— Алексия, как это? Как взять энергию там, где ее нет? Вы же не имеете в виду маньяков, которые, убивая…
— Фу, гадость какая, Рушель! В смерти энергии нет, но, отодвигая смерть, мы получаем ее энергию, понятно? Ваш эгрегор за счет чего так силен?
— За счет…
— Не надо объяснять, мы все это превосходно знаем: за счет положительной энергии ваших предков и всех тех, кого они и вы сами исцелили. Отдавая энергию правильно, человек усиливает свою.
Вот о чем мы говорили ночью в аланчике Медведя-шамана, пока спал наш Хозяин. Я рассказал своим друзьям про Александра Федоровича Белоусова, про то, что у него все просто отлично с Хранительницей Серафимой, — я же видел их с Верхнего неба. И еще я понял в своем эзотерическом походе, что Александр Федорович прав: он оставил нас ради любви и ради нашей общей миссии.
Часть 4
Тайна курганов смерти
Прощание с Медведем-шаманом
Долина, куда нас привел Медведь-шаман на следующий день, вся была уставлена небольшими пирамидами. Сложенные друг на друга камни располагались в десяти — пятнадцати метрах друг от друга, и среди цветов смотрелись странно: здесь, в медовых альпийских лугах, ничто не должно было напоминать о смерти. Нам же пирамиды показались грудами мертвых костей; камни были желтовато-белыми, и откуда они здесь взялись, было совершенно не понятно.
— Сюда придет Белый Царь, — Медведь-шаман опустился на колени перед одной из пирамид.
— Кто такой Белый Царь?
— Откуда он придет?
— А нам рассказывали, что он уже приходил, его видела алтайская девочка…
— Белый Царь же правил курумчинскими кузнецами!
— Он погиб!
Как обычно, мы все заговорили одновременно. Но Медведь-шаман — не Хранительница, он не стал всплескивать руками и смеяться; он молчал, глядя вдаль и скрестив руки на груди. А через минуту замолчали и мы — очень уж неуместной была наша детская непосредственность в этой странной долине.
— Белый Царь приходит к людям, когда они нуждаются в нем.
Голос шамана звучал глухо, будто бы из-под земли. Если бы я не видел его рядом, я подумал бы, что сама долина говорит с нами голосом своих мертвецов.
Медведь-шаман, вполне живой, продолжал:
— Белый Царь живет с чудью, он властен отодвинуть от человека старость и смерть.
Больше нам не удалось вытянуть из Медведя ни слова. Молча он поднялся с колен, молча повернулся и пошел назад, мы же смотрели ему вслед, пока его могучая фигура не скрылась в лесу. В глубь долины нам предстояло идти одним.
Полька открывает тайну пирамид
— Дорогие друзья, как вы думаете, возможно, имеет смысл связаться с моими замечательными внуками прежде, чем углубляться в эту жутковатую долину? — нормальный голос Мишеля, нормальная, живая человеческая речь вернула нас в реальность — снова зажужжали шмели, запахли цветы, засеребрился ковыль.
— Вы совершенно правы, Мишель!
— Папá, а можно, я сама? Пожалуйста! А то все ты да ты, а я соскучилась, между прочим!
— Алексия, доченька, давай, мы по очереди, хорошо? Сначала поговорю я…
— Нет, я! Папá, ну, пожалуйста, я очень тебя прошу!
Как всегда у Мессингов, в споре победила Алексия — Мишель ни в чем не мог отказать своей девочке. Пока они общались с детьми и Петровичем по «магическому кристаллу» Мессинга, мы с Настей, оставшись не у дел, начали фантазировать о том, откуда в этой долине могли взяться пирамиды, и что они вообще такое.
— Рушель, вам не кажется, что это — кладбище курумчинских кузнецов?
— То есть вы думаете, Настенька, что Страна Белых Вод погибла, а кладбище осталось? Как-то это очень уж фантастично выглядит.
— А почему бы и нет? Всякое случается.
— А может быть, это могилы чуди?
— Рушель, зачем чуди, живущей под землей, делать могилы на земле? Нет, думаю, все-таки это — кладбище курумчинских кузнецов.
Мессинги вернулись, переговорив со своими. Судя по счастливому выражению лица Алексии, дома все было в порядке, и милые детки не теряли больше никаких фишек. Не могу передать, как меня это обрадовало: было грустно без Александра Федоровича, мне не хватало его глубокомысленного баса, и совсем не хотелось лишиться общества еще кого-нибудь из друзей.
— Дорогие коллеги, а почему вы вообще думаете, что это чьи-то могилы? — спросил Мессинг.
— Как дела? Алексия, Мишель, рассказывайте скорее!
— Все хорошо, друзья мои! Полька, Колька и Петрович миновали нашу долину пирамид и бодро продвигаются по карте дальше, чего и нам желают.
— А что это за пирамиды, Мишель? Может быть, ваши внуки поняли их предназначение?
— Наверняка только Петрович говорит, что они скрывают это от него — молчат, как юные герои-подпольщики.
— Алексия, а чему вы так загадочно улыбаетесь?
— Вы хотите, Рушель, чтобы я открыла вам все свои загадки? Тогда я утрачу всю свою привлекательность в ваших глазах, ведь в женщине должна быть загадка, что-то неизведанное, непонятное!
— Алексия, вам это никогда не грозит, никогда, поверьте мне!
— Ну хватит, коллеги! Напомню вам, Рушель, что моя дочь замужем за нашим общим другом. Шучу, шучу, не обижайтесь.
— Если серьезно, Рушель. Полька мне рассказала, что это за пирамиды, вернее, не рассказала, дала понять, как мы можем самостоятельно решить эту задачу.
— И как же, доченька?
— Папá, каким образом ты смог проникнуть в дольмен, когда хотел освободить меня от общества духов покойных партийцев Заболотова и Арсенюка?
— Лебелянский! — хором воскликнули мы.
— И я, кажется, знаю, какое именно из его стихотворений поможет нам разобраться с пирамидами! — и Мессинг стал читать нараспев:
Призрак пути озарен самыми странными нормами,
И впереди на закате меркнет в песчаных холмах
Тот, кто давно покорен уникальным феноменом,
Что возрождается где-то в загадочных снах или тьмах.
Меркнут давно исхудалые, светлые бледные истины,
Кто-то давно утомился в неравной и скучной борьбе,
Если бы кто-нибудь мысли кому-то прочистил бы
Там, где распадаются звуки в таинственной сказочной мгле.
Несколько мгновений мы сидели в полной тишине, пораженные красотой поэтического слова, а потом одновременно почувствовали вибрации — все пирамиды, которые мы могли видеть, еле заметно дрожали, как будто бы началось небольшое, не ощутимое человеком землетрясение.
Вибрировали пирамиды несколько минут, а когда успокоились, все мы почувствовали прилив энергии: хотелось петь, плясать, кататься по траве. Настя с Алексией, побежали вперед, взявшись за руки и крича что-то радостное, а мы с Мессингом — зрелые, солидные мужи, серьезные ученые, — стали возиться, как щенята!
— Уф-ф. Что это было? — Алексия опомнилась первой.
— Как же я сразу не догадался! Это же пирамиды силы! Мог бы и сам почувствовать это!
— Нет, Рушель, не могли вы ничего почувствовать. Обратите внимание: чтобы разбудить пирамиды, понадобилось стихотворение Лебелянского, иначе говоря, эти пирамиды реагируют на определенные звуковые частоты. Мы знаем, что гений поэта дал ему возможность чувствовать вибрации Вселенной и создавать тексты, созвучные с ними. Этими текстами можно лечить, Рушель, и вы их используете в своих медицинских практиках. Данное стихотворение заставляет предметы пирамидальной формы отдавать энергию. Я об этом знал, но в отличие от Польки не догадался, что эти пирамиды — предметы силы. Я, как и вы, друзья мои, почему-то тоже думал о кладбище.
— Жизнь и смерть неотделимы друг от друга…
— Да, Настенька, это так. Но как же здесь появились эти пирамиды? И как о них узнал Лебелянский, не будучи знаком ни с чудью, ни с алтайцами, ни со староверами, ни с Медведем-шаманом, ни с Серафимой?
— Рушель, это как раз просто. Полагаю, эта долина — место камланий алтайских шаманов. Именно камов, а не Медведя-шамана, потому что он — не человек, ему не нужна энергетическая подпитка. Думается, звуки шаманских бубнов тоже вызывают вибрации пирамид и заставляют их отдавать энергию.
— Друзья мои, поздравляю вас с новым открытием! — обрадовался я обретению нового целительского метода. — Теперь каждый человек может повысить свой тонус, так сказать, зарядиться энергией в любое время, когда ему это необходимо!
— Но какой же замечательный поэт Василий Дмитриевич! Он, наверное, первый во всем мире стал сочинять стихотворения, которые приносят непосредственную пользу!
— Конечно, Настенька, Лебелянский — потрясающий поэт, но не будем считать его первым, кто воздействовал на мир словесными вибрациями. Еще древние греки заставляли почву плодоносить своими стихами. А русские масленичные песни! Да ими женщины тучи над деревней разгоняли!
