Если бы люди научились жить так, как живут здоровые клеточные сообщества, на Земле воцарились бы мир и согласие. Договориться и создать такое гармоничное общество непросто, ведь у каждого человека свой взгляд на мир, свои интересы. И по мере того, как растет население нашей планеты, ситуация только усугубляется.
Клетки столкнулись с аналогичной трудностью на первых стадиях своей эволюции — мы уже говорили об этом в первой главе. В течение трех с половиной миллиардов лет тысячи разновидностей бактерий, водорослей, дрожжей и простейших безудержно заселяли и перенаселяли нашу планету. Видя это, они, вероятно, задавались вопросом: «А хватит ли нам всем места под солнцем?» Не думаю, что этот вопрос их не волновал. Вынужденная скученность и вызванные ею катастрофические изменения окружающей среды заставили клетки искать выход из тупика. И они его нашли! Клетки предпочли конкуренции альтруизм и объединились в многоклеточные сообщества. Конечным результатом такого объединения стал человек.
Я верю, что аналогичные трудности, вызванные растущей численностью человечества, заставят нас подняться на следующую ступень эволюционной лестницы — точно так же, как это в свое время сделали клетки. Я верю — мы, люди, создадим просвещенное глобальное сообщество, все члены которого будут сознавать, что каждый из нас создан по образу и подобию окружающего нас мира и божественен по своему естеству. Чтобы это произошло, нам следует отказаться от политики выживания сильнейшего во имя Любви ко всей нашей планете.
Полагаю, вы, как и я, согласны с тем, что процитированные мной в конце последней главы поэтические строки о любви прекрасны: «Жизнь без Любви не имеет смысла...» Но у вас может возникнуть вопрос — уместны ли эти слова в наше поистине безжалостное время? Пожалуй, тут надо цитировать не Руми, а Дарвина. Человек человеку волк. Разве не верно, что в Природе выживает сильнейший? Достаточно вспомнить документальные фильмы, где один зверь выслеживает другого, поджидает его в засаде и убивает. Простая логика: если таковы животные, значит, таков и человек, который тоже животное.
Нет, и еще раз нет! Естество человека принуждает его к жестокой конкуренции с себе подобными не больше, чем гены принуждают нас болеть. О том, что склонность к насилию вовсе не присуща нам от природы, говорит пример шимпанзе — наиболее генетически близких человеку существ. Представители одного из видов шимпанзе — бонобо — образуют миролюбивые сообщества, возглавляемые не только самцами, но и самками. В отличие от других шимпанзе, этике бонобо лучше всего подходит известный девиз «Маке love, not war»*. Разгоряченные бонобо не устраивают кровавых драк — они снимают напряжение с помощью секса.
Согласно исследованиям ученых Стэнфордского университета Роберта Сапольски и Лайзы Шер, даже у диких павианов — чуть ли не самых агрессивных созданий на нашей планете — жестокость не является генетически предопределенной [Sapolsky and Share 2004]. Как-то раз в стае павианов, за которой эти ученые наблюдали в течение многих лет, агрессивные самцы погибли, отравившись испорченным мясом из туристского мусорника. В результате социальная структура стаи кардинально изменилась. Самки сумели склонить оставшихся, менее агрессивных самцов к поведению, в большей степени отличающемуся сотрудничеством, и стая превратилась в уникальное в своем роде миролюбивое сообщество. В редакционной статье в журнале Public Library of Science Biology, где были опубликованы исследования стэнфордцев, специалист по шимпанзе Франс де Ваал из университета Эмори пишет: «...даже самые свирепые из приматов вовсе не обязательно остаются такими всю жизнь» [deWaal 2004].
Так что, сколько бы мы ни смотрели канал National Geographic, человек человеку вовсе не обязательно волк. Человек стоит в конце природной пищевой цепи, звеньями которой являются растения, травоядные и хищники. Чтобы выжить, мы поедаем организмы, стоящие ниже нас в этой иерархии, но нас самих поедать уже некому. Мы не имеем естественных врагов, и потому нам попросту не с кем бороться за выживание.
Сказанное не означает, что человек не подчинен законам Природы. Мы смертны, и после кончины (каковая увенчает, будем надеяться, долгую и мирную жизнь) наши бренные останки будут употреблены в качестве еды и возвратятся в природный пищевой круговорот. Представьте себе змею, свернувшуюся в кольцо: человек, стоящий в конце пищевой цепи, служит пищей организмам, обосновавшимся в самом ее низу, — бактериям.
Но беда в том, что при жизни мы, несмотря на свое привилегированное положение в пищевой цепи, почему-то вовсе не отличаемся миролюбием. Мы, не имея естественных врагов, враждуем между собой и уничтожаем друг друга! Такого нет нигде в животном царстве. Да, нашим меньшим собратьям, стоящим ниже нас на эволюционной лестнице, тоже случается прибегать к насилию, но даже самые агрессивные из них по большей части ограничиваются угрожающими позами — до смертоубийства дело не доходит.
Внутривидовое насилие в природных сообществах обусловлено борьбой за необходимые для выживания ресурсы (воду, пищу) и выбором партнера для продолжения рода. В человеческом обществе такого рода конфликты составляют ничтожно малую долю. Чаще всего нас толкают к насилию совсем другие мотивы. К их числу следует отнести и непомерную алчность, и наркотики, которые стали для многих последним прибежищем в созданном нами кошмарном мире, и передающиеся из поколения в поколение унижения в семьях. Но, пожалуй, самая распространенная и подлая разновидность человеческого насилия скрывается под множеством идеологических масок. На протяжении всей человеческой истории служители религиозных культов и светские правители призывали и призывают своих приверженцев уничтожать инакомыслящих.
У человека нет никакого врожденного, генетически обусловленного «животного» инстинкта, который толкал бы его к насилию. Мы способны, и более того, я верю, — именно этого требует от нас эволюция, раскрыть свое высшее духовное естество и осознать, что для выживания человечества Любовь важна не менее, чем пища. Но для того, чтобы подняться на эту новую эволюционную ступень, одних хороших мыслей мало — точно так же, как мало читать умные книги, если вы и вправду хотите изменить свою жизнь и жизнь своих детей. Нужно объединяться с людьми, которые мыслят, как вы, и вместе с ними способствовать подлинному прогрессу человечества. И еще нужно помнить, что этика Любви во имя выживания — наша единственная возможность исцелить Землю.
Помните тех недоученных карибских студентов, которые, объединившись подобно изучаемым ими клеткам, сумели сообща добиться успеха? Давайте возьмем с них пример, и мы приблизим «Голливудский хэппи-энд» той драмы, в которой участвует не только заблудившийся в собственных деструктивных верованиях человек, но вся наша планета. И пусть мудрость клеток поможет нам всем подняться на новую ступень эволюционной лестницы, где Любовь обеспечит каждому из нас нечто большее, чем просто выживание, а именно — процветание!
Научная теория, изложенная в этой книге, определяет, каким образом верования обусловливают поведение и генную активность человека — а в конечном итоге и всю его жизнь. В главе об осознанном родительстве я говорил о том, как негативные верования, усвоенные нами в детстве, становятся нашими подсознательными деструктивными программами. В той же главе я упоминал, что существуют энергетические психотехники, которые, используя результаты новейших исследований связи сознания и тела, обеспечивают быстрый доступ к таким подсознательным программам и их перепрограммирование. Сейчас, прежде чем мы расстанемся, мне хочется вкратце рассказать вам об одной из таких энергетических психотехник, в простоте и эффективности которой мне довелось убедиться лично.
Эта психотехника называется PSYCHK. Я ветретился с ее разработчиком Робом Уильямсом в 1990 году на конференции, где мы оба выступали с докладами. Как обычно, завершая доклад, я сказал слушателям, что, изменив свои верования, они смогут изменить собственную жизнь. То была традиционная заключительная фраза, на которую слушатели реагируют не менее традиционно: «Ну ладно, Брюс, все это здорово, только вот как это сделать?»
В то время я еще не до конца понимал, какую роль в процессе таких изменений играет подсознание. Мне представлялось, что для преодоления негативных поведенческих паттернов достаточно позитивного мышления и силы воли. Впрочем, я видел, что перемены, которых мне удалось добиться в своей собственной жизни благодаря тому и другому, были не так уж значительны. Кроме того, всякий раз, когда я предлагал слушателям такое решение, энергия уходила из них, как воздух из проколотого воздушного шарика. Судя по всему, им, как и мне, сила воли и позитивное мышление не принесли особого успеха.
