты, мудрейший, услышав «сущее», думаешь сам о сущности? Ведь это ты с удивлением и недоумением по поводу того, что сущее не является сущностью употребляешь [слово]. Нам же остается только дивиться этому, как это сущее есть сущность, будучи общим именем так или иначе сущих [вещей], так что сущность — по необходимости сущее; а сущее — не по необходимости сущность. «Но у меня есть, — говорит он, — доказательство, того, что сущее есть сущность, тесно связанное с вопросом». — Какое это доказательство? Какое? — «Что имя "сущность" производится от "существовать"».
