«И рассеял Господь им оттуда по лицу Земли и перестали строить город» (Б.11:8).
Произошло как раз то, чего так страшились строители Вавилонской Башни. Но, в противовес лицемерию власти Нимрода, народы обрели духовных управителей, нашли каждый путеводную звезду своей национальной душе. Конечно, в их сознании при этом произошло и разделение на «своих» и «чужих» (а отсюда и многие беды Истории), но вместе с тем разделенные на народы люди обрели представление о «своих» в духовном значении слова. Что само по себе обеспечивает и духовную власть и жесткие нравственно-религиозные критерии жизни общества, и ещё нечто, о чем сказано в следующем стихе.
«И потому стал называться (этот город) Бавель, ибо там подмешал (балаль) Господь язык всей Земли» (Б. 11:9).
Вот ещё один замечательный пример тому, какие имена даются в Торе. Бавель – «ворота Бога». Строители Башни считали, что их город – ворота Бога, а на самом деле это то место, где увяло их «мы» и где Господь совершил что-то, что в стихе обозначаемо созвучным Бавелю словом «балаль».
«Балаль» – не путаница, не смешение и не перемешивание. Когда к муке добавляется масло, то получается нечто, что уже не есть ни мука, ни масло. Действие, обозначаемое как «балаль», есть такое подмешивание одного начала к другому, которое изменяет сущность и того и другого. В «язык всей Земли» свыше вносится ещё одно основание, которого в нем, самом по себе, нет. Это подмешанное Господом духовное основание, основание святости проникает в язык и сообщает ему высшее качество, позволяющее человеку освящать себя словом и молиться (hитпалель). При разрушении вавилонского языка взаимопонимания, разделенное на народы человечество вместе с Сарим приобрело и это новое, духовное качество языка.
С Нимродом связано в Торе возникновение нового фактора истории – фактора власти. С ним связано появление в Истории тоталитарного государства. Это первое сознательное восстание против свободы человека, вложенной в него как залог осуществления Воли Бога в Мире. Нимрод – насадивший рабство в мире. Тотальное рабство – это одновременно подавление силой и подавление ложью. Нимрод соединил насилие с обманом. Объединил зло.
Слово «гибор» (властелин, могучий), которым Тора называет его (однокоренное со словом «гвура»), указывает на мощь овладевания. На прямой вопрос: «Кто гибор?» – еврейская мудрость отвечает: «подавляющий злое в себе» (Авот.4:1). Нимрод же «начал быть властелином на Земле» (Б. 10:8) – направив силу подавления и овладевания вовне.
Тора определяет сущность его мощи как – «ловлю», уловление, коварство. Нимрод первый «ловец человеков». Более того: Писание добавляет, что он был «могучий ловлей» перед Богом! Все это он делал – якобы во имя Бога; его властвование, узнаем мы, имело религиозный характер. Источник свободы он использовал для окончательного порабощения человека, что невозможно без извращения высших ценностей лицемерием. Для окончательной власти нужно освящение власти. Нимрод дал ей религиозное освящение. Нимрод – «знающий Хозяина и намеренно восстающий на него» (РаШИ). Его имя говорит о восстании, коллективном восстании на Создателя. Порабощение «во имя Всевышнего» и есть намеренное восстание на Бога и намеренное осквернение Его.
Результат пути Нимрода – самообожествление. Само положение Нимрода в родословной народов указывает на факт самообожествления; и при нем идолопоклонство превратилось из культа в политику и насильственно насаждаемую идеологию.
Именно по инициативе, по плану и под властью Нимрода люди, облюбовавшие для своего Царства Шинар, попытались использовать силу человеческого единства, чтоб увековечить Человека. Как и всегда бывает с тех пор, это означало полное порабощение и пренебрежение отдельным человеком. Ибо первая цель такого «МЫ» – быть и остаться «мы». Не дать индивидууму оторваться от Коллектива – «чтобы мы не рассеялись по лицу всей Земли» (Б.11:5). Вот главный страх Вавилонского собора. Для этого и потребовалась работа, существующая лишь для поддержания собственного существования: Город и Сооружение, чья вершина в небе.
Как и год Потопа, так и год Вавилонского рассеяния, передает мистическая традиция, должен стать годом величайшего откровения людям. Тут поколение, наделенное огромным потенциалом. Их замысел прежде всего величествен. Это подразумевает слово, означающее их постройку: «мигдаль». И они достигли бы истинного величия, если бы стремление к небу было – «во имя Неба» – «ле-шем шамаим»).
Но они сказали друг другу: «построим нам», и «сделаем нам имя» – назвав своей целью создание и увековечение самодовлеющего МЫ. Тора описывает их работу, как постройку: «постройку величия». Преступность не в самом стремлении к строению и величию, но в том, как и для чего оно строится. «И сказали друг другу: Давайте калить кирпичи и жечь на обжиг». Здесь работа и её назначение идентичны: смысл производства в самом производстве, сделавшимся главным содержанием жизни. Все идет на то, чтобы жечь и обжигать. И стало у них прокаленное (кирпич) – камнем, и скрепляющее (цемент или асфальт) стало у них глиной (сырьем для обжига).
Кирпичи, казалось бы, должны стать ничем иным, как кирпичами и играть роль кирпичей; но кирпичи становятся камнем, благородный связующий материал идет на обжиг – все произведение рук, все трудом добытое и само в себе ценное – для них материал, годный быть только сырьем. Там где обжиг превыше всего, теряют ценность человеческий труд и сама жизнь, люди превращаются в кирпичики Города и Башни.
И Обитающий в высях дал им построить – потому что нет греха в самом по себе единении и величии человеческом; и спустился, чтобы увидеть, каково назначение этого людского Собора, который должен стоять вечно. Что означает это смотрение, этот спуск и проверка Бога? Рав. Ш. Р. Гирш дает пронзительно простое объяснение. Бог спустился – в сердце человека. Туда, где свойственно обитать Богу и звучать Его голосу.
Бог свободы спустился и заговорил в сердце человека, ставшего кирпичиком, и это само по себе есть и проверка Богом замысла человека, и ответ Бога на Здание человечества. Собор оказался не «во имя Неба» – человеческая личность возмутилась и заявила свою абсолютную ценность. Такое единение, претендующее на небо и на имя себе, не может не рухнуть, столкнувшись с требованием свободы человека. Собственно, это столкновение власти Нимрода и царства Бога.
С этого момента путем Бога стал не Общий Путь единения, а разделение, отдельный путь, множество отдельных путей. Преступление «поколения разделения» Кабала называет «подсечением саженцев». Не хранение и возделывание, а «подсечение» Его саженцев на Земле. Потому, спустившись, Насадивший дал Своим саженцам силу собственного питания и силу собственного роста. Если прежде духовное питание шло человечеству в целом, и потому выражение духа человека – его «уста», его «речь», его «слово» – были едины, то отныне это духовное питание идет по отдельным духовным каналам, каждый индивидуум (народ или человек) живет, осознает и дает наименования познанному сам.
Бог спустился к индивидууму – и общий язык, лишенный питания, тут же «увял». Люди и народы, рассеянные по своим путям, не слышат друг друга. Это – резкое, коренное изменение самого пути Бога человеком на Земле. «Хранение и возделывание» (Б.2:15) уже не совместно, а по отдельности.
Традиция говорит, что Авраhаму было 48 лет, когда он узнал Творящего его, и прямо связывает это с прекращением вавилонского Собора. Авраhам сделал содержанием своей жизни – «звать во имя Бога», что есть прямая противоположность деланию имени себе. Авраhам пошел против эпохи, против власти и против большинства. «Как могли бы мы выжить и как мы сможем выжить, – говорит рав Гирш, – если бы не было у нас наследством от нашего отца Авраhама силы духа быть в меньшинстве!»
Крушение человеческого единства привело к установлению пути Бога в раздельности. Задача, прежде лежавшая на человечестве, после подсечения саженцев переходит к народу. Авраhам выходит из Ура не просто убегая от тоталитарного режима и не просто миссионерствуя, но он уходит для того, чтобы сделаться народом. Не по собственному пожеланию, но – «Я сделаю тебя народом великим, и Я благословлю тебя, и Я сделаю великим твое имя; и стань – благословением».
* Раздел третий. НА ПУТИ К СЕБЕ *
Авраhам – потомок Шема в десятом поколении. Столетний Шем родил Арпахшада, прожил ещё 500 лет и застал Яакова (Иакова). При сыне Арпахшада Шелохе (ср. с именем Метушелах) возникла ситуация, когда людям приходилось уединяться. Эта ситуация углубилась ещё больше при его сыне Эвере (от этого имени – иврим, евреи и иврит). Имя «Эвер», объясняет Талмуд, означает, что весь мир по одну сторону, а он, один, по другую.
