Вот остановилось сердце, в организм перестал поступать кислород и весь организм «подвис» только на энергии реакции гликолиза. Как вы думаете, какой орган умирает первым? Руки? Ноги? Глаза? Сердце? Печень? Желудок? Не угадали! Примерно через 5 минут первым умирает генерал — мозг! А армия? Армия — остальной организм — спокойно себе живет дальше без генерала. Автор книги (прекрасной, кстати) реаниматолог А.Ю. Аксельрод пишет, что если мозг пациента поврежден (отсутствием кислорода) необратимо, но дыхательный центр функционирует, то «жизнь такого больного можно поддерживать неопределенно долго, вливая ему питательный раствор непосредственно в желудок», Ну и как это объяснить, отрицая Душу?
Пока билось сердце, организм делал все, чтобы спасти мозг, а потом, когда в организме еще полно энергии, всего через 5 минут, и в первую очередь, организм уничтожает именно мозг??! Чтобы вы поняли, что такое 5 минут и каковы запасы энергии в организме, перескажу факт, сообщенный Аксельродом: вырезанное из тела сердце в солевом растворе билось 99 часов! А мозг, который в некоторых случаях выдерживает пробивание ломом, через 5 минут умирает?! «Серьезные ученые», вы что, не понимаете, что в ваших рассуждениях что-то не так?
В тексте А.Ю. Аксельрод везде пишет, что мозг или подкорковая его часть погибают или умирают. Но когда умирает живой белок, то он в течение нескольких суток разлагается. И что, это происходит в мозгу умершего человека, жизнь тела которого поддерживают реаниматоры? Нет! Никаких таких изменений в мозгу нет, и когда такой вопрос уместен, то А. Аксельрод говорит уже не о смерти мозга, а о «необратимых изменениях» подкорковой части мозга, но что это за изменения, судя по книге, «серьезная наука» до сих пор опять-таки «не в курсе дела». И говорит «серьезная наука» о смерти или «необратимых изменениях» мозга только по результату — по тому, что в течение 5 минут после остановки сердца врачи еще могут воскресить Человека, а после 5 минут воскрешают только его тело.
Мне же с моей гипотезой все происходящее объяснить легко. При остановке сердца, когда энергия реакций гликолиза обеспечивает всего 1/20 от энергии, необходимой для биополя, Душа, сгусток энергии этого биополя, вынуждена запасы своей энергии тратить на себя и на организм — энергия перетекает туда, где ее меньше. И дух немедленно отпускает Душу в биополе, пока она полна сил и не повреждена, а сам гибнет вместе с организмом. Он, как капитан тонущего корабля, дав команду: «Женщин и детей — в шлюпки!», — сам остается на мостике.
Как видите, периоды умирания человека из бессмыслицы становятся логичными, если мы добавим в тело человека то, чего у «серьезных ученых» там не достает — Душу.
Процесс умирания человека — это медицинский факт, подтверждающий: а) наличие у человека Души; б) ее отдельность от тела человека; в) то, что она не умирает с телом, а уходит из него.
Но это не все.
Предположим, что Душа умирает вместе с телом. Но мы ведь и по себе знаем, что та часть ее, которая отвечает за память, не находится в клетках нашего мозга, часть событий мы забыли «намертво» и никакими усилиями вспомнить забытое не можем. Т. е. эти части Души где-то очень далеко от мозга, от нейронов, отвечающих за память.
Душа — сгусток энергии биополя, и она питается энергией от тела. Если она умирает вместе с телом, то в первую очередь должны умереть те части ее, которые не соприкасаются с клетками мозга и не подпитываются от них остаточной энергией, т. е. должна в первую очередь умереть память далекого прошлого, малозначительная информация и т. д. А должна остаться и умереть в последнюю очередь та часть Души, которая хранит оперативную, нужную нам каждый день информацию. А как на самом деле?
Как утверждает реаниматолог А. Аксельрод в книге, 60 % тех, кого удалось вытащить с Того Света, тех, кто испытал процесс умирания, начинают через некоторое время после выздоровления страдать психическим расстройством. Причиной этого расстройства является то, что люди, побывавшие при смерти, не могут вспомнить именно оперативную информацию. Примеры такие: на вид здоровый пациент берется написать записку и не может вспомнить, как пишутся буквы; выходит на работу, на которой проработал 20 лет, и вдруг выясняет, что он ничего о ней не помнит. От этих ужасных открытий в Душе начинается сумбур, и человек вообще теряется — не может запомнить то, что слышал неделю назад. Специальные психиатры помогают таким больным вспомнить забытое. Заметьте — вспомнить, а не выучить заново.
Ну и что, скажете вы, раз умерла оперативная информация, то, значит, умерла и глубокая.
А вот это как раз и не так! А. Аксельрод приводит такой пример:
«У одной старушки во время операции по поводу болезни глаза произошла остановка сердца. Она пришла в сознание и стала говорить только по-французски: у нее в детстве дома говорили на этом языке. И вот всю свою жизнь она постепенно восстанавливала в памяти, проживая десятилетия за два-три дня. Потом и русский язык вспомнила».
Сам Аксельрод к этому факту относится только как к курьезу, поскольку никак не может его объяснить, а мы давайте задумаемся над ним. Человек начисто забыл язык, на котором говорил вчера, и вдруг вспомнил то, что было 50–70 лет назад и что уже давно им забыто. Как это может быть, если душа умирает с человеком? Да никак. Она не умирает.
Происходит следующее. Душа держит свои дискеты с памятью в миллиардах дисководах-нейронах. Когда она покидает тело, то извлекает эти дискеты. Но делает это не вдруг, а в течение нескольких минут — ведь мозг объемен. Если в это время врачи подсуетились, то Душа с полдороги возвращается назад, но разместить дискеты с памятью точно там, где они были раньше, уже не может — речь-то ведь идет о сотне миллиардов контактов. Даже одно ошибочное включение на 1000 даст сто миллионов ошибочных размещений памяти в мозге. Вот и получается, что в дисководы оперативной памяти попали архивные дискетки с памятью французского языка, а память русского языка попала в архив или в неприспособленные для этого дисководы-нейроны. Нужен психолог, чтобы успокоил Душу, не дал ей запаниковать, дал ей возможность спокойно разместить дискетки так, как надо, т. е. все вспомнить.
Таким образом и эти медицинские факты, взятые у реаниматологов, подтверждают, что: а) Душа и тело — две разные субстанции; б) Душа помнит абсолютно все, что было в жизни человека; в) Душа не умирает со смертью тела, а лишь покидает его.
Но и это не все.
Пациенты находились в состоянии смерти, реаниматологи их вернули к жизни, и наиболее любознательные из врачей потрудились расспросить пациентов, что они пережили в момент клинической смерти.
Тут вообще положение смешное. Даже американские врачи не хотят терять кличку «серьезный ученый». Скажем, американский психиатр Р. Моуди, который расспросил 250 пациентов, переживших клиническую смерть, предваряет книгу сентенцией: «А моим коллегам-философам скажу, что я не питаю никаких иллюзий, что я «доказал» существование загробной жизни». А как же! Иначе сочтут «несерьезным».
А про наших членов КПСС говорить нечего. У Аксельрода есть ссылка на обследование 45 больных, но те, разумеется, «ничего не вспомнили».
Американские пациенты посвободнее. Те, кто что-то вспоминал, как правило, вспоминали, как пишет Р. Моуди, что «сначала слышали неприятный шум, громкий звон, затем они как бы передвигались по длинному темному тоннелю, в конце которого сиял свет. Все это время они ощущали, что находятся вне своего тела. Затем наступало чувство умиротворения и радости от воссоединения со своей телесной оболочкой».
Заметьте, реаниматологи не имеют дело с людьми, которым положено умереть (старыми, неизлечимо больными), с теми, кто готов увидеть смерть, кого исповедовали священники и т. д. Реаниматологи вытягивают с того света людей, попавших к ним внезапно — в результате аварий, несчастных случаев, преступлений. Эти люди не готовились умирать. Они видели и чувствовали то, что видели и чувствовали, а не то, что мысленно ожидали. И вряд ли они бы врали врачам, спасшим им жизнь.
Другой американский психиатр — Р. Нойс — расспросил 215 оживленных. «Оказалось, что теперь у них уменьшился страх смерти, появилось ощущение относительной неуязвимости, вера в то, что их спасение — дар бога или судьбы, вера в долгую жизнь, осознание огромной ценности жизни».
Как видите, важно не просто спросить: специалист еще и понимает, что нужно спросить. Ведь души этих людей не были на Том Свете и точно знать ничего не могут. Но они успели понять, что НЕ УМРУТ! Это впечатление осталось у пациентов и именно о чувствах Р. Нойс их и расспрашивал.
Ну а наши «серьезные ученые» если и расспрашивали пациентов, то только для того, чтобы «доказать», что потустороннего мира нет. А. Аксельрод цитирует книгу профессора В.А. Неговского и там есть такая характерная фраза о рассказах людей, переживших процесс умирания: «Эти процессы сопровождаются некоторыми явлениями, сущность которых пока недостаточно выявлена (видения, галлюцинации и пр.)». То есть расспросил пациента, все разузнал и после этого объявил весь рассказ галлюцинациями, поскольку ни один пациент в момент умирания не увидел большого лозунга «Слава КПСС!». А зачем тогда расспрашивал? А как же — ведь «серьезные ученые»!
