«О начале сущего». Эта глава рассматривает полный цикл изменений, выясняет суть бытия и небытия, исследует изменения тьмы вещей, обнаруживает единство смерти и // жизни, заставляет людей отрешиться от вещей и возвратиться к своему естеству, вникает в содержание «милосердия» и «долга» [372], постигает законы тождества и различия, исследует универсальность высшего блага, познает законы изменений и превращений: пытается выразить в словах сердцевину сокровенного, постигает основу творения изменений.
Глава «Небесный узор» говорит о гармонии эфира инь и ян, закономерностях смены солнца и луны, чередовании сезонов «открытия» и «закрытия» [373], смене на небосводе звезд и созвездий; о том, как познать последствия «следования» или «противодействия», избежать несчастий от нарушений табу, как откликаться на движение времен года, ориентироваться на постоянство пяти духов[374]. Она побуждает людей следовать небу и не нарушать его постоянства.
Глава «Очертания земли» исчерпывает всю протяженность с севера на юг, охватывает всю ширь с востока на запад, определяет расположение гор и холмов, местоположение рек и горных потоков, говорит о «хозяине» тьмы вещей, дает знание о множественности живого, исчисляет горы и пучины, перечисляет дальние и ближние пути, создает целостное представление о мире, давая людям власть над вещами, освобождая от страха перед необычайным.
«Сезонные распоряжения» говорят о том, как следовать небесным (природным) сезонам, исчерпывать силы земли; опираясь на меру, вершить необходимое; согла совать все это с человеческими установлениями. «Сезонные распоряжения» берут за основу двенадцать разделений[375], [составляющих цикл], который кончается и вновь начинается, вращаясь без конца. Следуя ему и опираясь на него, познают истоки счастья и несчастья. Держаться чего-либо или отказаться от него, начать или кончить – на все есть драконовы запреты[376]. Для приказов и распоряжений также есть сезонные сроки. Все это сказано затем, чтобы те, кто управляет, знали, как приниматься за дело.
«Обозрение сокровенного» говорит о том, как Совершенное цзин проникает до девяти небес, Совершенная тонкость проникает в бесформенное, кристальная белизна вступает в пределы Совершенной чистоты[377]. Светлое-светлое пронизывает темное-темное, и с этого начинается нащупывание вещей, извлечение родов их. Исследуют и разбирают, обдумывают и сводят в роды, вещам находят мысленный образ, и тогда преодолевают затруднения и преграды [на пути познания]. Человеческую мысль связывают с беспредельным и так постигают взаимодействие разных родов вещей, отклик подобных друг другу [частиц] эфира, союз инь и ян, зачатки границ и форм – все это для того, чтобы люди могли дальше и глубже видеть.
«О душе» – благодаря этой главе открываем самые корни происхождения человека, осознаем, что есть его тело и девять отверстий. Это можно понять, взяв за его прообраз небо, уподобив его кровь и эфир [природным] грому и молнии, ветру и дождю; сравнив его гнев и радость с днем и ночью, зимой и летом.
Здесь исследуется, что есть смерть и жизнь, тождество и различие, движение и покой, с тем чтобы [помочь каждому] возвратить к основе свою природу и судьбу, чтобы побудить людей заботиться о воспитании своего духа, об успокоении души, чтобы под влиянием вещей не изменять себе и // накрепко охранять обиталище души – пустоту и небытие.
«Коренная основа» – благодаря этой главе узнаем о благих деяниях (дэ) великих мудрецов, постигаем изначальный путь правления, восстанавливаем образ событий закатных времен и древности, чтобы превознести славу прежних поколений и обличить ничтожество неправедного правления последних поколений. Все это для того, чтобы побудить людей отказаться от свидетельств слуха и зрения, [успокоить] мятущийся дух, остановить разбегающийся взор, восстановить необходимое для человеческой природы равновесие, распознать, что есть власть предков и царей, научиться различать большое и малое.
«Искусство владычествовать» говорит о делах правления, о том, как, определяя на должность и требуя исполнения, заставить всю массу слуг исчерпывать свои способности; показывает, как пользоваться властью, удерживать скипетр, чтобы управлять массой низших; как, называя именем, требовать соответствия сущности. Эта глава исследует запутанности, чтобы побудить властителей опираться на искусство (расчет), держаться необходимого, не давая воли ни удовольствию, ни гневу. Она учит, как упорядочить награды и исправить порок, отбросить своекорыстие и утвердить общее благо так, чтобы сто чинов были рачительны и устремлены к одному, как спицы ко втулке. Если каждый исполняет свое, то успех дела обеспечен. Отсюда ясно, в чем состоит искусство владычествования.
«О запутанности имен» – представляет собой отдельные суждения о дао и дэ, о том, что есть «милосердие» и «справедливость», кратко говорит о людских занятиях, стремится все обобщить в [идее] блага божественного разума. Заимствует образы, выбирает подобия, чтобы объяснить одно через другое; расчленяет все на части, чтобы не оставить без внимания даже мелочь, и нет здесь недостатка во внимании к спорным речам и разноречивым суждениям.
«О единстве обычаев» говорит о единстве свойств – достоинств и недостатков – всей массы живого, о сходстве обычаев всех варварских народов, рассматривает древние учения, проникает в законы [внутреннего соответствия] тьмы вещей, определяет пользу обрядов и правил, очерчивает начала и концы человеческих деяний.
«Отзвуки дао» – эта глава идет по следам прошедших деяний, пристально изучает черты глубокой древности, исследует возвраты счастья и несчастья, пользы и вреда; поверяет их искусством Лао [цзы] и Чжуан [Цзы] с тем, чтобы постигнуть законы приобретений и утрат.
«Общие суждения» – с помощью этой главы, как иглой протыкаем тончайший шелк, попадаем в малейшую щель. Она учит продолжать путь древних, выпрямлять кривое, чтобы открыть дорогу первоначальной простоте и уметь предвидеть смену приобретений и утрат, повороты пользы и вреда. Все это для того, чтобы люди не отдавались безрассудно во власть выгоды, не поддавались обстоятельствам, жили, идя за солнцем, ориентируясь на времена года и следуя общему ходу изменений.
«Толкование речей» с помощью примеров вскрывает смысл человеческих деяний, описательно разъясняет существо порядка и смуты, извлекает тончайшую суть глубоких речей, показывает внешние черты внутренних законов вещей, латает прорехи упущений.
«Военная тактика» – из этой главы становится ясно искусство побеждать и наступать, значение условий местности, возможность обмана противника, // умение пользоваться искусством «следования», владение тактикой «держаться позади». Из этой главы мы узнаем, что без дао нельзя расстроить боевые порядки, без дэ нельзя подготовить наступление и укрепить оборону. Уяснив смысл сказанного, можно избегнуть ошибок при наступлении и отступлении, в передвижениях вправо, влево. Уменье извлекать для себя выгоду из нападения на находящегося в опасности противника, использовать удобные условия, брать за основу чистоту и покой, пренебрегать полным и стремиться к пустоте – все это позволяет загонять противника, как стадо баранов. Вот что говорится о военном искусстве.
Главы «О горах», «О лесах» говорят о том, как проникать в глубину затруднений, встречающихся в делах, проходить через препятствия, проистекающие от тьмы вещей. Сравнения и образы, различные уподобления и многообразные средства вносят стройность в мысли, распутывают неясности, развязывают узлы [сомнений] [378]. Все это затем, чтобы яснее обозначить границы дел.
«О делах человеческих» – эта глава наблюдает за сменой счастья и несчастья, вглядывается в чередование пользы и вреда, нащупывает следы приобретений и утрат, вскрывает для всеобщего обозрения начала и концы, разбирает тонкости сотен дел, вскрывает пружину существования и гибели для того, чтобы люди знали, что несчастье может быть счастьем, потеря – обретением, успех – поражением, польза – вредом. С помощью примеров, разъясняющих совершенную мысль, эта глава учит смотреть со стороны на обычаи своего поколения и не быть отравленным ядом клеветы.
«О долге службы». Эта глава учит не тонуть в глубинах дао, не теряться среди обилия теорий, их изощренность поверять критерием чистоты и покоя, бесстрастия и беззаботности. Те же, кто ленится разбираться в учениях, потворствуют своим желаниям, угождают чувствам, предаются праздности, – такие при встрече с великим дао упираются в него как в преграду[379]. Безумный не знает печали и мудрый тоже не знает печали. Мудрый потому не знает печали, что благодаря благу пребывает в гармонии. Безумный же потому беспечален, что не знает разницы между счастьем и несчастьем. Отсюда видно, что недеяние вследствие проницательности и недеяние вследствие непонимания подобны друг другу. Их объединяет недеяние. Причины же их бездеятельности различны. Ради разъяснения этого изливаю потоки слов, разливаю речи, чтобы быть услышанным и чтобы побудить тех, кто учится, с еще большим усердием стремиться к совершенствованию.
