Элси села на диван. Отец встал рядом с ней. Пока Элси вскрывала конверт и извлекала из него письмо, она чувствовала на себе взгляд отца. Она просмотрела страницу. Взглянув на подпись, замерла в удивлении и замешательстве. Ее лицо густо покраснело. Заметно дрожа, она подняла на отца умоляющие глаза. Он нахмурился и протянул руку.
—Ох, папа, пожалуйста, позволь мне прочесть
его, — прошептала Элси дрожащим голосом. Взгляд ее
был таким же молящим, как и голос.
—Нет, — сказал отец. Его взгляд был непреклонно
повелительным.
Элси молча передала ему письмо и отвернулась, тихо рыдая.
—Оно не стоит ни одной твоей слезинки, доченька, — сказал он, садясь рядом с ней. — Я сразу же отправлю его обратно, не читая. Если только ты не захочешь, чтобы я прочел его.
—Нет, папа.
—Очень хорошо. Я не буду. Но, Элси, разве ты не
видишь теперь, что Эджертон способен подделать почерк другого человека?
—Да, папа. Но это не доказывает, что он поступил
так и в том случае, который ты имеешь в виду.
—И он поступил честно, использовав свой талант,
чтобы усыпить мою бдительность и искусить тебя к
обману и неповиновению, да?
—Он не совершенен, папа. Но я не могу поверить,
что он такой плохой, каким ты его считаешь.
—Тот слеп, кто не видит, Элси. Но помни, — и его
голос из раздраженного стал суровым и властным, —
что в этом вопросе я требую повиновения.
—Да, сэр, — сказала она, и встав, быстро вышла из
комнаты.
—Постарайся быть с ней терпеливее, дорогой, —
сказала Роза, оказавшаяся безмолвным, но неравнодушным свидетелем этой сцены. — Она и так достаточно страдает, бедняжка.
—Да, я знаю. И мое сердце обливается кровью. Но
она упрямо не хочет видеть самые очевидные доказательства порочности этого парня! Временами это становится несносно. Мне больно видеть, как она страдает. И эта боль делает меня терпимым к ее глупости.
—Я понимаю. Но не будь с ней суров. Она не заслуживает такого обращения, поскольку совершенно покорна твоей воле.
—Это так, — согласился он со вздохом, — но мне
нужно поторопиться, чтобы написать несколько писем до ближайшей отправки почты.
Он вышел из комнаты. Миссис Динсмор, желая утешить Элси, собиралась было отправиться на ее поиски. Но тут вошла миссис Муррей, которая все еще была экономкой в Оаксе. Ей требовался совет по некоторым хозяйственным вопросам.
Беседа заняла не менее получаса. К этому времени мистер Динсмор дописал письма и сам отправился искать дочь. Зайдя в ее комнату, он увидел, как она открывает письменный стол.
—Что ты делаешь, доченька? — спросил он.
—Собираюсь написать письмо Софи, папа.
—Ты уже не успеешь отправить его с сегодняшней
почтой, поэтому оно может подождать. Идем со мной
на небольшую прогулку по поместью. Тетушка Хлоя,
пожалуйста, принесите шляпку для прогулок и зонтик
от солнца. Ты хочешь пойти, доченька?
—Да, сэр. Папа, ты не сердишься на меня? Ты же
не думаешь, что я хочу быть непослушной или своенравной?— ее голос дрожал, а на щеках были видны
следы от слез.
—Нет, дорогая, — сказал он, привлекая ее к себе. —
И ты ничуть не заслужила, чтобы я говорил с тобой так
сурово. Но пойми, это моя любовь к тебе делает меня
сердитым и нетерпеливым. Ведь твоя любовь к этому
мерзавцу не ослабевает!
—Папа, пожалуйста, не называй его так, — проговорила Элси тихим страдальческим голосом, отвернувшись от отца.
—Тебе не нравится слышать любое слово, сказанное против него! — вздохнул отец. — Мне тяжело даже думать об этом, но, боюсь, ты беспокоишься о нем больше, чем обо мне — твоем отце, который чуть ли не боготворит тебя. Ведь так?
—Папа, — прошептала Элси, обвив шею отца руками и прильнув головой к его плечу. — Если бы мне нужно было выбирать между вами, то я, ни секунды не сомневаясь, осталась бы с тобой. Я знаю силу твоей любви, а в любви другого человека могу и обмануться. И кроме того, Бог повелевает мне почитать тебя и повиноваться тебе.
Он крепко прижал ее к сердцу, будто она великое сокровище, которое невозможно отдать другому. Тут пришла Хлоя со шляпкой и зонтиком для Элси. Взяв дочь за руку, мистер Динсмор вывел ее на прогулку.
Он с болью отметил, как печально ее милое личико. Гораздо печальнее, чем прежде. И он принялся усердно развлекать ее, стараясь отвлечь от тяжелых мыслей. Он показывал ей новые деревья и цветы, спрашивал ее мнение о введенных им в усадьбе новшествах, говорил о книге, которую они вместе читали.
Элси была искренне благодарна отцу за чуткость и изо всех сил старалась проявлять интерес к беседе.
—Мне так приятно, папа, что ты относишься ко
мне не только как к дочери, но и как к другу, — проговорила Элси с улыбкой.
—Твоя дружба очень важна для меня, доченька, —
ответил он. — Но думаю, нам лучше вернуться домой.
Становится жарко.
—Ах, вот вы где! — воскликнул девичий голос, когда они свернули на тенистую дорожку, ведущую к дому. — А я вас ищу повсюду! Вот уж, если кто не знает, что вы родственники, может принять вас за влюбленную парочку.
—Не говори глупостей, Анна. Как поживаешь? —
проговорил Хорас, одарив ее братским поцелуем.
—Как всегда, спасибо, — ответила она. Анна повернулась к Элси и горячо обняла ее. — Я рада, что ты вернулась. Я скучала по тебе больше, чем могла предположить. А теперь идем в дом. Покажи мне свои милые обновки. Я сгораю от нетерпения! Аделаида говорит, ты привезла столько очаровательных кружев, шелков, бархата, лент, цветов, перьев и всякого другого! Ты, наверное, опустошила все полки в магазинах Филадельфии.
—Нет, у них еще много чего осталось, — ответила
Элси с улыбкой. — Но папа был действительно очень
щедр ко мне и к маме. Я с удовольствием покажу тебе
его подарки.
—Как тебе понравился мой подарок Аделаиде? —
спросил мистер Динсмор.
—Очень понравился. Когда подойдет моя очередь,
не забудьте, пожалуйста, что я хочу аметисты.
—Что ж, значит мой выбор был очень удачен, —
проговорил он, совершенно не догадываясь, что Анна
заранее поведала Элси о своем желании на тот случай,
если Хорас захочет сделать ей подарок. Элси подсказала отцу, какой подарок купить для Анны, сделав вид, что эта идея пришла ей в голову случайно.
Анна высоко оценила украшения, отрез дорогого фиолетового шелка — подарок от Розы — и кружева от Элси.
Через Аделаиду Динсморы передали не менее дорогие подарки для ее родителей. Не забыли и о Лоре. Элси передала ей красивую шаль, мистер Динсмор — пару восхитительных браслетов, а Роза — дорогую книгу с гравюрами.
—Как думаешь, тетя Лора будет довольна? — спросила Элси у Анны.
—Ее подарки просто великолепны! Наверное, приятно иметь столько денег, которые можно тратить. Но идем, покажи мне, что ты себе купила.
Анна долго пробыла сначала в комнате Розы, а затем — в комнате Элси, восторгаясь очаровательными вещицами, обсуждая рисунки на тканях и отделку платьев, подбирая украшения к нарядам. Она примеряла платья, кружева, шали и шляпки. Стоило какой-нибудь премилой вещице попасть ей в руки, она тут же начинала прикидывать ее стоимость и приговаривать, что, должно быть, приятно иметь столько денег, и что счастье — иметь такое богатство.
—Да, я действительно благодарна Богу за наше состояние, — ответила наконец Элси, — но, Анна, иметь деньги — это и большая ответственность. Ты же знаешь, что мы лишь хранители того, что нам доверил Бог. Иногда мне кажется, что тратить столько денег на украшения не очень-то правильно.
—Меня бы это беспокоило меньше всего. Но зачем
же ты тратишь деньги на роскошные вещи, если считаешь, что это неправильно?
—Потому что папа так не считает. Он говорит, что
производители дорогих вещей также должны получать
плату за свои труды, как и все остальные. А еще он говорит, что для человека с моим состоянием носить такие вещи не большая расточительность, чем для человека с состоянием вдвое меньше моего носить вещи, которые в два раза дешевле моих.
—И я уверена, что он абсолютно прав. Кроме того, у тебя нет иного выхода, как повиноваться отцу. Что ж, полагаю, я уже посмотрела все и утомилась от трудов своих, — добавила Анна, откидываясь на спинку мягкого кресла. — По-моему, ты стала немного бледнее.
И глаза у тебя такие, как будто ты плакала. Что случилось?
—Я вовсе не больна, — ответила Элси, краснея.
—А я и не говорю, что ты больна. Но с тобой что-то не так. Не отрицай. Ты не такая жизнерадостная, какой была до отъезда.
Анна помолчала. Но, не получив никакого ответа, продолжила:
—Ну, давай же! Не стоит быть такой молчуньей, мисс Динсмор. Я и так знаю довольно много. Ты влюбилась в человека, которого твой отец считает негодяем. Ты в это не веришь, но отказала ему, повинуясь приказам отца. Поступила, как трусиха. Не дай Бог, чтобы я так боялась своего отца!
