17—21 Седьмая чаша, вылитая ангелом на воздух, предполагает нечто гораздо более страшное, чем опустошения, связанные с предыдущими язвами; она означает окончательный отпор, который будет дан силам зла, а посему раздался громкий голос от престола» (голос Бога?), который возвестил: Совершилось! На ум приходит возглас Иисуса с креста: «Совершилось!» (Ин. 19:30), а также возвещение о свершении замысла Бога в новом творении (21:6). Молнии, громы и голоса позволяют говорить, как в 8:5 и 11:19, о теофании (Богоявлении), заключающей в себе суд и открывающей царство славы. Но хотя землетрясение — неотъемлемый атрибут пришествия Бога (напр.: Ис. 13:13; Агг. 2:6—7; Зах. 14:4—5), данное землетрясение выделяется особо, поскольку оно потрясло основы города великого и городов языческих. «…Всякий остров убежал, и гор не стало» — это символ того, как будет реагировать творение на явление превосходящей все славы Божьей (ср.: 6:12–14). Последний суд знаменуется выпадением града величиной в талант (ср.: египетские язвы, Исх. 9:24; обращение вспять вражеского войска Иисусом Навином, Нав. 10:11; фатальная судьба воинства Гога, Иез. 38:22). Все эти ужасы затмеваются последним событием, но и оно не ведет людей к покаянию.
В гл. 17—19 раскрывается все, связанное с последними чашами гнева.
17:1 — 19:10 Расцвет и гибель города антихриста
В этом фрагменте видение о суде, связанном с седьмой чашей, кратко описанное в 16:17—21, рассматривается более подробно. Важно отметить, что это не описание событий после суда, поскольку здесь все окончательно совершается (16:17). Скорее всего, фрагмент посвящен рассказу о том, как «Вавилону» предстоит испить уготованную для него чашу (16:19).
В гл. 17 нарисована причудливая и весьма сложная картина. Дракон с семью головами и десятью рогами из гл.12 представляет сатану (9), а в гл. 13 он воплощение духа злобы — антихриста. В гл. 17 зверь поддерживает женщину, сидящую на нем; она символизирует собой город антихриста (18), а зверь — империю, которая поддерживает ее. Такая символика становится понятной, если учесть, что в аккадской мифологии, повествующей о битве морского чудовища и богов небес, это чудовище женского рода. Женщина и зверь — варианты единой силы зла. Но далее в ст. 11 зверь становится царем, в котором воплощена суть царства. Это согласуется с часто встречающимся в апокалиптических произведениях отождествлением царей и их царств (см. особо: Дан. 2:38–44; 7:2–8, 15—26). Изображение женщины, представляющей в этой главе город антихриста, резко противопоставляется описанию женщины, символизирующей город Бога в гл. 19 и 21—22. Так, если в 17:5 Вавилон (по–греч. «Вавилон» женского рода) называется матерью блудниц, то женщина в 19:7 и 21:9 — «непорочная невеста», жена Агнца. Вавилон упивается кровью святых, и его вино приносит смерть миру ( 6; 19:2); невеста предлагает воду жизни даром (22:17) и свидетельствует об установлении вечного царства Бога (21:6 — 22:5). Вавилон завершает свое существование: и дым… восходил во веки веков (19:3); город–невеста составляет самое сердце нового творения (21:1–5). Откровение часто называется «сказкой о двух городах».
17:1—6 Видение Вавилона в его славе
1—2 Слова ангела, обращенные к Иоанну, могут служить хорошим названием ко всему отрывку 17:1 — 19:10: суд над великою блудницею. Исайя называет город Тир «блудницей» (Ис. 23:15—17), так же говорится и об Иерусалиме (Ис. 1:21; Иер. 3) и Ниневии (Наум. 3:4–5, «развратница»). Последняя часть ст. 2 — это аллюзия на обращение Иеремии к Вавилону: «О, ты, живущий при водах великих, изобилующий сокровищами!» (Иер. 51:13). Река Евфрат протекала через город, где к тому же было много каналов и эксплуатация ирригационной системы приносила большие доходы. Из ст. 9 ясно, что здесь имеется в виду город Рим, ставший новым «Вавилоном», который преследует народ Божий и развращает весь мир. 3 В ст. 1 блудница сидит на водах многих, здесь же мы видим ее сидящей на звере багряном в пустыне; образ пустыни вызывает ассоциации с нечистым духом (ср. безводные места у Лк. 11:24). Зверь багряного цвета имеет сходство с драконом, то есть с дьяволом (12:3). Он был преисполнен именами богохульными, что в первую очередь относится к претензии римских императоров на божественность. 4 Здесь живо возникают в воображении роскошь и нравственная развращенность города; снова на память приходит характеристика Вавилона, которую дает ему Иеремия (Иер. 51:5). 5 Имя, написанное на челе блудницы, будит воспоминания об обычае римских проституток указывать свои имена на головных повязках, которые носили римлянки. Слово тайна подчеркивает, что данное имя носит символический характер (ср.: 11:8). Это название является характеристикой города, подобного городу–тирану, который так страстно обличали древние пророки. 6 Женщина упоена была кровью святых в результате невыразимо жестоких преследований Нерона, но также и в ожидании войны антихриста против Церкви.
17:7—18 Толкование видения: роковая судьба Вавилона
В ст. 1—6 дается толкование видения, а ст. 8 является ключевым. Зверь, на котором сидит женщина, — это антихристианский город–империя. Вместе с тем образный язык, по–видимому, позволяет говорить и о личности, о том, кто был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель (ср.: 11:17). В действительности эта фраза относится и к царству, и к царю. Древний миф о победе над морским чудовищем, которое выходит из моря, используется, с одной стороны, для обозначения характера политических сил, которые угнетают народ Божий (а потому противостоят Богу), а с другой — демонстрирует окончательную победу Бога над ними. В некоторых версиях это чудовище было убито, в других — просто покорено. Первый случай рассматривается у Ис. 51:9—10 и относится к поражению Египта после ухода оттуда евреев; второй указывает на бессилие Египта, неспособного помочь Израилю (Ис. 30:7). Преломляя это через призму событий конца времени, можно сказать, что зверь из бездны был, и потому нет его, но он еще выйдет из бездны, то есть сатана еще проявит свою власть в иной политической силе, в другом властелине зла. Во времена Иоанна эта концепция была особенно мощной в виду особых обстоятельств. Когда Нерон умер, эта весть казалась слишком радостной, чтобы можно было в нее поверить. Распространялись слухи, что он остался жив и вернется вскоре во главе целой армии, чтобы захватить Рим. Спустя годы стало ясно, что он действительно умер, и тогда возник страх, что он может воскреснуть из мертвых. Итак, в истинных традициях апокалиптического символизма Иоанн сочетал два предсказания, чтобы выразить скрытую реальность безбожного города и его безбожного правителя, которые по своей сути связаны с преисподней и служат инструментом дьявола (более подробно на эту тему — о царстве антихриста см. далее, в конце коммент. к гл. 18).
9–11 Двойственная природа этого образа выражена в ст. 9 с позиций конкретного отождествления: семь голов зверя суть семь гор, на которых сидит жена, то есть речь идет о Риме, «городе семи холмов». Рим играл роль «матери блудниц». Но семь голов представляют также и семь царей. Независимо от того, что означало число семь для других авторов, для Иоанна оно было символом полноты. Соответственно, пять пали означает, что большинство пришло и ушло; один есть относится к тогдашнему правителю; другой (т. е. седьмой) еще не пришел, но когда придет, не долго ему быть, поскольку конец времени близок (1:3). После своего ухода зверь проявит себя во всей силе в восьмом царе, который будет не из числа новых, потому что он был в числе семи, то есть Нерон; но его не нужно бояться, потому что он пойдет в погибель, иными словами, его ждет судьба, уготованная каждому чудищу, противостоящему Богу.
12—14 Десять рогов в соответствии с Дан. 7:7 интерпретируются как десять царей. В видении Даниила они предшествуют силе, противостоящей Богу (некоторые из них будут подавлены этой силой; Дан. 7:24), но в видении Иоанна образуют коалицию с антихристом, правителями союзных государств или провинций. Но они еще не получили царства, а когда получат власть вместе со зверем, продержат ее недолго, на один час. На столь короткое время им дозволено будет проявить свою ярость! Их война с Агнцем бесперспективна, потому что Он есть Господь господствующих и Царь царей, в том числе царей антихриста; а Его званые и избранные и верные разделят с ним победу (ср.: обетования побеждающим в гл. 2–3).
15–18 Хотя воды Вавилона буквально взяты из пророчества Иеремии (Иер. 51:13; см. коммент. к ст. 1), Иоанн рассматривает их как символ народов, которыми управляет город антихриста. Вернувшийся антихрист со своими союзниками возненавидит блудницу, и они разорят ее (язык ст. 16 заимствован из описания Иезекиилем наказания Израиля; Иез. 23:25—29). Не дается объяснения, почему правитель антихриста направляет свои силы против города антихриста. В отношении Нерона люди ожидали, что император восстанет, чтобы сокрушить империю, из данной же главы и ст. 13 вытекает, что он будет властвовать над империей и тем самым яростно бороться против деяний Бога. Но Бог положил им на сердце исполнить волю Его. Приспешники сатаны исполняют волю Бога. Зло будет уничтожено злом и пожнет свою жатву. Антихрист и его союзники, как и дьявол, которому они служат, находятся в руках Божьих, доколе не исполнятся слова Божий. 18 Инкогнито женщины теперь полностью раскрыто, по крайней мере, насколько это позволяет апокалиптическая модель, а для читателей Иоанна достаточно знать, о ком он ведет речь: она есть великий город, царствующий над земными царями, то есть во времена Иоанна это был Рим, блудница мира. (О значении такого толкования для современных христиан см. коммент. об антихристианском царстве в конце гл. 18.)
