Но богатый человек, который стал купцом, потом решил сделаться охотником, а теперь почувствовал себя воином, ответил:
«Я тронут твоей заботой, однако, мне нет никакой нужды в твоем предупреждении и поддержке. Хоть какой герой, пусть он только посмеет ко мне приблизиться, я знаю, что обращу его в бегство!»
И вот новоиспеченный охотник тронулся в путь.
Только он скрылся из виду, как его жена облачилась в воинские доспехи и, чтобы остаться неузнанной, прикрыла лицо концом своего тюрбана. Затем она вскочила на быстрого коня и поскакала к месту, мимо которого вскоре должен был пройти ее муж.
Увидев, что он приближается, женщина выхватила меч и помчалась ему навстречу, закричав низким голосом:
«Если ты мужчина, остановись и прими бой!»
Муж затрепетал от страха. Спрыгнув на землю, он снял с себя оружие и предложил грозному противнику и его, и свою лошадь, умоляя о пощаде. Переодетая жена забрала трофеи и ускакала прочь. Она успела надежно спрятать их до того, как спустя несколько часов вернулся домой ее муж, весь покрытый пылью.
«Что с тобой приключилось, любезный супруг? — спросила его жена. — Ты выглядишь так, словно побывал в какой-то переделке».
«Ничего особенного не случилось, — мрачно прогремел герой. — Я столкнулся в дороге с самым лютым и опасным рыцарем, какой только есть на всем свете, лицо его было скрыто тюрбаном. Но я без труда одолел его и обратил в бегство!»
«А где твоя лошадь, твое оружие?» — спросила жена.
«Неужели ты не помнишь, о женщина, что, нажив торговлей огромную прибыль, я отказался от нее, чтобы посвятить себя отважному ремеслу ратного подвига. И вот теперь, победив величайшего рыцаря дорог, я более не нуждаюсь в рыцарских атрибутах и потому милостиво отдал ему все это, чтобы хоть как-то сгладить его позор!»
«И что теперь?» — полюбопытствовала жена. «Теперь я готов для новых приключений».
Жил-был один весьма почитаемый дервиш. Жил он в небольшой келье. Мимо пролегал караванный путь, и дервиш с усердием отдавался религиозной практике в своем жилище.
Однажды группа купцов принесла ему в подношение много золота и, оставив дар у дверей, ушла. На следующее утро золота уже не было на прежнем месте, и жители соседнего городка, которым странствующие купцы рассказали о своем подарке, стали думать, не присвоил ли дервиш этот благотворительный дар себе.
Много лет спустя дервиш умер, и люди начали строить над его прахом гробницу (maqbara). Внутри нее должна была находиться келья святого. Когда они работали, стена кельи треснула и обнаружился замурованный клад с золотыми монетами. На сундуке с золотом было нацарапано такое послание:
«Сокровище спрятано, дабы отвратить искушение. И ты, нашедший его, берегись оказаться во власти искушения».
Дервиши любят рассказывать эту историю, чтобы показать, как часто их братьев не понимают и как те работают над преодолением искушений, а также и простым людям помогают их избегать.
Но историю эту рассказывают также и суфии, и другие люди, иллюстрируя различие между дервишем и суфием. Дервиш — это человек правил, он вынужден строго придерживаться верований и различных практик, потому что фактически он ничего не знает.
А суфий — тот, кто знает, как, например, отстраниться от искушения или наилучшим образом использовать золото, предлагаемое в дар.
Не следует думать, однако, что суфии и дервиши противопоставляют себя друг другу.
Дервиш является высшим моральным образцом обычного человека; суфий — высший образец человека сознательного.
В.: Сегодня стаю широко известно, насколько твердо суфии настаивают на том, что, если мы хотим устранить отрицательное воздействие музыки, ее следует исполнять и слушать в высшей степени избирательно. Исполняя ее для случайной аудитории, люди, сами того не зная, подвергают себя весьма нежелательному влиянию. Существует ли какое-то доказательство подобного негативного эффекта музыки, которое могло бы убедить обычного человека в истинности этого утверждения? Ведь вне суфийских кругов предполагается, что музыка несет доброту и относится к вещам возвышенным…
О.: Суфии не считают это большой проблемой, поскольку нет никакой нужды в «доказательствах», если заявление столь авторитетно. Кроме того, никто не пытается кого-то в чем-то убеждать.
Отметив это как некую данность, мы, однако, можем вас проинформировать, что многие люди, потрудившиеся исследовать затронутый вами вопрос даже на более низком уровне, совершенно точно установили возможность негативного воздействия музыки.
Если бы вы прослушали передачу Би-би-си, вышедшую в эфир 24 декабря 1981 года между 7 и 8 часами утра, то есть когда по всем каналам вещания то и дело исполняют рождественские хоралы, вы бы поняли, о чем я говорю.
В этой передаче процитировали сообщение одного канадского исследователя об эксперименте с рождественскими хоралами, проведенном в 1981 году.
Этот исследователь собрал две группы людей. Одной группе он дал прослушать хоралы, а другая такое же время провела в тишине. Затем он описал одно и то же «преступление» обеим группам и спросил участников, к какому наказанию они приговорили бы виновного. Те, кто не слушал музыку, присудили преступнику «пять лет» тюрьмы. Те же, кто подвергся влиянию возвышенных песнопений, предпочли осудить виновного на все одиннадцать лет.
Мир и доброта не производятся воспеванием этих добродетелей, на самом деле здесь может работать даже «закон обратного действия», что и показал эксперимент.
Вот что происходит в этом случае с точки зрения суфия: вовсе не духовное начало, а эмоции под влиянием музыки достигают наивысшего накала и, воздействуя на невозрожденное Я, выносят на поверхность те глубоко затаившиеся качества ума, которых не коснулось воспитание. Сама же музыка предположительно облагораживающая человека, не только не улучшает подобные качества, но, возможно, даже усиливает их.
ВНУТРЕННЕЕ ЗНАЧЕНИЕ МУЗЫКИ
В.: Я очень люблю музыку. Я чувствую, что великие композиторы и музыканты добавляют в нашу жизнь нечто очень важное — некое дополнительное измерение. Я это очень ценю. Не могли бы вы рассказать о месте музыки в учениях, предназначенных пробуждать высшее сознание?
О.: Всегда помните два момента. Первый: люди извлекают из всего именно то питание, которое они подготовлены и приспособлены получать. Второй: музыка, будучи продуктом ума определенного типа, или ума, находящегося в некотором состоянии, будет отражать этот ум. Я вижу, что современные музыканты и любители музыки не интересуются подобными факторами, если вообще когда-либо слышали о них. Сейчас я расскажу об этом подробнее.
Музыку можно использовать, и уже используют, для увеличения надоев молока у коров. Как видите, на коров музыка действует. Что касается людей, то они просто получают ощущение, что музыка «дает» им нечто. В некоторых случаях музыка «дает» им не более чем средство, или инструмент, для снятия эмоционального напряжения. Музыка должна быть написана, исполнена и пережита только тем, кто знает ее потенциальную роль в формирующей или развивающей сфере, и тогда она сможет реализовывать соответствующую функцию. Это подводит нас к пониманию музыки как гораздо более важного явления, чем считает большинство людей. Музыку можно использовать, и так периодически происходит, просто как некий тренирующий, или «обусловливающий», элемент, вызывающий определенные эмоции. Человек, пишущий, исполняющий или слушающий такую музыку, вероятно, в основном в силу социальной привычки, полагает, что извлекает из процесса что-то ценное, но это ценное на самом деле весьма далеко от того, что он действительно получает или мог бы получить.
Музыку можно понять и участвовать в ней только посредством высшего восприятия, посредством ума, который способен извлекать из музыки то, что она действительно содержит. Это может случиться лишь, если человек:
знает об этом факте;
знает, как слушать и понимать;
слушает в то время и при тех условиях, которые подходят для желаемого развития.
В.: Мы все знаем, что люди оценивают других но внешности и считают, что создание хорошего и эффектного «имиджа» важнее, чем сам человек. Что же плохого в «имидже»?
О.: В этом смысле в имидже нет ничего плохого, но если за «имиджем» ничего нет, то это может свидетельствовать о недостатке мужества и привести только к слишком хорошим результатам, как в случае с философом и улицей дурной славы.
ФИЛОСОФ И УЛИЦА ДУРНОЙ СЛАВЫ
Жил когда-то философ, который верил, что внешнее отражает действительное настолько точно, что если люди совершают поступки, которые выглядят хорошими, то сами эти люди — хорошие. Он также полагал, что человек должен избегать выглядеть плохим, чтобы люди не подумали, что он и в самом деле плохой человек.
