Есть люди, которые говорят, чего не понимают, произносят слова, схваченные их слухом, усвоенные одною памятью, а не умом, — словно попугаи. Это признак глупости, мало–мальски умный человек говорит только то, что разумеет, и в чем может дать отчет себе и другим. Равным образом язык его, управляемый размышлением, не скажет ничего такого, что может отозваться вредными последствиями для говорящего и для слушающих. Осторожность в слове, забота о том, чтобы говорить все обдуманно, безобидно и назидательно — вот что свойственно мудрому.
24. Сотове медовнии словеса добрая, сладость же их исцеление души.
Мед приятен на вкус и, как имеющий целебную силу, употребляется в составе многих лекарств. Подобное значение для души имеют словеса добрые, — речи, дышащие любовию к ближним и почерпающие свою силу из источника Божественной мудрости — закона Господня, сладчайшего меда и сота. Такие речи услаждают слушающего и своею сладостию производят благотворное, целебное действие на душу его: они вливают отраду и утешение в душу скорбящую и унывающую, врачуют душу, недугующую грехом, силою присущей им благодати Божией укрепляют ее на брань с греховными искушениями: поистине целебоносны для души (сл. гл. X, 31. Паримия в пятницу третьей седмицы Великого поста).
25. Суть путие мнящийся прави быти мужу, обаче последняя (конец) их зрят во дно адово.
Здесь содержится предостережение от, самообольщения. По свойственному каждому самолюбию иной очень благоприятно и снисходительно смотрит на свои пути — на свои желания и действия, каковы бы они не были. Желания безнравственные кажутся ему невинными, действия преступные — извинительными. Ослепленный самолюбием, он не хочет и слышать предостережения от греховных увлечений, негодует на доброжелательных людей, указывающих ему на пагубные последствия этих увлечений, на то, что нельзя безнаказанно предаваться им, что конец их зрит во дно адово, т. е. что исход их один: погибель временная — преждевременная смерть, и вечная (Тоже см. гл. ХIV, 12). Другого исхода и быть не может, и этого не предусматривают только самообольщенные люди.
26. Муж в трудех труждается себе и изнуждает (отгоняет) погибель свою: строптивый в своих устах носит погибель.
Указывается побуждение к физическому труду. Человек в наказание за грех осужден на тяжкие труды для своего пропитания: «в поте лица твоего снеси хлеб твой» (Быт. III, 19). Но эти труды благотворны: трудящийся трудится для себя и упорным трудом отгоняет погибель свою, — т. е. опасность умереть с голода. Эта опасность угрожает строптивому, — тому, кто уклоняется от трудов, ищет себе пропитания кривыми (стропотными) путями. Он носит погибель в своих устах, — в своем рту, — ибо ему нечего будет положить в рот, нечем утолить голод.
27. Муж безумен копает себе злая и в устнах своих сокровиществует (собирает) огнь.
Злоречивый сам себе делает зло. Своим клеветливым и злобным языком он копает яму ближнему и сам в нее попадает; старается воспламенить вражду между людьми, перессорить их, но прежде чем успеет достигнуть этого, сам сгорает в пламени своей злобы и ненависти, т. е. испытывает в состоянии злобы такое же мучительное чувство, как если бы объят был вещественным огнем. Поистине он безумен.
28. Муж строптивый (криводушный) рассылает злая и светильник льсти (коварства) вжигает злым и разлучает други.
Вот до чего может доходить строптивость, привычка к коварству: строптивый, т. е. криводушный не довольствуется делать зло людям в окружающей его среде, — он рассылает злая, т. е. ищет себе жертв за пределами её, в дальних местах. — Он светильник льсти зажигает для злых, — т. е. научает козням злых людей, таких, которые желают делать зло ближнему, но не умеют, — он просвещает и знакомит их с своим дьявольским искусством вредить ближним. — И разлучает други: своим вмешательством в отношения друзей производит между ними раздор, вооружая одного против другого.
29. Муж законопреступен прельщает други и отводит их в пути неблаги.
Законопреступный не только сам делает преступления, но вовлекает в них своих друзей злыми внушениями своими и примером. Итак должно всячески избегать сближения с людьми законопреступными.
30. Утверждаяй очи свои мыслит развращенная (коварства), грызый же устне (губы) свои определяет вся злая. Сей пещь есть злобы.
Злоба и коварство любят тайну, чтобы никто не мог догадываться о злых замыслах. Но иногда эта тайна выдается против воли злоумышляющего. Так, если он пристально смотрит на одну точку, утверждает на ней взор, не обращая внимания ни на что другое, — это служит признаком, что его внимание сосредоточено на внутренней работе, что мысли его заняты исключительно изобретением и обдумыванием злых козней. Если он закусывает губы, это служит признаком злобы, с какою он предопределяет злое, — решает привести в исполнение злой умысел. Он есть пещь злобы в том смысле, что в душе его пламенеет злоба, как огонь в жарко натапливаемой печи.
31. Венец хвалы старость, на путех же правды обретается.
Старость или долголетие есть милость Божия, которая одним даруется в награду за их благочестие и добродетели, согласно обетованию Божию (Исход. ХΧΙΙІ, 26), другим — беспечным грешникам — даруется по долготерпению Божию в ожидании их раскаяния. Но хотя в обоих случаях старость есть милость Божия, венцом хвалы бывает, т. е. заслуживает похвалу, как победитель заслуживает венца, не всякая старость. Этот венец только на путях правды обретается, достается только тем старцам, которые до конца жизни неуклонно идут путем правды, не ослабевают в ревности к исполнению заповедей Господних. Те старцы бесчестят свою седину, которые не ценят милости к ним Божией, призывающей их к покаянию, не оставляют юношеского легкомыслия и проводят свою жизнь вдали от путей правды.
32. Лучше муж долготерпелив паче крепкого (храбраго) (и муж разум имеяй, паче земледельца великаго). Удержаваяй же гнев паче вземлющего град (крепость).
Бороться с самим собою, обуздывать в себе порывы гнева, научиться владеть собою гораздо труднее, чем отличаться храбростию в битвах и брать крепости. Александр Македонский был великий завоеватель, одержал множество побед в Европе, Азии и Африке; но ему недоставало мужества для борьбы с самим собою, — он побеждаем был гневливостию и в порыве гнева умертвил лучших своих друзей (Пармениона, Клита и Каллисфена). В виду трудности достигнуть самообладания, Премудрый предпочитает храбрым и победоносным воителям долготерпеливых, силою терпения побеждающих в себе гневливость. Лучше одержать бескровную победу над самим собою, и тем не нанести вреда ни себе, ни другим, чем прославиться кровавыми успехами в битвах. — Вводными словами: муж разум имеяй паче земледельца великаго, также похваляется самообладание и кротость. Великое нужно терпение для земледельца, в поте лица возделывающего поле; но еще больше нужно труда и терпения, чтобы победить в себе склонность к гневу, брани и ссорам. Успеть в этом не иначе можно, как силою рассуждения. Посему человек, путем здравого рассуждения выработавший в себе характер кроткий и терпеливый, достоин предпочтения пред трудолюбивым и терпеливым земледельцем.
33. В недра входят вся неправедным, от Господа же вся праведная.
Неправедные приобретатели для своего обогащения не разбирают средств честных и бесчестных. Их имущество состоит не столько из праведных, сколько неправедных приобретений: все они берут в недра свои, — с жадностию обращают в свою собственность. И потому их богатство не от Господа, на их стяжаниях нет благословения Божия, — от Господа, при помощи Его благословения, получается только все праведное, — только то, что наживается честным путем.
Гл. XVII, 1. Лучше укрух (кусок) хлеба с сластию в мире, нежели дом исполнен многих благих и неправедных жертв с бранию.
Восхваляется благо домашнего мира и согласия. Это благо лучше роскошного стола. Когда в семействе господствует мир, любовь, единодушие, тогда и кусок простого хлеба, без мяса, вина и елея, гораздо слаще, чем обильные и лакомые блюда в домах у беззаконных. Пусть их домы обилуют всяким добром и пусть они на ряду с благочестивыми приносят Господу богатые жертвы мира (Левит. VII, 10) из козлов и тельцов, и устрояют роскошное жертвенное пиршество и приглашают на него (1 Царств. IX, 12) гостей; но как жертвы беззаконников, приносимые от имений, собранных неправедно, Господу неугодны, так пиршества их неприятны участвующим в них, если учреждаются и предлагаются с бранию, которая отравляет удовольствие от вкушения пищи. От беззаконников, наживающихся притеснением ближних, привыкших обращаться с ними презрительно и оскорбительно, трудно ожидать радушие и миролюбия в отношении к гостям: оттого и тяжело им сидеть за роскошною трапезою у беззаконных.
