…сказал, что принимал наличные деньги от наркокартели Эскобара на благотворительные цели. Он оправдывал свое действие тем, что эти деньги не пошли на противозаконные дела, такие как проституция, он также предупредил жертвователей о том, что эти дары «не спасут их души». Позже, став архиепископом Букараманги (1992–1996), он не раз публично говорил о коррупции в Колумбии, не боясь вызвать недовольство местных и национальных сановников и политиков[219].
Кастрилльон, готовый принять грязные деньги, чтобы использовать их на благие цели, считал, что католическая иерархия сама для себя закон. В 2001 году, когда французский прелат был приговорен к трем месяцам заключения за то, что укрывал педофила, Кастрилльон опубликовал на веб-сайте Конгрегации Духовенства письмо, в котором он восхвалял епископа Пьера Пикана из диоцезии Байе-Лизье: «Я рад, что среди моих коллег есть такой человек, который на глазах публики и других епископов всего мира предпочел отправиться в тюрьму, не выдав одного из своих сынов, священника»[220].
И вот в 2003 году кардинал Кастрилльон встретился с более молодым епископом, который оказался в критической ситуации из-за большого количества жертв преступлений, чреватой большими финансовыми потерями. Кардинал чувствовал, что должен помочь своему собрату. Святейший Престол не оказывает финансовой помощи архидиоцезиям – такого никогда не случалось. В 2003 году у Ватикана образовался дефицит в $11,8 миллиона при бюджете текущих затрат в $250 миллионов. Лепта Петра, составившая $55,8 миллиона, помогла справиться с этой проблемой[221]. Эти финансовые дела не зависели от сумм, которые Банк Ватикана негласно передавал папе. Для О’Мелли ситуация была куда сложнее той, с которой он столкнулся в Фолл-Ривер около десяти лет назад, поскольку там ему были готовы помочь Мальтийские Рыцари, располагающие огромными суммами денег. Теперь же из-за высокомерия Лоу просить помощи стало крайне трудно. Поскольку речь шла о выплате жертвам огромной суммы около $50 миллионов, вскоре к О’Мелли и Кастрилльону присоединились двое итальянских кардиналов: государственный секретарь Анджело Содано и префект Конгрегации по делам Епископов Джованни Баттиста Ре.
Кардинал Ре, известный трудоголик, с его широкой улыбкой и глухим голосом, на протяжении одиннадцати лет исполнял роль sostituto в государственном секретариате, то есть осуществлял надзор за ежедневными операциями. Он мог совещаться с папой Иоанном Павлом в любой нужный момент, не договариваясь специально об аудиенции. Теперь же он получил другую должность – надзирать за деятельностью епископов всего мира, хотя папа стал для него недоступнее. Он преимущественно использовал каналы Курии[222].
Семидесятипятилетний кардинал Содано выглядел внушительнее. Этот государственный секретарь с прямоугольными плечами и отвисшей нижней челюстью в толстых очках исполнял должность премьер-министра Святейшего Престола и был начальником всех служащих Ватикана. Во главе каждой из девяти конгрегаций, или дискастерий, которые примерно соответствуют министерствам, стоял префект, пользующийся автономией; Содано заведовал Министерством иностранных дел. На протяжении той дюжины лет, что Содано управлял Курией, он был как бы оптимистичным двойником Иоанна Павла во внешней политике, которой занимался сам папа до тех пор, пока не заболел в свои последние годы.
Он родился в 1927 году в городе Асти в Пьемонте в семье с шестью детьми. Его отец, член партии Христианских демократов, в 1948 году был выбран в парламент, где он служил до 1963 года. После окончания местной семинарии Содано защитил диссертации по каноническому праву и богословию в папских университетах Рима. В возрасте тридцати двух лет он уже вступил в дипломатический корпус Ватикана. В 1978 году, побывав на нескольких постах в Латинской Америке, он стал папским нунцием в Чили, где тогда существовала одна из самых жестоких диктатур во всей Южной Америке.
Страна достигла экономической стабильности при демократическом правлении, но в 1970-м, когда на выборах в Чили победил марксист Сальвадор Альенде, американский президент Ричард Никсон сказал директору ЦРУ: «Надо задушить их экономику», – чтобы лишить опоры Альенде[223]. ЦРУ через вождей христианско-демократических партий Западной Европы стало оказывать поддержку противникам Альенде в Чили. В отчете ЦРУ говорится, что один итальянский деятель партии Христианских демократов (его имя скрыто) «не видел смысла рисковать своей репутацией ради обреченного на провал дела»[224]. За Альенде проголосовало большинство избирателей. Никсон выделил ЦРУ сумму в $10 миллионов на разрушение экономики Чили[225]. Тремя годами позже при поддержке ЦРУ в стране произошел государственный переворот, в результате которого к власти пришел генерал Аугусто Пиночет, а Альенде застрелился во время штурма президентского дворца. Чтобы укрепить свою власть, Пиночет применял пытки и похищение людей, а также убивал сторонников Альенде. Люди в военной форме распоряжались работой университетов и контролировали прессу. Было убито несколько известных чилийских критиков режима, живущих в других странах. Пиночет распродал государственные службы, осуществляя стратегию свободного рынка в соответствии с указаниями экономиста Чикагского университета Милтона Фридмана. 28 тысяч бедняков из разных районов оказались в трущобах, население которых постепенно разрослось до 1,3 миллиона[226].
В 1978 году, когда сюда в качестве нунция прибыл архиепископ Содано, в стране продолжали существовать профсоюзы, которые защищал кардинал Рауль Сильва Энрикес[227]. Епископы правых и центристских взглядов были рады свержению Альенде, в то время как Сильва вместе с некоторыми другими боролся за права человека[228]. Мучения Чили обострили в Латинской Америке конфликт между традиционными епископами, для которых в центре всего стояло личное благочестие, и более социально активными епископами, на которых оказало влияние представление теологии освобождения о «структурном грехе». В 1968 году на конференции латиноамериканских епископов в Меделлине было принято постановление о «выборе в пользу бедных». Кастрилльон плохо относился к теологии освобождения, в чем его вполне поддерживал Содано. Иоанн Павел II и Ратцингер видели в коммунизме монолитное зло, и потому с одинаковым подозрением относились и к диктатурам советского блока, и к марксистскому анализу эксплуатации бедных на плантациях, который вдохновлял сторонников теологии освобождения. Однако, по обоснованным словам журналиста Джона Оллена, на латиноамериканскую теологию повлияли и многие прежние направления европейской мысли[229]. Христианские базовые общины, малые группы священников, монахинь и мирян, служащих обитателям трущоб, питались обсуждением Священного Писания. Ратцингер на своем трибунале расследовал дело отца Леонардо Боффа из Бразилии и в 1985 году вынес свой приговор: «молчание» в течение года. Шесть лет спустя он подверг запрету богословие Боффа. «Церковная власть жестока и безжалостна», – с гневом говорил Бофф, когда уже он оставил священство[230].
Пол Коллинз в своей книге «Современная инквизиция», посвященной Конгрегации Доктрины Веры под началом Ратцингера, пишет:
Именно темы бедности и эксплуатации Третьего мира позволяют, по мнению Боффа, церкви быть самой собой в самом подлинном смысле. Как он считает… только через размышление над повседневным опытом и с помощью «вещества» истории церковь может понять, чего от нее хочет Бог.
Для Ратцингера церковь стоит за пределами истории. Богословский фокус Конгрегации Веры в первую очередь определяет не Иисус истории, но воскресший и вознесшийся Христос во славе, стоящий вне событий этого мира, одновременно Спаситель и Судия. Вот главный предмет внимания Ратцингера[231].
К 1980 году латиноамериканскими эскадронами смерти было убито более восьмисот священников и монахинь. Пока Ратцингер наказывал богословов, подобных Боффу, Содано устанавливал дружеские связи с семьей Пиночета. Так, он присутствовал на встрече, во время которой Пиночет перед телекамерами угрожал церкви. Содано, контролировавший назначение епископов, создавал благоприятные условия для тех из них, кто поддерживал диктатора[232]. В 1986 году группа «Викариат солидарности» обратилась к епископам Чили с просьбой о том, чтобы они добивались удаления Содано. «Этого уже давно требуют многие общины. О том же просят сотни священников и монахинь. Народ знает о его «отчетах» для Рима и о том, как горячо он предан военному режиму… Мы считаем, что это не дипломатическая работа, но соучастие в преступлении»[233]. Но Содано оставался на своем посту. Деятельность Содано в Чили в интересах Иоанна Павла останется темным пятном в истории до тех пор, пока Ватикан не откроет доступа к документам, которые он посылал.
Когда в 1987 году Иоанн Павел готовился к своему историческому визиту в Чили, Пиночет испытывал усиленное давление международной общественности. Организацией визита занимался ватиканский священник Роберто Туччи. На пути в Чили папа сказал журналистам: «Евангельская весть прямо касается всех проблем прав человека, и если демократия означает соблюдение прав человека, она также входит в благовестие церкви»[234]. И добавил: «Мы встретимся с диктатурой, но она по определению обладает преходящим характером»[235].
