9
II глава исследования.
III и IV главы.
V, VI и VII главы.
V глава. С. 248–255; Заключение. С. 459–467.
Ср.: С. 474.
Ср.: Введение. С. LIII‑LVIII; II глава. С. 60–80; III глава. С. 130–136; V глава. С. 245–248, 256; Заключение. С. 459–467, 473–474.
С. 472–473. В начале рецензии (С. 469–471) дается краткое указание содержания сочинения, или точнее — перечисляются его главы, причем с некоторой подробностью рецензент касается лишь введения. Неточности рецензента начинаются уже с самого заглавия его рецензии. По недосмотру, в заглавии рецензии при указании числа страниц книги введение (с оглавлением) оказывается пропущенным; вместо стоящих там: 1–514 стр., должно быть, по крайней мере: LVHI + 514. При перечислении же глав сочинения допускается неточность, когда говорится, будто «в главах второй, третьей и четвертой излагается, с одной стороны, учение Августина, как представителя западного богословия, и с другой, учение Дионисия, известного под именем Ареопагита, Максима Исповедника и Григория Нисского, как представителей восточного богословия, и показываются черты сходства и различия между этими учениями». На самом деле, во второй главе вовсе не излагается какое‑либо учение, а определяются вообще источники воззрений Эригены и сравнительное значение их для него, не исключая и произведений светских писателей и философов. Так как глава эта представляет особую важность, заключая документальное оправдание избранного в исследовании пути к решению вопросов о философии Эригены, то указанная неточность, хотя бы и ненамеренная, может получить значение ввиду предъявляемого далее рецензентом обвинения автора в «прямолинейности».
С. 473–477, 477–485.
С. 485–486, 486–491.
С. 491, ср. описание коллоквиума.
С. 481, 491.
Между прочим, ср. у нас с. 467. Ср. также речь. С. 12—13.
Ср. в рецензии с. 477, прим. 6; с. 478, прим. 1.
Ср.: С. 470,491.
С. 469–470.
С. 470, 472.
С. 474.
С. 488, 490.
С. 472–473.
С. 471.
С. 473.
Zeller Ε. Die Philosophie der Griechen. Leipzig, 1881. Ill, 2. S. 443 ff. Ср.: Michelis F. Ueber de Bedeutung des Neuplatonismus fur die Entwickelung der christlichen Speculation/ / Vortrage der philos. Gesellschaft zu Berlin. H. 8. Halle, 1884. S. 57–58.
Ср. отзывы Августина о платониках, собранные в диссертации G. Losche. De Augustino plotinizante in doctrina de Deo disserenda. Jena, 1883. S. 24–25 etc.
С. 468–469.
С. 473–474.
Ср.: Fontana G. Monismo е dinamismo nella filosofia. 2 ed. Torino, 1897. P. VIII.
C. 477. В книге (С. 250) собственно говорится, применительно к приведенным там под строкой подлинным текстам из Эригены: «Все есть (по учению Эригены) одно, и именно — все есть Бог, и Бог есть все: Бог есть и начало всего, и как бы середина, и конец или цель, и во всем присутствует Сам».
С. 482. Ср. у нас: С. 265!, 2692. Курсив принадлежит рецензенту.
Ср.: Ибервег–Гейнце. История новой философии. Перев. Я. Колубовского. 1890. С. 74.
По терминологии Вольфа, плюрализм, наряду с «эгоизмом», является ДОввдностью идеализма и, следовательно, — монизма.
Об истории и значении термина «монизм» см.: Eucken R. Geschichte der osophischen Terminologie. Leipzig, 1879. S. 132, 195; особенно его же. Parteien und Parteinamen in der Philosophie/ /Beitrage zur Geschichte der neuern Philosophie. Heidelberg, 1886. S. 174–175; также: Philosophical Terminology and his history//The Monist. 1895–1896. Vol. VI. P. 503–504. Иногда термину «монизм» придается настолько широкое значение, что почти всякая философия подойдет под определение монистической, а именно, когда монизм определяется как вообще «проникнутое единством мировоззрение». Так именно определяет монизм издатель «Мониста» П. Карус («monism is unitary world‑conception»); к монизму в вольфовском смысле сам Карус однако относится отрицательно, усвояя ему название «генизма». Carus P. Monism and henism/ / The Monist. 1893–1894. Vol. IV. P. 228–247. Г–н Серебреникова к одностороннему определению монизма едва ли не привело желание стать на точку зрения русского философа В. Д. Кудрявцева, выступившего в качестве представителя «трансцендентального» монизма, в котором над соподчиненным дуализмом духа и материи поставляется Божество, как единая причина их (ср.: Введенский А. Основатель системы трансцендентального монизма/ /Вопросы философии и психологии. 1892. Кн. 14 и 15). Но если так, то он упустил из виду, что «трансцендентальный» монизм Кудрявцева противопоставляется у него монизму имманентному или «субстанциальному», который является более строгим, нежели собственный монизм Кудрявцева, и к которому должна быть отнесена и система Эригены, поскольку она является пантеистической. Г–н Серебреников при этом, как можно заключать из приводимых далее его рассуждений, по–видимому, не различает ясно, говоря о монизме, между метафизической и психологической точкой зрения и не обращает внимания на то, что дуализм в психологии, в смысле методологического принципа, вовсе не исключает строгого спиритуалистического монизма в метафизике. Ср.: Лопатин Л. Спиритуализм как психологическая гипотеза/ /Вопросы философии и психологии. 1897. Кн. 38. Май–июнь. С. 487, прим.
С. 476–476, 477. Курсив принадлежит нам.
С. 481, 491.
De divisione naturae. IV, 7//Migne. PL. Т. 122. Col. 768–769. Ср. в нашей книге с. 320, прим.
В описании коллоквиума, между прочим, г–н Серебреников выражается в данном случае еще резче. «Ошибка автора (признание Эригены представителем идеально–субъективного монизма), — говорится там, — заключается в том, что он усвоил слишком большое значение приводимому Эригеной мнению Григория Нисского о духовности данных в нашем представлении тел».
См.: С. 307–308, цитируемые г–ном Серебрениковым, а также с. 321, текст и примечание.
Ср.: С. 252–253, текст и примечание (I, 12,454А; III, 4,633А); С. 286 и сл.
С. 254–255, 354 и сл., 362 и сл.
Между прочим, он утверждает при этом, ссылаясь на слова Эригены стр. 298 нашей книги, будто относительно этого «восхождения и нисхождения в учении Эригены «одно только ясно, что нисхождение есть переход от высшего к низшему, а восхождение — обратный переход от низшего к высшему. Но ясного в этом учении в действительности вообще гораздо более, нежели как это представлено г–ном Серебрениковым; действительную же трудность, по поводу которой Эригена говорит о непостижимости нисхождения 16,667–669, вопрос о вечности и вместе временности сотворенного), он в своей рецензии и упускает из виду.
С. 474–476.
Ср.: Фалькенберг. История новой философии. Перев. под ред. проф. А. И. Введенского. СПб., 1894. С. 191.
The works of G. Berkeley ed. by A. C. Fraser. Oxford, 1871. Vol. II. Siris § 155. P. 420. Ср.: Fenart M. La derniere philosophie de Berkeley. Annales de Mtthilosophie chretienne. 1897. Т. 36. Р. 198–213. Из новейших философов упрекам в допущении противоречия со своей основной идеалистической точкой зрения подвергается особенно, как известно, Шопенгауэр. Ср., однако: Ибер–Гейнце. История новой философии. Перев. Я. Колубовского. СПб., 1890. % 348, прим.
IV, 8, 774 (ср. у нас: С. 321).
1,38,481 (С. 322).
I, 34, 47–61; III, 13–14, 17 (С. 307); ср.: III, 4, 633 (С. 254); III, 17, 678 (С 302).
V, 8, 878 (С. 360–361).
V, 37, 987 (С. 359–360).
Относительно Григория Нисского, между прочим, нужно заметить, что он в целом вовсе и не хочет проводить, подобно Эригене, спиритуалистическую точку зрения в своем учении, и то место, где он возвышается до взгляда, тождественного почти со взглядом Беркли, разрешая материальные тела в комплексы свойств, стоит у него вообще вне какой‑либо тесной связи с другими пунктами его воззрений. Ср.: De opificio hominis XXIV/ /Migne. PG. Т. 44. Col. 212–213 (ср. у нас: С. 188). Предшественником его в отношении к указанному мнению был Ориген. De principiis. IV, 34//Migne. PG. Т. 11. Col. 408. Ср.: Hatch Ε. Griechentum und Christentum. Deutsch von E. Preuschen. Fr. im Br., 1892. S. 209, Anm. 2.
IV, 7, 768–769 (C. 319–320); IV, 9, 779 (C. 324).
IV, 8, 774 (C. 319); V, 25, 914 (C. 337).
Замечания о субъективно–идеалистическом, по существу, характере монистической философии Эригены ср. в диссертации Th. Wotschke. Fichte und rBrigena. Darstellung und Kritik zweier verwandter Typen eines idealistischen Pan — "itheismus. Halle a S., 1896, хотя далеко не со всеми высказываемыми в ней положениями можно согласиться. Между прочим, наиболее характерным мес-'Том у Эригены в смысле приближения его к субъективизму Фихте является, /по–видимому, IV, 7, 768А.
