Сатана в бешенстве бежал, на время оставив Типа, который победоносно склонил колени перед Всемогущим Богом. Да, сегодня Тип победил!
Даром получили, даром давайте.
(Матф. 10:8)
Замечал Тип это или нет, но дома не все было по- прежнему. Госпожа Леви хотя и бывала в плохом настроении, но не так часто, как раньше. Впрочем, у нее теперь и работы было меньше: не нужно укачивать малыша, следить за каждым его движением, потому больше времени оставалось на шитье. И все же, как не доставало ей ласки его маленьких ручонок! Сколько раз ее нетерпеливые слова были только выражением тоски материнского сердца!
Что касается Типа, то поведение его удивляло всех в доме. Никто не мог понять, к чему приписать такую перемену. Каждое утро, мать, входя в кухню, находила ведро полное воды, огонь разведенным и заготовленную вязанку дров. Отец также удивлялся, когда Тип останавливался перед его кроватью и неумелыми движениями пробовал поправить ему подушку. Больной принимал эти маленькие доказательства любви с глубокой радостью: сын прежде никогда не думал о нем.
На самом деле Типу легче всего было дома. Во- первых, здесь он бывал реже и поэтому, было меньше случаев к искушению. Во- вторых, родители так привыкли к своеволию сына, что почти не вмешивались в его дела. Мария замечала перемену в обращении к ней, потому что раньше ему очень нравилось дразнить ее с утра до вечера. Теперь же он стал для нее предметом постоянного удивления. Каждое утро Тип собирал свои книги и отправлялся в школу, а по возвращении прилежно учил уроки. Потом занимался небольшим садом, выполняя при этом массу различных дел, о которых прежде никогда не думал. Чтобы найти причину этой перемены, Мария стала следить за ним. Неужели он изменился лишь потому, что посещает воскресную школу? Нет, не может быть!
В следующее воскресенье, чтобы разгадать эту загадку, Мария решила сама пойти туда. Сколько раз ее приглашали в воскресную школу, но она отказывалась…
И вот, в субботу вечером, после долгого раздумья, она обратилась к матери:
— Мама, дай мне иголку с ниткой!
— Зачем? — удивилась госпожа Леви.
— Я хочу починить свое платье, оно сильно рваное, Мне нужны малиновые нитки, под цвет этих полос.
— Как же это ты надумала починить свое платье прежде, чем я двадцать раз об этом не напомнила тебе? — удивленными глазами госпожа Леви посмотрела на дочь.
— Что же тут странного? Я не хочу походить на тряпичницу. И еще хочу постирать отделку на шляпе. Я думаю пойти завтра на занятия воскресной школы. Так давно не слышала пение!
Госпожа Леви в смущении склонилась над шитьем. Было время, когда и она ходила в воскресную школу. Для этого ей не нужно было чинить свои вещи, потому что ее мать сама смотрела за тем, чтобы она выглядела всегда прилично. Вынув из рабочей корзинки катушку с малиновыми нитками, госпожа Леви подала ее Марии, прибавив при этом:
— Почини платье, а отделку к шляпе я пришью сегодня вечером, когда заштопаю куртку Типа.
Теперь удивляться настала очередь Марии. Она никак не ожидала, что мать поможет ей.
Наступило воскресенье. Тип задумчиво ходил по кухне. Одежда его была в порядке — мать поздней ночью выстирала и выгладила рубашку, заштопала куртку. Лицо и руки он тщательно вымыл. Казалось, ничто его не задерживало, однако он все еще медлил. В это время Мария с шумом мыла чайные чашки. Тип, думая о сестре, следил за ней глазами. Сегодня утром, когда он читал Библию, в его сознание глубоко врезались такие слова: "…даром получили, даром давайте". Прочитав их, Тип остановился, спрашивая себя, что означает это повеление? Слова, без сомнения, относились к тем, которые получили что- то. Конечно, он был из их числа, потому что Бог за эти последние недели дал ему очень много, не считая блаженства, ожидающего его на небе. Что же он мог отдать, и кому? Богу? Нет! Ему Тип отдал свое сердце. Все же, кому еще он мог бы что- нибудь отдать?
Прислонившись к окну, Тип задумался, глядя на Марию. Не мог ли он отдать ей что- нибудь? Однако у него ничего не было, что доставило бы ей удовольствие. Вот если бы он мог помочь ей получить то, что сделало его самого таким счастливым! Может, это будет то же самое? Если бы, например, он пригласил ее в воскресную школу, и там она, отдавшись Христу, нашла радость… Тут злой дух стал противоречить ему:
"Ты хочешь вести Марию в воскресную школу? Да подумай, на кого она там будет похожа! У нее ведь нет ни одного приличного платья, над ней все будут насмехаться! Впрочем, она никогда не согласится идти с тобой, и потому оставь ее в покое!"
"Тип Леви, ты трус! — обличала его совесть. — Неужели после всего, что Бог для тебя сделал, ты из- за насмешек побоишься привести Марию в воскресную школу?"
"Все равно я приглашу ее!" — внутренне воскликнул Тип.
Вот потому он медлил сегодня утром, не зная, как вступить в разговор с Марией. И вдруг она сама пришла ему на помощь.
— Тип, у вас в воскресной школе поют?
— Конечно! — обрадовался Тип. — И очень красиво получается! Нас много, и мы поем под музыку. Пойдем сегодня со мной, послушаешь!
— Я не против, мне так надоела домашняя жизнь! Если бы я знала дорогу, с удовольствием сходила бы туда.
— Так пойдем со мной! — словно боясь потерять храбрость, быстро проговорил Тип.
Мария, одев старенькое малиновое платье и шляпу с синей отделкой, отправилась с Типом в воскресную школу. Там ее поместили в группу хорошо одетых девочек, от чего сначала она немного смутилась.
Господин Гольбрук подозвал Типа и спросил:
— Ты ведь хочешь приходить сюда регулярно, не так ли?
— Да.
— В таком случае, можешь выйти из группы, где ты был до сих пор и оставить место для тех, кто приходит изредка. С сегодняшнего дня ты будешь ходить в мою группу. Хорошо?
Ни разу в жизни Тип не переживал еще такой радости, как сегодня!
Идя вслед за пастором, он чуть не прыгал от восторга. Но, увидев указанное место, покраснел, и чуть было не остановился от неожиданности:
свободное место было только рядом с Фредом Гольбруком. Типу казалось, что он ни за что на свете не сядет рядом с ним, даже тут, в воскресной школе, после того, как Фред навлек на него незаслуженное наказание.
Но пастор ждал, когда его новый ученик займет свое место, и Типу ничего не оставалось больше, как сесть с Фредом, который, впрочем, ни словом, ни взглядом не помешал ему во время всего урока. Сначала в сердце Типа было так много горечи, что он никак не мог сосредоточиться, однако, когда господин Гольбрук стал рассказывать о страданиях Иисуса на кресте, это чувство рассеялось. Слова пастора были слишком просты и трогательны, чтобы не подействовать на его сердце.
Когда урок закончился и дети разошлись, пастор, положив руку на плечо Типа, спросил:
— Что с тобой сегодня, друг мой? Тип покраснел.
— Ничего… это так… пустяки…
— У тебя что- то произошло с Фредом в школе?
— Да, — видя, что пастор отгадал, смело подтвердил Тип.
Господин Гольбрук сел.
— Расскажи мне, Эдуард, в чем дело?
— Фред сказал учителю, что я бросил бумажный шарик, тогда как я этого не делал. Меня за это наказали.
— Ты правду говоришь?
— Конечно!
— И ты об этом говорил учителю?
— Не один раз. Но Фред утверждал, что видел, как я бросал.
— Эдуард, можно ли верить твоему слову? Всегда ли ты говорил правду?
Тип опустил голову, губы его задрожали. Немного погодя он признался:
— Я часто лгал, но в этот раз сказал правду. Теперь я всегда стараюсь говорить правду. Бог знает это!
— Я тоже знаю это, — продолжал господин Гольбрук, — и верю, что Фред ошибся. Ты очень сердит на него из- за этого? Скажи мне, разве ты не можешь победить это нехорошее чувство?
Тип покачал головой.
— Меня наказали из- за Фреда, а я этого не заслуживал.
— Подумай, Эдуард, если бы Христос действовал также как и ты, и прощал бы только тех, кто правильно относится к Нему, простил бы Он тебя?
Тип молчал. Он никогда еще не задумывался над этим.
Пастор раскрыл свою Библию.
— Я хочу тебе показать, что говорит об этом наш светильник.
Тип прочел указанный стих:
— "А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших". На этом, попрощавшись, господин Гольбрук ушел. Во время их разговора Мария стояла в стороне. Она не дожидалась брата, а просто решила выйти последней, чтобы не слышать насмешек над своей одеждой. Ей не особенно посчастливилось в этот раз: она мало что поняла из объяснений учительницы. К тому же несколько девочек смущали ее своими презрительными взглядами. Все же пение Марии очень понравилось. Вероятно, Бог предназначил Типа для довершения в ней Своего дела.
Они молча вышли из школы.
