227
Там же. С. 232.
История о Казанском царстве // Полное собрание русских летописей. Т. 19. Стб. 11, 208–209.
Гладкова О. В. О славяно-русской агиографии. С. 120.
В союзе со знатнейшим аристократом России князем И. Ф. Бельским, по всей видимости, выступали князь Ю. М. Голицын-Булгаков, князь П. М. Щенятев, а также представители древних боярских родов И. И. Хабаров и М. В. Тучков.
Старицкие, удельные князья Московского дома, восходили к младшему сыну Ивана III Великого Андрею. Могли претендовать на престол, если бы не оставалось прямых наследников старшей его ветви.
Символом особого положения Шуйских стало принятие князем Василием Васильевичем Шуйским древнего, ставшего к середине XVI столетия архаичным титула наместника Московского.
Зимин А. А. Состав Боярской думы в XV–XVI веках //Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958. С. 55.
Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 13. С. 126.
Там же. С. 141–142.
Результатом мятежа стало пожалование боярским чином трех сторонников Шуйских: князя Андрея Дмитриевича Ростовского, Ивана Семеновича Воронцова и князя Федора Ивановича Скопина-Шуйского (Зимин А. А. Состав Боярской думы в XV–XVI веках. С. 57).
Александро-Невская летопись // Полное собрание русских летописей. М., 1965. Т. 29. С. 144.
Здесь Иван Васильевич называет людей, переметнувшихся на сторону врагов Московского государства, — Ивана Васильевича Ляцкого и князя Семена Федоровича Бельского.
Переписка Андрея Курбского с Иваном Грозным // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XVI века. М., 1986. С. 43, 45.
Акты исторические. СПб., 1841. T. 1. С. 203.
Летописец начала царства // Полное собрание русских летописей. М., 1965. Т. 29. С. 42.
Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 13. С. 141.
Окольничий — «думный» чин, второй по чести после чина боярина. В XVI веке его жаловали исключительно представителям высокородной аристократии.
Тут у Штадена ошибка: князь Михаил Темрюкович Черкасский — не отец, а брат царицы.
Штаден Г. О Москве Ивана Грозного. М., 1925. С. 85–86.
Официальная летопись сообщает: Иван IV прислал из Александровской слободы письмо митрополиту Афанасию, а в нем «…писаны измены боярские и воеводские и всяких приказных людей», — совершавшиеся от момента кончины Василия III и до того времени, когда его сын и наследник подрос и смог управлять державой самостоятельно. Иван IV объявил опалу всей военно-политической элите России: архиереям, монашеским властям в обителях, Боярской думе, виднейшим придворным деятелям и чиновникам (приказным людям). Причины опалы изложены в двух пунктах. Во-первых, столпы светской власти, знатные люди и дьяки «многие убытки делали и казну… государскую тощили… земли себе… государские розоимали и другим своим… государские земли раздавали… и собрав себе великие богатства… о государе и о его государстве и о всем православном христианстве не хотели радеть, и от недругов его от крымского и от литовского и от немцев не хотели… оборонять… и от службы учали удаляться». Во-вторых, когда царь намеревался их «понаказать», за виновных заступались церковные власти. «И государь… от великой жалости сердца, не хотя их многих изменных дел терпеть, оставил свое государство…»: Продолжение Александро-Невской летописи // Полное собрание русских летописей. Т. 29. С. 341–342.
В летописи сказано, что Иван Васильевич забрал с собой «святость». Вероятно, имеются в виду частицы мощей и риз святых из московских церквей.
Государь велел служилым людям забрать с собой и их семьи.
Кроме того, весьма вероятно личное участие царя Ивана IV в составлении и редактуре московских летописей.
Прот. Алексий (Мечев). Почитание мощей святых угодников // Журнал Московской патриархии. 1993. № 12. С. 68. Святой праведный Алексий (Мечев) — московский протоиерей, старец, служивший в начале XX века в московском храме Святого Николая в Кленниках (улица Маросейка), прославлен в лике исповедников в 2000 году. Мощи его покоятся в настоящее время в том же храме.
Голубинский Е. Е. История канонизации святых в Русской Церкви. М., 1903. С. 298.
Повесть о Петре и Февронии Муромских. С. 626.
Средневековые авторы очень часто начинали повествование от Адама или от Потопа, доводя его до времени описываемых событий.
Акафист св. благоверным князю Петру и княгине Февронии, Муромским чудотворцам. М., 2010. С. 3.
Прот. Алексий (Мечев). Почитание мощей святых угодников. С. 70.
Владимирский летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 30. С. 108.
Леонид (Белоцветов), свящ. Муромский Богородицкий собор. Муром, 1907. С. 22.
Шапошникова Н. Святые благоверные князь Петр и княгиня Феврония Муромские. С. 72–73.
Сооружена рака на средства московского городского головы Василия Яковлевича Жигарева. Поновлена в 1907 году.
Леонид (Белоцветов), свящ. Муромский Богородицкий собор. С. 19.
Там же. С. 21.
Московский летописный свод // Полное собрание русских летописей. Т. 25. С. 279. Тогда же заставы отправились на Кострому, в Нижний Новгород и Галич.
Александро-Невская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 29. С. 187.
Князь Константин и его сыновья Михаил и Федор Муромские — святые, канонизированные в 1547 году.
Покров дошел до наших дней и ныне экспонируется в Муромском историко-художественном музее.
Добрынкин Н. Г. Державные гости в городе Муроме 1445–1837 гг. Владимир, 1887. С. 78.
Свято-Троицкий монастырь построен в середине XVII века на средства богатого муромского купца. В 1642–1643 годах был воздвигнут каменный храм в честь Живоначальной Троицы — прекрасный, совершенный образец русской архитектуры того времени. Его возвели на месте деревянной церкви Святой Троицы, построенной, по преданию, в 1350-х годах по велению князя Юрия Ярославича.
Чудеса утешающей любви Божией в скорбях человеческих, произошедшие у мощей по молитвам святых преподобных благоверных князя Петра и княгини Февронии, Муромских чудотворцев. Муром, 2013.
Одна из частиц святых мощей Петра и Февронии в 2012 году была похищена из кабинета настоятеля петербургского храма Святой великомученицы Екатерины вместе с церковной утварью, ценностями и иными частицами мощей, в том числе Александра Невского и Николая Чудотворца.
В этом месте автор «Повести…» риторически обращается к покойным Петру и Февронии.
