1. «Слышать, видеть, касаться» — это слуховые, зрительные, осязательные и другие ощущения; «знать» относится к познанию.
2. «Не одно и другое» означает, что ощущение и познание не следует отделять друг от друга; познание и познаваемый предмет также не чужды друг другу; они взаимно связаны, и это делает возможным трансцендентное познание.
3. «Горы и реки» изображают внешний мир.
4. «Зеркало» — аспект нашей субъективности,
5. Строка «морозное небо, заходящая луна в полночь» отражает спокойное и возвышенное состояние чистого познания, в котором встречаются внешний предмет и наше ощущение.
6. «Ясные воды озера» — наш ум, в котором происходит чистое познание,
7. «Отражают тени» — чистое познание.
8. «В холоде» опять-таки выражает то безмятежное и высокое состояние ума, в котором совершается чистое сознание. Ум бывает таким же спокойным и безмолвным, каким бывает морозное небо в полночь во время захода луны.
Слова «Нельзя рассматривать горы и реки в зеркале» имеют тот смысл, что вы не должны утверждать, как это утверждают идеалисты, что внешний мир представляет собой не что иное, как проекцию субъективного зеркала вашего ума, что ощущения не в состоянии выйти за пределы самих себя и коснуться внешнего предмета. Истина противоположна таким идеям. В глубоком безмолвии середины ночи озеро спокойно отражает морозное небо, заходящую луну, деревья и траву. Торжественный процесс познания совершается исключительно между вами и объектом.
Само познание происходит благодаря двум процессам: во-первых, это чистое познание, во-вторых, узнавание чистого познания. В чистом познании нет ни субъективного, ни объективного элемента. Подумайте о том моменте, когда ваша рука касается чашки: существует только это прикосновение. В следующее мгновение вы узнаете, что ощущаете прикосновение. Сначала оно вызывается просто благодаря взаимодействию между рукой и объектом, и в этот момент имеет место чистое познание. В следующее мгновение чистое познание узнается отражающим действием сознания, и узнанное познание оказывается завершенным. Затем возникают субъективный и объективный элементы; человек говорит: «Это чашка на столе». Но в тот момент, когда все еще продолжается чистое познание, нет ни субъективного, ни объективного элемента, есть только прикосновение — и никто не говорит о том, что чашка находится на столе. Выразимся иначе: чистое познание происходит только благодаря встрече первого нэн с объектом. В этой встрече совершается трансцендентное познание, однако оно еще не узнано сознанием. Гуссерлианская феноменология не отмечает действия первого нэн, который трансцендентно чувствует объект, таким образом она отказывается признать трансцендентное познание.
Когда Сэтте говорит: «Морозное небо, заходящая луна», он говорит о чистом познании, где существует только морозное небо и заходящая луна, где нет ни субъекта, ни объекта; никто не может заглянуть в этот момент; на это не способна даже та личность, которая смотрит на небо и на луну, совершая познание, потому что здесь нет рассудочной деятельности сознания. Данное мгновение столь же непосредственно и невозмутимо, сколь холодны и безмолвны морозное небо и заходящая луна. Когда мы поняли это, четвертая строка становится вполне понятной: «Для кого отразят ясные воды озера тени в холоде?» Никто не может заметить это отражение, даже тот, кто отражает (это озеро, а может быть,
Сэтте или вы сами), потому что субъективный элемент не в состоянии узнать самого себя.
Теперь мы хотим попробовать дать дальнейшее пояснение вопросу о чистом познании, а также коснуться некоторых связанных с ним предметов. Это будет сделано с точки зрения трех нэн-действий, рассмотренных нами в главе 10.
Хотя в целях описания мы различаем три нэн, как отдельные категории познания, фактически они представляют собой просто действие одного нэн в потоке сознания. В настоящий момент этот поток действует, как первый нэн; в следующий момент он размышляет, как второй нэн, а еще в следующий момент синтезирует, как третий нэн. Этот третий нэн формулирует планы и намерения, когда производит синтез, и его намеренная деятельность прямо дает начало новому первому нэн, который получает импульс и, руководимый этим импульсом, начинает свою деятельность. Поэтому первый и третий нэн осуществляют одну и ту же преднамеренную деятельность, при этом один нэн выступает то как действие синтеза, то как действие приобретения опыта из внешнего мира, и трудно сказать, какое из этих действий является инициатором. Они идут от первого нэн ко второму и третьему, а затем еще раз возвращаются, двигаясь по кругу.
Сознание стремится поддержать свою целостность, сосредоточивая внимание на одной вещи в каждый данный момент. Даже если человек диктует одновременно несколько писем, он при этом сохраняет единственный фокус внимания, переходящий с одного объекта на другой. Совершать одновременно много нэн-действий — выше возможностей сознания, хотя тренировка как будто может дать нам способность иметь подчиненный центр сознания в дополнение к главному центру.
Первый нэн может действовать двумя способами:
1) он узнает объекты во внешнем мире;
2) он может обратить свое внимание внутрь.
В первом случае он получает стимул непосредственно из внешнего мира и дает начало ощущению и мысли, или интуитивному мышлению. Ощущение видит краски, светы, горы, реки, тогда как синтезирующее мышление интуитивно замечает, какая прекрасная погода, или испытывает любовь к другим людям, ненависть и так далее. Во втором случае внимание человека направлено внутрь, и человек вспоминает события своей прошлой жизни. Припоминание становится темой размышления второго нэн, за которым в свою очередь следует третий нэн, выносящий суждения и принимающий новые решения.
Хотя деятельность первого нэн независима, она тесно связана с третьим нэн. Фактически она всегда находится под влиянием третьего нэн и избирательно воспринимает лишь какую-то часть стимулов внешнего мира. Первый нэн подобен младенцу, привязанному к переднику матери, он ограничен в своей сфере независимой деятельности, или же его можно сравнить с лошадью, которая носит шоры, чтобы предотвратить действие нежелательных или опасных влияний.
В терминах этой второй аналогии психопат или чрезмерно возбудимый человек представляется лишенным таких шор или снабженным непосредственными шорами, так что его первый нэн переполнен стимулами. Такая необычная восприимчивость иногда может привести к художественному или литературному творчеству, однако она может также привести и к состоянию, сравнимому с состоянием панически испуганной лошади. Такой ум переполнен странными идеями, особого рода набожностью, при которой человек чувствует себя поглощенным любовью к Богу или испытывает душевное смятение, обилие стимулов и неспособность противодействовать им — все это симптоматично для бесконтрольной свободы первого нэн. Обычно третий нэн контролирует восприятие стимулов первым нэн, поддерживая таким образом состояние нормального функционирования ума. В то же время, однако, такой «нормальный» ум может погрузиться в застой или попасть под влияние ложных рамок третьего нэн, оказаться охваченным всевозможными искаженными ошибочными мыслями.
Подведем итоги. Нэн меняет свое положение, выступая в различных ролях, как первый, второй или третий нэн. Каждый нэн получает влияние предшествующего ему нэн и в свою очередь влияет на действие последующего нэн,
И вот в абсолютном самадхи все три нэн замедляют или почти прекращают свою деятельность; в мозгу воцаряется нэн продолжительностью в вечность. Достигнув однажды такого состояния ума и затем вернувшись из него в мир сознания и сознательной деятельности, изучающий дзэн в течение некоторого периода будет ощущать особое состояние, в котором действует только первый нэн, как всегда, интуитивно. Причина этого "явления заключается в следующем. Можно предположить, что в процессе исторической эволюции сознания сначала появился первый нэн. Вероятно, его можно найти даже у животных, хотя, пожалуй, у них он не достигает такого высокого развития, как у человека. Рассудочное действие сознания (второй нэн), возможно, появилось в процессе эволюции значительно позднее, а последним оказался третий нэн. Насколько нам известно, у животных эта рассудочная способность отсутствует, они не осознают себя, и потому их можно считать лишенными подлинного сознания. Основываясь на этом, мы способны понять, что когда человек вступает в абсолютное самадхи, исчезают быстрее всего именно те функции, которые развились позже. Сперва исчезает третий нэн, затем второй, наконец, первый нэн, самая давнишняя и потому самая устойчивая деятельность ума. Когда мы выходим из абсолютного самадхи, функции сознания восстанавливаются в обратном порядке: сначала появляется первый нэн, а за ним следуют второй и третий.
