И вот, когда этот момент настал, Мария Магдалина возвещает им, "бывшим с Ним", плачущим и рыдающим, что видела Господа, и передает слова, которые Он сказал ей. Но они, услышав, что Он жив и она видела Его, не поверили (Мк.16:9-11).
Такова была воскресная ночь. Так происходили разнообразные движения жен Мироносиц; так получались ими различные и друг от друга обособленные впечатления, и так создавался материал для их, не похожих один на другой, рассказов, передаваемых Евангелистами.
VIIIМожет быть, кто-нибудь подумает, что трудно представить себе, как это жены не встречались между собою на дороге, двигаясь то туда, то сюда? Естественно ли думать, что в продолжение немногих часов на небольших расстояниях, при участии в одном и том же событии, получились четыре различных группы свидетелей, каждая со своим особым путем, со своими особыми впечатлениями и описаниями?
Чтобы допустить это и признать вполне естественным, нужно помнить, что все это было на востоке, почти две тысячи лет тому назад, в большом восточном городе, с его темными перепутанными улицами и пересекающимися без всякого порядка запутанными переулками; что все происходило ночью и, конечно, при полном отсутствии всякого искусственного освещения; что время было пасхальное, когда сотни тысяч пришедших богомольцев наполняли город и окрестности. Как раз с вечера должна была происходить церемония сжатия первого снопа и ранним утром торжественное принесение его в жертву; конечно, миллионная толпа двигалась в предрассветном сумраке по всем путям по направлению к храму, и отдельным лицам, которые проходили сквозь эту толпу, несравненно труднее было встретиться, чем не встретиться.
Затем нужно взять во внимание душевное состояние жен Мироносиц, когда они направлялись ко Гробу, или бежали от Него. Они, конечно, были полны одной мыслью, одним стремлением — или достигнуть Гроба и помазать Тело Господа, или прийти и возвестить Апостолам о том, что они видели и слышали. Не рассчитывая встретиться, совершенно спутанные в своих планах неожиданно происшедшим, они менее всего могли высматривать одна другую в несметной толпе, в полумраке ночи и предрассветной мглы; они не шли, а бежали и бежали поглощенные всецело могучим потоком таких ощущений, которые ничего общего с окружающей толпой не имели.
Наконец, какие же собственно были движения и пути, где бы жены Мироносицы не могли не встретиться? Разве когда Мария Магдалина и другая Мария шли посмотреть Гроб, или когда первая возвращалась обратно к своим подругам? Но тогда некого еще было им и встречать: это был первый выход, предшествовавший всем. То же самое и относительно покупки ароматов: она совершена была женами одной группы при полной невозможности встретиться с другой. Затем Мария Магдалина идет ко Гробу вторично и приблизительно около того же времени, как и галилейские жены. Но мы уже сказали, что по нашему предположению, вероятно, она или обогнала их, или во всяком случае знала, что они идут тут же за ней; значит, здесь движения их несколько совпадают. Но потом, скажут, Мария Магдалина бежит сейчас же от Гроба к Петру и к Иоанну, следовательно, как раз навстречу галилейским женам. Вот первый раз, когда они могли бы встретиться, но, по-видимому, не встретились. Не говоря уже о всех, прежде сказанных соображениях, до того ли было в данный момент Марии Магдалине, чтобы искать встречи с галилейскими женами? Она не посмотрела даже хорошенько Гроба: она заметила лишь, что камень отвален от него, и это так поразило ее; она сейчас же бежит, полная одной мысли, что куда-то взяли Тело Господа, и неизвестно, где положили Его… И для чего ей было искать встречи с идущими женами? Передать виденное? Но они сами сейчас увидят то же. Не лучше ли ей как можно скорее бежать к Апостолам, чтобы они как-нибудь помогли делу? Может быть, она побежала по самым сокращенным путям, чтобы выиграть время, а галилейским женам не было, конечно, никакой нужды выбирать кратчайшие и глухие улицы и они могли идти более удобным и лучшим путем. Таким образом, и здесь встреча была маловероятна. После бегства от Гроба Марии Магдалины галилейские жены приходят к Нему и уходят обратно к себе. Но им не с кем в это время было встречаться. Они шли к тому жилищу, где пребывал Петр, а Мария Магдалина, захватив Петра, направлялась в это время к Иоанну и оттуда с ними обоими ко Гробу; очевидно, пути их не пересекались взаимно. Остается рассмотреть путь Петра и Иоанна с Марией Магдалиной ко Гробу и обратно и таковой же Марии Иаковлевой с Саломией. Они все шли с одного места и направлялись к одной цели. Следовательно, была некоторая возможность, чтобы где-нибудь на пути они встретились. Но мы уже видели, что это предположить очень трудно, ввиду льющейся со всех сторон миллионной толпы, и если встречи не произошло, то это вполне объяснимо и естественно. Кроме того, Мария Иаковлева и Саломия, выйдя ранее, чем прибежала от Гроба Мария Магдалина, и имея в виду, что помазание Господа могло быть только на рассвете, конечно, не выбирали тех переулков и путей, которые скорее всего вели ко Гробу, и по которым бежали Петр и Иоанн и Мария Магдалина. Очень естественно, что им весьма трудно было встретиться. А когда Мария Магдалина, удостоившись явления Господа, шла обратно, то она направлялась по тому же пути, по которому шли галилейские жены, так как мы видим ее среди них пред Апостолами. Значит, ее обратный путь не пересекался с путем Марии Иаковлевой и Саломии, когда они шли ко Гробу от жилища Иоанна. Ничего указывать на обратное движение другой Марии, Саломии и Марии Иаковлевой от Гроба. Они не могли ни с кем встретиться из своих, потому что в это время никто уже не шел ко Гробу. Таким образом, из всех движений жен Мироносиц только в двух случаях мы можем предполагать возможность встречи, но и то возможность очень маловероятную.
* * *
Для полноты впечатления нельзя не заключить боговдохновенно правдивых евангельских картин воскресной ночи, где среди любящих Господа и близких Ему лиц весть о Его воскресении встречает или изумление пред неожиданностью у одних, или полное сомнение и неверие у других, последней мрачной картиной сознательной и бесчестной к Нему злобы среди Его врагов. Когда жены, обрадованные явлением воскресшего Господа, шли к себе, "некоторые из стражи, войдя в город, объявили первосвященникам о всем бывшем. И сии, собравшись со старейшинами и сделав совещание, довольно денег дали воинам и сказали: скажите, что ученики Его, прийдя ночью, украли Его, когда мы спали. И, если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его, и вас от неприятности избавим. Они, взяв деньги, поступили, как научены были; и пронеслось слово сие между иудеями до сего дня" (Мф.28:11–15).
На таком темном, но обычном всегда и всюду, фоне человеческой косности и маловерия у любящих Господа, и злобной энергии у ненавидящих Его ярче, молниеноснее, благодатнее должен воссиять для нас нисшедший прямо с неба помимо всего людского, вопреки всем и всему, светоносный облик нашего воскресшего Спасителя.
Первая Пасха — вскоре после Крещения, когда Господь изгнал торжников из храма (Ин.2:13–25). Вторая Пасха, когда Господь исцелил 38-летнего расслабленного (Ин.5:1). Третью Пасху Господь не идет праздновать в Иерусалим, а пребывает в Галилее и празднует ее чудесным насыщением пятью хлебами и проповедью о хлебе небесном в синагоге капернаумской.
Так как из последующего видно, что Он тут же сел с Апостолами в лодку (Мф.14:13: Мк.6:32).
Поводов удалиться было, вероятно, несколько. Во-первых, Сам Христос говорит Апостолам (Мк.6-31), что им необходимо отдохнуть от утомления и постоянного наплыва народа.
Во-вторых, Иисус Сам чувствовал потребность в уединении, как это и говорит: Мф.14:13 и Лк.9:10.
После убиения Иоанна, после слухов о том, что Ирод считает Его за воскресшего Иоанна, очевидно, наступила критическая минута в жизни Господа. Со смертью Иоанна обрывается Его связь с ветхозаветной сферой. Глаза всех, ищущих правды, теперь устремлены на Него. Он должен выступить вполне и самостоятельно. Он должен выставить свою особую миссию рельефно и определенно теперь, со смертью Пророка. В решительные минуты Господь всегда прибегал к уединенной молитве; а так как и Апостолам нужно было отдохнуть, то Он и воспользовался этим, чтобы запастись духовными силами в пустынном месте.
Затем была и третья причина, не менее важная и притом определившая и место, куда можно было уединиться.
Если Ирод считал Иисуса за воскресшего Иоанна и ищет Его увидеть, то уж, конечно, не с доброй целью; если присоединить к этому вражду иродиан к Иисусу, заключивших союз с фарисеями, то, понятно, пребывание Господа в пределах Тивериадских, т. е. во владениях Ирода Антипы, было небезопасно, и Господь знал, что Ему еще рано окончить свой подвиг; вот Он и выбирает пустынное место в пределах Вифсаиды Юлии, т. е. во владении Филиппа.
