Память 19 февраля
Житие преподобного отца нашего Досифея, ученика преподобного Дорофея
Блаженный отец наш Дорофей [1], ревнуя о богоугодной жизни и возлюбив иноческое житие, отправился в киновию аввы Серида [2], где нашел множество великих постников, подвизающихся в безмолвии; среди них особенно отличались два великих старца: священный Варсонофий и ученик и сопостник его, авва Иоанн, носивший наименование пророка, так как он получил от Господа дар прозорливости. Святой Дорофей вверил себя руководству сих постников и со всем усердием стал подражать им. Вместе со святым отцом Серидом, преподобный Дорофей нередко приходил к великому старцу Варсонофию и беседовал с ним, а отцу Иоанну, отличавшемуся даром прорицания, он удостоился прислуживать. Так пребывал блаженный Дорофей в киновии аввы Серида, упражняясь в подвиге послушания. Тогда вышеназванные святые отцы положили, чтобы отец Дорофей устроил больницу и сам имел бы о ней попечение, ибо братия сильно страдали, когда впадали в болезни, — некому было заботиться о них и ухаживать за ними. С Божией помощью преподобный построил больницу при содействии брата своего по плоти, который будучи благочестив и любя иноков, давал святому Дорофею необходимые для постройки средства. С тех пор авва Дорофей с некоторыми другими благоговейными иноками служил больным и странным, считая сие за послушание, возложенное на него отцами обители [3]. Однажды призвал к себе преподобного Дорофея игумен Серид; придя к настоятелю, Дорофей застал у него некоего юношу в воинском одеянии, весьма младого и прекрасного собою: он пришел в монастырь вместе с некоторыми из слуг княжеских, которые пользовались любовью аввы Сериды и часто приходили к нему. Когда пришел отец Дорофей, авва Серид пригласил его к себе одного и сказал ему:
— Вот эти люди привели сего юношу; они говорят, что он хочет вступить в нашу обитель; я же боюсь, что это сын какого-либо вельможи, который, быть может, что-либо украл или совершил какое-нибудь зло и теперь хочет укрыться: тогда, если мы примем его, нам будет грозить прямая опасность. Думаю я так потому, что ни его одеяние, ни его облик не обличают в нем человека, хотящего подвизаться.
Юноша же действительно был родственником одного воеводы; живший доселе среди богатства, привыкший к изнеженному образу жизни, он никогда доселе не слышал слова Божия. Некоторые же слуги того воеводы рассказывали иногда при нем о святом граде Иерусалиме, так что юноша пожелал видеть святые места и просился у воеводы, чтобы он отпустил его посмотреть на святой град. Не желая огорчить его отказом, воевода обратился к одному близкому ему человеку, который намеревался посетить святые места, и стал просить его:
— Окажи мне свое расположение, возьми с собою сего юношу, чтобы он мог видеть святые места.
Отправлявшийся взял юношу, оказывал ему всякий почёт и много заботился об его удобствах.
Когда путники достигли святого града и поклонились там святым местам, они пришли также и в Гефсиманию [4]. Там находилось изображение страшного Суда Божия, где были представлены различные виды адских мучений. Увидев сие изображение, юноша внимательно рассматривал его и удивлялся. Неподалеку от себя он увидел честную жену, облеченную в багряницу; она стала объяснять ему мучение каждого из осужденных и, поучая его, прибавила несколько слов от себя. Слыша ее рассказ, юноша молчал и удивлялся, ибо он, как раньше было замечено, никогда не слышал слова Божия и ничего не знал о Страшном суде. Наконец, обратившись к женщине, он сказал ей:
— Госпожа, что нужно делать каждому, чтобы избавиться от сих мучений?
В ответ на это она сказала ему:
— Постись, не употребляй мяса, возможно чаще молись и будешь избавлен от сих мук.
Дав ему три таких заповеди, одетая в багряницу жена стала невидима.
Юноша обошел всё то место, тщательно стараясь встретить ее; он думал, что это была обыкновенная женщина, и нигде не мог найти ее, ибо то была сама Пречистая и Пресвятая Дева Мария Богородица.
Наставление таинственной жены произвело на юношу сильное впечатление: умилившись сердцем, он стал строго соблюдать три заповеди, которые дала ему виденная им в Гефсимании Жена. Друг воеводы, на обратном пути, видя, что юноша постится и не вкушает мяса, стал скорбеть, опасаясь воеводы, ибо он знал, что воевода сильно любит того юношу. Бывшие с ними воины, видя такое воздержание юноши, стали говорить ему:
— Господин, ведь ты делаешь то, чего не делают люди, живущие в миру. Так поступают только в монастырях. Иди туда, и там спасешь свою душу.
Ничего не зная о Боге и не представляя себе, что такое монастырь, юноша отвечал:
— Возьмите меня и отведите в какой-либо монастырь. Сам я не знаю, куда идти.
Некоторые из воинов, сопровождавших юношу, особенно уважали авву Серида. Посему они и пришли в его монастырь вместе с тем юношей.
Игумен послал блаженного Дорофея поговорить с юношей и узнать, кто он. На все вопросы преподобного Дорофея юноша давал один ответ:
— Я хочу спастись.
Тогда Дорофей пришел к игумену и сказал ему:
— Если ты желаешь принять его, то принимай без всякого опасения. Нельзя ожидать от него ничего злого.
Игумен ответил:
— Окажи ему милость, отче, и приими его к себе, чтобы он мог получить спасение, наставляемый тобою.
Но смиренный инок отказывался и говорил:
— Не могу я взять его к себе, ибо сие выше моих сил, не могу я наставить его на путь спасения.
На это игумен возразил ему:
— Я забочусь и о твоем спасении и о спасении всех вас; ты же не хочешь позаботиться о спасении одного юноши.
— Если ты хочешь того, отче, — заметил Дорофей, — то спросим совета у великого старца Варсонофия.
— Хорошо, — ответил игумен, — я скажу ему.
Отправившись к Варсонофию, игумен возвестил ему обо всем происшедшем. Тогда святой Варсонофий сказал Дорофею:
— Приими сего отрока, ибо Господь чрез тебя благоволит спасти его.
После этих слов блаженный Дорофей с великой радостью принял юношу, поместив его вместе с собой в больнице. Имя тому юноше было Досифей. Когда наступило время обеда, авва Дорофей сказал Досифею:
— Ступай и подкрепи свои силы, только скажи мне, сколько пищи принял ты.
Возвратившись, Досифей сказал:
— Я съел хлеб и пол-хлеба, а в каждом хлебе было по четыре фунта.
Дорофей спросил его:
— Достаточно ли с тебя сего?
Юноша ответил:
— Да, господин мой, сего вполне достаточно с меня.
— И ты не голоден? — спросил Дорофей.
— Нет, — отвечал Досифей.
— В другой раз, — сказал на это авва Дорофей, — ты съешь хлеб с четвертью хлеба, а другую четверть раздели на две части, и одну из них также съешь.
Досифей так и сделал в следующий раз.
— Голоден ли ты? — спросил его Дорофей.
— Да, я чувствую некоторый голод, — отвечал Досифей. Спустя немного дней блаженный Дорофей снова спросил его:
— Чувствуешь ли ты, чадо, голод?
Юноша ответил:
— Нет, господин мой, твоими молитвами я чувствую себя очень хорошо.
— Теперь ты употребляй только хлеб и пол-четверти другого.
Досифей так и сделал. Чрез несколько дней преподобный Дорофей снова спросил его:
— Не чувствуешь ли ты теперь голодным себя, сын мой?
— Нет, я вполне сыт.
— Раздели, — сказал святой Дорофей, — и другую четверть на две части, одну из них ты можешь съедать, а другую сохрани.
Досифей исполнил слова своего наставника. Постепенно, с Божией помощью, Досифей стал употреблять в пищу вместо 6 фунтов всего только 8 лотов, ибо как и во всем, в пищи важна привычка: каждый ест такое количество, к какому успевает привыкнуть.
Всякое дело блаженный Досифей делал тихо и кротко; он прислуживал больным в больнице, и каждый благодарил его за его уход, ибо он старался всё держать в чистоте. Если же ему от усталости случалось сказать какому-нибудь болящему что-либо с гневом, то он тотчас оставлял больницу, входил в келарню и там плакал. Другие больничные служители старались в этих случаях утешать его, но старание их оставались безуспешными: Досифей оставался неумолимым к себе. Тогда они отправлялись к отцу Дорофею и говорили:
— Окажи милость, отче, узнай, о чем рыдает брат Досифей, мы не знаем сего и не можем его утешить.
Преподобный Дорофей входил и находил ученика своего сидящим на земле и плачущим. Он спрашивал его:
— Что с тобою, Досифей, о чем ты плачешь?
На это Досифей отвечал:
— Прости меня, отче, я в гневе сказал брату моему злое слово.
Тогда авва Дорофей говорил ему:
