Возвестив фарисеям в кратких, но выразительных словах об открытии царства своего на землe, господь обратился к ученикам с дальнейшим объяснением таин Домостроительства Божия. он указал им на суд, который он совершит над иудейским народом, отвергшим своего Мессию, a вместе с тем – и на второе пришествие свое, так что черты того и другого явления – разорения иерусалима и кончины мира – представляются сходными. явление славы Его последует не тогда, когда по отшествии Его из мира, при наступлении тяжких дней бедствий и страданий, они желали бы видеть своего Учителя чувственно, и не там, где напрасно стали бы указывать Его обманщики и мечтатели, ожидавшие земного Царства Мессии. Приидут дние, егда вожделеете единаго дне Сына Человеческаго видети, и не узрите. И рекут вам: се зде, или: се онде, не изыдите, ни пожените. грядущее откровение славы своей господь сравнил с величественным явлением природы, которое поражает глаз наблюдателя внезапностью, быстротой и обширным кругом действия: яко молния блистающися от поднебесныя на поднебесней светится, тако будет Сын Человеческий в день Свой. но прежде этого обнаружения силы и славы сыну Человеческому подобает испытать крайнее уничижение даже до креста и смерти: прежде же подобает Ему много пострадати, и искушену быти от рода сего.
Прозный суд Его застигнет людей среди обычных занятий, наступит быстро и внезапно, подобно тому, как было во время ноя и лота: якоже бысть во дни Ноевы, тако будет и во дни Сына Человеческа: ядяху, пияху, женяхуся, посягаху, до негоже дне вниде Ное в ковчег: и прииде потоп и погуби вся. Такожде и якоже бысть во дни Лотовы: ядяху, пияху, куповаху, продаяху, саждаху, здаху. В оньже день изыде Лот от содомлян, одожди камык горящ и огнь с небесе, и погуби вся. По тому же будет и в день, в оньже Сын Человеческий явится. При такой внезапности и быстроте суда Божия тот только найдет себе безопасность, кто, не думая, подобно жене лота, о земных стяжаниях, будет стараться о спасении души своей: в той день, иже будет на крове, и сосуди его в дому, да не слазит взяти их, и иже на селе, такожде да не возвратится вспять. Поминайте жену Лотову. Иже аще взыщет душу свою спасти, погубит ю, и иже аще погубит ю, живит ю. все эти наставления ближайшим образом направлены к ученикам господа, которые могли быть застигнуты исполнением суда Божия в самом иерусалиме, когда враги окружат и стеснят город; тогда-то они должны припомнить пример лотовой жены, которая при удалении из содома, вопреки повелению Божию, оглянулась и была немедленно наказана (Быт. 19, 26), и, остерегаясь той же участи, оставить все и искать спасения в поспешном бегстве. в то страшное время произойдет неожиданное разделение между людьми самыми близкими: из них одни будут спасены, а другие погибнут: Глаголю вам: в ту нощь будета два на одре едином: един поемлется, а другий оставляется. Будете две вкупе мелюще: едина поемлется, а другая оставляется. Два будета на селе: един поемлется, а другий оставляется. ночь, о которой говорил спаситель, есть, по изъяснению святителя иоанна Златоуста, ночь второго пришествия Его на страшный суд. Ученики господа, удивленные откровением о грозном будущем, спросили Его: где, Господи? как все это будет? он отвечал: идеже тело, тамо соберутся и орли. труп на языке священного Писания означает людей мертвых духовно (Мф. 8, 22; Лк. 15, 24), у которых с прекращением жизни духовной началось нравственное разложение: орел готовый на яд (авв. 1, 8) есть образ суда Божия, который быстро и неминуемо постигает духовно растленных людей. Если понимать это изречение господа Иисуса Христа о втором пришествии, можно видеть в нем намек на то собрание Ангелами из царства Его при кончине мира всех делающих беззаконие, о котором спаситель говорил прежде (Мф. 13, 41); если же относить слова Его к разрушению иерусалима, то можно находить в них буквальное исполнение, именно в том обстоятельстве, что римские войска со своими знаменами, украшенными изображением орлов, бросились, подобно хищным птицам, на омертвевший труп, т. е. иудейский народ с главным городом иерусалимом, который окружили, взяли и разорили до основания.
Притчи о неправедном судье и о мытаре и фарисее
Лк. 18, 1–14
Грозно предсказание господа о тяжких временах пришествия на суд рода строптивого и непокорного. Предостерегая учеников от уныния, которое могло овладеть ими при ожидании и исполнении великих судеб Божиих, он указал на неотступную, усердную и смиренную молитву как единственно верное средство стяжать милость Божию. По обыкновению, наставление свое спаситель облек в образы двух притчей, которые, возбудив внимание слушателей, могли тверже напечатлеться в памяти.
В притче о неправедном судье господь желал показать необходимость непрестанной молитвы, – такой, которая не должна ослабевать ни при каких обстоятельствах, как бы трудны они ни были. Если самые несправедливые и жестокие люди трогаются усиленными просьбами нуждающихся, тем более милосердый и человеколюбивый Бог не откажет в скорой защите избранным своим, усердно молящимся Ему.
Судия бе некий в некоем граде, Бога не бояся и человек не срамляяся. По закону Моисееву, во всей земле израильской были поставлены судьи и надзиратели, которым вменялось в обязанность судить народ судом праведным, не быть лицеприятными к нищему и не угождать лицу великого (лев. 19, 15; втор. 16, 18). образ приточного судьи, забывшего эти требования закона, по всей вероятности, заимствован из тогдашней общественной жизни, представлявшей много примеров крайнего нравственного упадка. Вдова же некая бе во граде том и прихождаше к нему, глаголющи: отмсти мене от соперника моего. Положение беззащитной и бедной вдовы должно было бы привлечь особенное внимание судьи, который имел в руках все средства помочь ей, и не хотяше на долзе времени, последи же рече себе: аще и Бога не боюся, и человек не срамляюся, но зане творит ми труды вдовица сия, отмщу ея, да не до конца приходящи трудит мене. Если же неправедный судья, побуждаемый просьбами вдовы, решился оказать ей справедливость, то ученики господа, обращаясь с молитвами к праведнейшему и всеблагому Богу, тем скорее могли рассчитывать на то, что будут услышаны. Уподобляя усердных молитвенников бедной и смиренной вдове и противополагая отца небесного приточному судье, спаситель продолжал: слышите, что судия неправды глаголет: Бог же не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь, и долготерпя о них? Эта медлительность есть испытание веры избранных, как бы новое возбуждение молитвенного усердия их. и то несомненно, что Бог всегда благовременно оградит верующих от грозящих им опасностей, но, спрашивается, сами верующие будут ли достойны этой защиты, сохранят ли терпение и постоянство в молитве до конца? найдет ли их сын Человеческий в грозные дни пришествия своего столь же бдительными и твердыми в вере, сколь истинно и непреложно изволение Божие о помощи и защите их? Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре; обаче, – заключил притчу господь, – Сын Человеческий, пришед убо, обрящет ли веру на земли? нет сомнения, что этот вопрос, в котором сокрыт глубокий нравственный смысл, пал в души учеников спасителя, подобно доброму семени, имевшему в свое время принести обильный плод.
Другую притчу, в которой господь выяснил новую черту молитвы, угодной Богу, он произнес к людям, уповающим собою, яко суть праведницы, и уничижающим прочих. как не узнать в этом изображении святого евангелиста лицемерных фарисеев, искавших праведности в соблюдении мелочных предписаний закона и пренебрегавших духовной стороной его? но фарисейская закваска была распространена и в простом народе: от нее господь предостерегал даже учеников своих (Мф. 16, 6). а посему притча могла быть направлена против всех, разделявших фарисейский образ мыслей.
Человека два внидоста в церковь помолитися: един фарисей, а другий мытарь. оба молятся, но какое различие между молитвою того и другого! Фарисей, став, сице в себе моляшеся: Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь. Пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего, елико притяжу. из Евангельского повествования не видно, где и как стоял фарисей во время молитвы, но судя по духу молитвы его, можно думать, что он занял одно из самых видных мест, считал за стыд видеть подле себя таких людей, как мытарь, и, без сомнения, во внешнем положении выказывал ту же надменность, какую выразил в словах. он начал свою молитву славословием Богу, но это славословие сейчас же превратил в восхваление себя самого и в осуждение ближних, или, по замечанию святителя иоанна Златоуста, всей «вселенной». в храме пред лицом общего отца и судии людей, «не дождавшись суда Божия» (свт. василий великий), фарисей дерзнул произнести суд пристрастный над самим собою, несправедливый и безжалостный над другими людьми и бедным мытарем. с каким надменным чувством самоуслаждения он выставил на вид пред всевидящим Богом добрые дела свои! он постился два раза в неделю, тогда как другие этого не делали; давал десятину из всего, что приобретал, тогда как закон обязывал давать десятину только от плодов полевых и скота (лев. 27, 30; втор. 14, 22–23). Фарисей, не допуская грубых пороков, зa которое карает даже человеческое правосудие, совершил такие добрые дела, которые сами по себе еще не имеют истинных признаков святости и которые может внушить человеку одно тщеславие и лицемерие, – более ничего он не сделал; даже и не подумал о том, что, кроме наружных дел благочестия, есть вящшая закона: сия подобаше творити и онех не оставляти (Мф. 23, 23).
