В котором находятся жития самих составителей этой книги, святых и преподобных отец наших Печерских: Нестора, летописца Русского; Симона, епископа Владимирского и Суздальского, и Поликарпа, архимандрита Печерского; также сказание об обретении мощей святой Иулиании девы и о чуде, произошедшем в пещере во время Пасхи; и о мироточивых главах. Собрано от живших впоследствии отцов того же святого монастыря Печерского.
Житие преподобного отца нашего Нестора, летописца Русского
9 ноября (27 октября)
Он написал жития святых и преподобных отец наших Печерских, помещенных в первой части этого Патерика.
Всякая вещь, если она не будет запечатлена писанием, будет забыта и неизвестна так, если бы Моисей не был научен Богом о самом начале и первом строении мира, о первом родоначальнике нашем Адаме и не оставил бы нам всего этого в своих книгах, все бы то продолжительность времени покрыла как тьма и привела бы в неизвестность. Но Бог посылает, в какое хочет время, летописцев, чтобы последующие роды, прочтя то, что они начертали, могли получить от того пользу.
Так и в наше последнее время Господь явил в Русской нашей земле в святом Печерском монастыре приснопамятного описателя, преподобного отца нашего Нестора, который просветил наши очи, принося нам пользу и возбуждая в нас благодарность к Богу тем, что написал нам о начале и первом устроении нашего Русского мира, не только внешнего, но, больше всего, внутреннего и духовного. Я разумею под этим сказание об основании и устройстве на Руси обители по уставу иноческого жития, насажденного как в раю, в Печерском святом монастыре, и о духовном нашем родоначальнике, преподобном Антонии и о прочих его последователях, и порожденных от него духом Печерских святых, к которым принадлежал и сам достохвальный этот описатель. Он их святолепные жития написал не только тростью на хартии, но и на непорочной душе своей, делами равного им подвижничества. И потому вписал самого себя в книги вечной жизни, так что он слышит: «Радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах» (Лк. 10:20).
Когда преподобный Антоний безмолвствовал в пещере, а блаженный Феодосий строил монастырь, блаженный отец наш Нестор пришел к ним, желая святого ангельского иноческого образа. Ему было только семнадцать лет от роду.
И тогда, еще не будучи иноком, он привык ко всем иноческим добродетелям: к чистоте телесной и душевной, вольной нищете, глубокому смирению, беспрекословному послушанию, строгому посту, непрестанной молитве, неусыпному бдению и прочим равноангельским трудам, которыми он во всем подражал житию самих первоначальников святых Печерских — Антонию и Феодосию. И от этой святой двоицы он в цветущей своей юности принимал с любовью всякую заповедь, как дитя молоко от сосцов, и как жаждущий олень воду из двух источников, текущих посреди гор в пещерах.
В писаниях своих он показывает, что имел великую любовь к тем преподобным основателям «не словом или языком, но делом и истиной» (1 Ин. 3:18) и что он горячо прославлял Бога устами и душой своей, видя светлые добрые дела тех двух великих светил русского неба.
После же честной пред Господом смерти тех преподобных отцов блаженный отец наш Нестор не только умер для мира делами мирскими, что сделал он еще прежде, проходя искус, но и мирским образом, и принял святой ангельский иноческий образ от преподобного Стефана, игумена Печерского, потом им же был возведен на степень диакона.
И тогда, видя на себе двойной сан, иноческий и диаконский, день ото дня усугублял добродетели свои, умерщвляя все плотские страсти и творя всякую истину, чтоб не быть плотским, но духовным человеком, истинным рабом и поклонником Божиим, зная хорошо слова Самого Господа: «Бог есть дух; и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4:24).
Духа неприязни, в котором нет истины, не поклоняющегося Господу, он побеждал — как то можно судить по писанию его — больше всего неизреченным смирением, ибо всюду, смиряя себя, называет себя недостойным, грубым, невеждой, исполненным множества грехов.
Когда же, по внушению Божию, братия положила совет ископать честные мощи преподобного Феодосия и принести их из пещеры во святую, Богом зданную Печерскую церковь, тогда в этом послушании первым был блаженный Нестор. И с великой верой и мольбой потрудившись над копанием всю ночь, ископал святому Печерскому монастырю многоценный этот бисер, честные мощи преподобного Феодосия, и изнес их пред пещеру, и был свидетелем, как говорит сам, великих, бывших тогда чудес. Он пожил довольно лет, трудясь в деле летописания и помня вечные лета. И так угодил он Творцу лет, к Которому, после временных лет, преставился в вечность, и был положен в пещере, где и доныне его честное тело почивает в чудотворном нетлении, свидетельствуя, что преподобный этот списатель житий святых и годов написал себе нетленное жилище на небе и благословен нетленным концом лета благости Божией, лета Господня приятного.
Молитвами преподобного этого списателя да будем и мы вписаны в книги жизни Агнца Божия, Которого лета не оскудеют. Ему с Богом Отцом и животворящим Духом подобает от нас всякая слава, честь и поклонение, ныне и присно, и во веки веков, аминь.
Житие преподобного отца нашего Симона, епископа Владимирского и Суздальского
23 (10) мая
Он описал чудеса преподобного Антония, окование раки преподобного Феодосия и сказания о святой Печерской Церкви, помещенные в первой части этого Патерика, также рассказал все жития, записанные святым Поликарпом, находящиеся во второй части, наконец, сам написал жития некоторых преподобных, с наставлением к Поликарпу, которые заключены в третьей части.
То, что написал Иисус, сын Сирахов, о Симоне, сыне Онии (Сир. 50:1, 6–7): «Симон, сын Онии — иерей великий, который при жизни своей построил дом и во дни свои утвердил Церковь». И еще: «Он, как звезда утренняя среди облаков, как луна в дни полнолуния своего, и как солнце, сияющее на церковь Вышнего», то же должно написать нам о носящем его имя, преподобном отце нашем Симоне, епископе Владимирском и Суздальском, втором по блаженном Несторе свидетеле и описателе житий святых Печерских. Поистине благостно построил он Дом Божий и утвердил Церковь Христову своим святым житием и учением о житиях святых, как один из тех добрых пастырей, которых обещал Господь через Иеремию пророка, говоря: «Дам вам пастырей по сердцу Моему, которые будут пасти вас со знанием и благоразумием» (Иер. 3:15). И поистине все черты и наименования того Симона, сына Онии, доброго законного пастыря, свойственны и нашему преподобному Симону, пастырю Владимирскому и Суздальскому.
Блаженный Симон, видя, что принял святой иноческий образ в святом Печерском монастыре, украшенном святыми отцами, как мысленными звездами, луной и солнцем, стал читать жития прежде бывших и угодивших Богу Печерских святых, умножившихся, как звезды, и старался сам во всем исполнить их добродетели. Он с любовью вспоминал дела первого строителя, преподобного Феодосия, за которым, как за луной, следовало множество звезд и сам подражал нравам его. Он тщательно размышлял о подвигах святого первоначальника Антония, светозарного солнца, просветившего всех солнцем добрых дел своих, и на его равноангельный путь устремлялся сам. От других преподобных, умноженных как звезды, служащие луне и солнцу, научился смиренному послушанию; от Феодосия — луны, светящей со звездами и светящей ярче всех звезд, он приобрел великое подвижничество в соборной молитве большее всех других; от святого Антония, как от солнца, вращающегося одиноким, без других светил, наследовал он равноангельское угождение Господу наедине, в безмолвии. Итак, как настоящее зеркало, отражая в себе те представившиеся его взору добродетельные светила — звезды, луну и солнце — он тоже показал собой звездный, лунный и солнечный свет. Поэтому, как тот древний Симон, иерей великий, и он был по правде и звездой утренней, и луной в полнолунии, и солнцем, сияющим над церковью Вышнего, и он трудился достойно в святом Печерском небоподобном монастыре, восходя, как звезда утренняя, прекрасный как луна, избранный как солнце Пресвятой Богородицей, подражая, насколько можно, и Ей самой смиренным послушанием, усердным соборным молением и уединенным безмолвием Богомыслия.
Когда же он просиял повсюду светом добрых дел своих, престол Владимирский и Суздальский оказался без архиерейского венца. Церкви же подобает украшаться венцом звездотечным, как написал в откровении святой Иоанн. Не было на том престоле пастыря, как светлого солнца и совершенной луны, так что не могла тогда та церковь похвалиться словами псалма: «Престол, его, как солнце предо мною» (Пс. 88:37) и как луна в сиянии. В это время изволением Пастыреначальника Иисуса, вручившего некогда паству овец своих любящему Его Симону Петру, этот блаженный Симон, возлюбивши Пречистую Его Богоматерь, был вознесен на пастырский престол богохранимому городу Владимиру и Суздалю. И украсился венец той церкви светом звездным, престол же ее просветился, как солнце и как совершенная луна. Тогда на этой высокой степени этот добрый пастырь просиял добрыми делами еще светлее — и как утренняя звезда, и как полная луна, и как солнце — просиял, просвещая учением, согревая любовью, возрождая к жизни благодатью Божией. Он помышлял, что звезда утренняя служит концом ночи и началом дня и, изображая ее, всячески охранял своих овец от темных дел, помраченных грехом, и наставлял на дела светлые, просветленные благодатью. Он размышлял также, что солнце и луна суть два неусыпные небесные ока и, сохраняя престол свой светящимся, как солнце и как совершенная луна, и изображая из самого себя те неусыпные небесные очи, бодро пас стадо свое.
