Насмешки над Иисусом помогают еще более остро понять те страдания, которые выпали на Его долю. Претория — это латинское слово, означающее резиденцию наместника (16). Багряница — пурпурного цвета одеяние, которое обычно носили цари и императоры. Терновый венец был имитацией диадемы и причинял сильную боль, глубоко вонзаясь своими колючками в кожу. Диадемы носили императоры в знак своей божественности. Насмешки воинов заключались в издевательском подражании обычному приветствию в адрес Цезаря (17,18). «Царь», переносивший все с таким смирением, без ответных оскорблений, проклятий и сопротивления, был удобным объектом для насмешек.
Закончив свои издевательства, воины переодели Иисуса в Его Собственную одежду и повели на смерть.
10. Распятие Иисуса (15:21–41)
И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его. 22 И привели Его на место Голгофу, что значит: «лобное место». 23 И давали Ему пить вино со смирною; но Он не принял. 24 Распявшие Его делили одежды Его, бросая жребий, кому что взять. 25 Был час третий, и распяли Его. 26 И была надпись вины Его: Царь Иудейский. 27 С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого полевую сторону Его. 28 И сбылось слово Писания: «и к злодеям причтен». 29 Проходящие злословили Его, кивая головами своими и говоря: э! разрушающий храм и в три дня созидающий! 30 Спаси Себя Самого и сойди со креста. 31 Подобно и первосвященники с книжниками, насмехаясь, говорили друг другу: других спасал, а Себя не может спасти! 32 Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем. И распятые с Ним поносили Его. 33 В шестом же часу настала тьма по всей земле, и продолжалась до часа девятого. 34 В девятом часу возопил Иисус громким голосом: «Элой! Элой! ламма савахфанй?» что значит: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» 35 Некоторые из стоявших тут услышавши говорили: вот, Илию зовет. 36 А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его. 37 Иисус же, возгласив громко, испустил дух. 38 И завеса в храме разодралась на–двое, сверху до низу. 39 Сотник, стоящий напротив Его, увидев, что Он, так возгласив, испустил дух, сказал: истинно Человек Сей был Сын Божий. 40 Были тут и женщины, которые смотрели издали; между ними была и Мария Магдалина, и Мария, мать Иакова меньшого и Иосии, и Саломия, 41 Которые и тогда, как Он был в Галилее, следовали за Ним и служили Ему, и другие многие, вместе с Ним пришедшие в Иерусалим.
Даже самую важную часть своего повествования Марк рассказывает без комментариев и пояснений. Иисус провозглашает с креста только одно утверждение. Нам помогают понять его значение.
В этом отрывке ощущается сильная зависимость от ветхозаветных пророчеств и посылок. Но это не означает, что повествование построено на их перечислении. Бог в течение веков готовил пришествие Мессии в мир. Так стоит ли удивляться тому, что ключи к опыту Мессии можно найти в пророческих отрывках, которые говорят о Его пришествии?
Среди подобных ссылок особого внимания заслуживают следующие: крик Иисуса об оставлении (34; Пс. 21:2); деление Его одежды по жребию (24; Пс. 21:19); насмешки над Ним (29–32; Пс. 21:7,8); попытки предложить Ему уксус (36; 68:22). И конечно же, над всем этим — страждущий слуга Божий из Книги Пророка Исайи 52:14; 53:12. Каждый из этих элементов естественным образом вплетается в евангельскую историю и занимает в ней свое место. Крик оставления отражает чудовищность того, через что пришлось пройти Иисусу. Поскольку преступников распинали обнаженными, их одежду забирали воины и затем делили между собой. Кивание головами и насмешки отражают удивление врагов Иисуса, радующихся тому, что Его наконец схватили, а также общую неспособность всех присутствующих осознать, что же происходит на самом деле. Предложения вина со смирною (23), а позже уксуса (36), в первую очередь, были обычной формой помощи распятым и, во–вторых, попыткой продлить драму, которая была продиктована непониманием крика оставления (34,35). Марк не выдумывает элементы драмы с тем, чтобы к месту использовать ветхозаветные отрывки. Эти события действительно произошли и пророчества исполнились.
Распятие сводит воедино некоторые главные темы Евангелия от Марка. Борьба со злом началась с искушения в пустыне (1:12). Уже в Капернауме мы могли видеть зарождение оппозиции со стороны религиозных властей (2:6). Неспособность учеников стать для Иисуса людьми, в которых Он нуждался, проявилась в их непонимании Его притчи о сеятеле (4:10–13). После исцеления Легиона нежелание людей принять Божью благодать, данную в Иисусе, было воплощено в действиях местных жителей, попросивших Иисуса покинуть их поселение (5:17). Оппозиция Ирода стала ясна после казни Иоанна Крестителя (6:14–29). На протяжении всего Евангелия постоянно говорилось о необходимости креста и о его значении (8:21; 9:31; 10:33,34). Преображение провозгласило преемственность между настоящим и задуманными Богом целями (9:2–8). Неверие, угрожавшее Его замыслу, проявлялось постоянно (10:19). В случае с молодым и богатым человеком мы увидели цену следования воле Божьей до ее завершения и те трудности, с которыми сталкивались люди на пути принятия этой воли (10:17–26). Будущее Иисуса в виде чаши, крещения и искупления людей через пролитие крови кратко излагалось в различных ситуациях и высказываниях (10:38,45; 12:22–24). Напряженная духовная борьба, связанная с осознанием значения Его смерти, в наибольшей степени была открыта в Его молитвах в Гефсимании (14:32–42).
На протяжении всего повествования мы видим ровный и спокойный контроль Иисуса над всеми событиями; не всегда уверенную поддержку Его учеников; понимание со стороны женщин, на которых можно было положиться больше, чем на мужчин; нарастающие тучи оппозиции. В нас крепнет изумление и благоговение, ибо во всем происходящем мы ощущаем волю Божью. Тот, кто имеет уши слышать, и тот, кто имеет глаза, чтобы видеть, могут осознать, что в истории распятия Евангелие почти достигло своего завершения. Простое повествование Марка о смерти Иисуса дает нам возможность вынести для себя урок. Но в конце истории каждому читателю самому придется принять решение.
Что касается других деталей, в стихе 21 появляется фигура Симона Киринеянина, отца Александра и Руфа. Нам представляют его как уже знакомый персонаж. По крайней мере можно предположить, что сыновья наверняка знакомы читателям Евангелия. Возможно, это Руф, упомянутый в Послания к Римлянам 16:13. Симон вряд ли приехал из Киринеи в Северной Африке. Скорее он просто был родом оттуда. Римские воины имели право заставлять граждан выполнять самые различные задания (см.: Мф. 5:41). Евреям и язычникам было непонятно и страшно видеть так называемого Мессию, Которому была необходима помощь, чтобы нести patibulum, или крест (вертикальная стойка должна была уже находиться на месте, в земле). Те, кто внимательно изучал слова Иисуса в этом Евангелии, сразу подумают о 8:34: «…кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною». Не буквально, но по духу этих слов Симон невольно стал первым, кто взял крест и последовал за Иисусом. Если во времена появления этого Евангелия христиане в Риме страдали от преследований или же они только начинались, история Симона Киринеянина и возможная связь с Руфом и Александром должна была для них значить много.
Голгофа (22) означает «череп». Предполагают, что это был голый и круглый холм, а может быть просто «плохая земля», используемая для проведения казней. Иисус отказался от предложенного вина со смирной, потому что оно действовало как обезболивающее. В Талмуде написано, что женщины Иерусалима обеспечивали приговоренных к смерти преступников наркотическим средством в качестве акта милосердия. Выполнял ли Иисус обещание, данное в 14:25, или просто не хотел, чтобы Его чувства притупились, ибо Он выполнял акт послушания воле Отца (23)? В то время когда Ему предлагали вино, солдаты делили Его одежды (24).
Надпись (не над головой, а на табличке) показывала, что Иисус обвиняется в государственной измене, несмотря на протесты Пилата, убежденного в Его невиновности. Парадоксально то, что Иисуса казнили на основании неправильного заключения о том, Кем Он был, и это становится еще явственнее благодаря откровенному повествованию Марка (26).
Марк ничего не говорит о разбойниках (ср.: Лк. 23:39–43 и Мф. 27:44, где описаны два разных настроения). На Иисуса сыплются оскорбления, основанные на повторении Его же слов, но в искаженном виде. Здесь мы вновь сталкиваемся с игрой слов (31): они насмехались над тем, что Он не может спасти Себя, не понимания, что Он пошел на смерть именно ради спасения других. Он не мог одновременно спасти и Себя, и других. В этот момент Иисуса поносили и распятые рядом с Ним (32).
