Когда я обратил критический взгляд на Махарши, относительно него у меня возникли аналогичные мысли. «Этот человек должен подавать ученикам пример, а он просто молча сидит и ничего не рассказывает о Боге. Похоже, что и он сам не повторяет имени Бога и никак не сосредоточивает на Нем свое внимание. Его ученики-бездельники сидят вокруг него ничего не делая, потому что он сам тоже не делает ничего. Разве может показать мне Бога этот человек, который не проявляет к Нему никакого интереса?»
Такие мысли роились у меня в голове, порождая неприязнь к Махарши и его ученикам. У меня еще было время до начала работы, но я не хотел терять его в ашраме, наполненном духовными лентяями. Я отправился на другую сторону холма Аруначала. В нескольких километрах к северу я нашел в лесу на склоне отличное тихое место. Там я остановился, чтобы в одиночестве спокойно творить джапу Кришне.
Я оставался там около недели, будучи погруженным в свою духовную практику. Часто мне являлся Кришна, и мы проводили время в совместных играх. В конце концов я почувствовал, что надо возвращаться в Мадрас и готовиться к выходу на работу. Прежде чем уехать, я решил еще раз посетить ашрам, чтобы попрощаться и сказать Махарши, что мне больше не нужна его помощь — я своими силами добился ежедневного лицезрения Бога.
Когда я предстал пред Махарши, тот спросил:
— Где ты был? Где ты жил это время?
— На другой стороне горы, — ответил я.
— Что ты там делал?
Он дал мне прямо в руки козырную карту! Я самодовольно сказал:
— Играл с моим Кришной.
Я очень гордился своим достижением и чувствовал свое превосходство над Махарши, так как был абсолютно уверен, что за это время ему Кришна не являлся.
— О, действительно? — спросил Махарши. Он выглядел удивленным и заинтересованным. — Очень хорошо, замечательно. А сейчас ты Его видишь?
— Нет. Я вижу Его, только когда Он является мне в видениях.
Я по-прежнему был очень доволен собой, так как считал, что мне были дарованы эти видения, а Махарши — нет.
— Значит, Кришна приходит, играет с тобой, а потом уходит? Так что же это за Бог, который появляется и исчезает? Настоящий Бог должен быть с тобой постоянно.
Отсутствие у Махарши интереса к моему визионерскому опыту несколько охладило меня, но не настолько, чтобы захотелось прислушиваться к его советам. А он сказал, что мне следует перестать искать внешнего Бога и надо найти Источник, узнать, кто же на самом деле хочет видеть Бога. Это было для меня уже чересчур. Я всю жизнь являлся бхактом Кришны и не мог рассматривать духовный поиск в иных терминах, чем стремление к личному Богу.
Хотя меня не привлекали советы Махарши, в нем самом было нечто такое, что меня вдохновляло и притягивало к нему. Я попросил у него мантру, надеясь, что он санкционирует мой собственный духовный путь.
Махарши отказался (позже, в Мадрасе, он таки дал мне мантру — во сне). Тогда я спросил, не посвятит ли он меня в санньясины. Мне не очень хотелось выходить на работу. Я подрядился работать в Мадрасе, просто чтобы увидеть Махарши. Но в санньясе (монашестве) он мне тоже отказал. Таким образом, не получив от Махарши ничего, кроме хорошего нового опыта и плохих (как мне казалось) советов, я вернулся в Мадрас, чтобы приступить к работе.
Мне удалось снять неплохой дом, достаточно просторный, чтобы вместить мою семью, и я начал работать. Работа как таковая меня не интересовала, но я подходил к ней ответственно и прилежно трудился, так как должен был заботиться о жене и детях. Но все свое свободное время и энергию я отдавал общению с Кришной. Дома в алтарной комнате я проводил пуджу, предупредив жену, чтобы она никогда не беспокоила меня во время этого занятия. Каждый день я вставал в полтретьего и приступал к садхане. Я читал повествования о Кришне, или Упанишады, или Гиту, но, в основном, был занят джапой (повторением имен Кришны). Я синхронизировал джапу с дыханием. Подсчитав, что в сутки я делаю 24 тысячи вдохов и выдохов, я решил, что должен повторять за день имя Кришны хотя бы столько же раз. (Мне казалось, что если хотя бы одно дыхание не сопровождалось повторением имени Кришны, то этот вдох был сделан впустую.) Я решил, что поставил перед собой сравнительно легко достижимую задачу.
Потом у меня появилась новая мысль: «Ведь в моей жизни были годы, когда я не повторял мантры совсем. Значит, тогда я дышал впустую. Если увеличить количество повторений до 50 тысяч в день, то я смогу наверстать упущенное в детстве». Вскоре я достиг и этой цели, синхронизировав повторение с фазами дыхания.
В алтарной комнате я повторял имена Кришны с половины третьего до девяти тридцати. Потом я шел в офис и в десять приступал к работе. После работы я возвращался домой, закрывался в алтарной и творил джапу до тех пор, пока не наступало время спать. Спал я тоже в алтарной. Таким образом, я устранился от общения с членами своей семьи; я даже перестал с ними разговаривать.
Как-то около двух часов ночи я услышал за дверью чьи-то голоса. Я знал, что это не жена — ее я приучил не беспокоить меня, если я в алтарной. Мне подумалось, что это, наверное, приехали в гости родственники из Пенджаба. Обычно поезд из Пенджаба прибывает в Мадрас вечером, но он мог запоздать на несколько часов, а приехавшие на нем — потратить еще какое-то время на поиски моего дома. Мне стало интересно, кто бы это мог быть, и я открыл дверь. Представьте себе мое удивление, когда за дверью я увидел не родственников, а сияющие фигуры Рамы, Ситы, Лакшманы и Ханумана. Я не мог понять, что они тут делают. Всю свою жизнь я призывал Кришну, никогда не испытывая к Раме особого влечения или интереса. Тем не менее я с огромным благоговением простерся пред ними в поклоне.
Сита подняла руки на уровень плеч, ладонями ко мне, и заговорила: «Мы пришли к тебе из Айодхьи, потому что Хануман сказал нам, что в Мадрасе живет великий бхакт Кришны». Я смотрел на Ее воздетые руки и видел все линии на Ее ладонях. Наверное, эта картина навсегда врезалась в мою память — всякий раз, когда я вспоминаю это видение, я вижу линии на Ее ладонях так же четко, как в тот день, когда божественные гости предстали передо мной. Насколько я понял, их тела не были обычными человеческими телами, поскольку сквозь них я мог смутно видеть предметы, расположенные за ними. Божественные гости были невероятно прекрасными.
Через некоторое время я увидел пейзаж: гору и парящего в небе Гаруду: он летел ко мне, но не достигал меня. Пока все это происходило, я полностью потерял чувство времени. Казалось, прошло всего несколько минут, но тут я услышал голос жены, которая предупреждала, что если я сейчас не выйду из дому, то опоздаю на работу. Таким образом, все длилось где-то с полтретьего до половины десятого, в результате чего я впервые не повторил установленные (собой для себя) 50 тысяч имен Кришны. Хотя видение внушало мне благоговение, я чувствовал себя виноватым, так как пренебрег джапой. В офисе я никому не сказал о ночном переживании, потому что свел общение с сотрудниками к минимуму. Я говорил, только когда осуществлялись какие-то деловые операции, а в остальное время молчал.
Вечером, когда я собрался наверстать пропущенную утром джапу, выяснилось, что я больше не могу повторять имя Кришны. Ум почему-то отказывался подчиняться мне. И читать духовную литературу я тоже больше не мог. Ум был спокоен, в нем отсутствовали все мысли, но он отвергал все мои попытки сосредоточиться на каком-либо духовном объекте. Просто мистика какая-то: четверть века имя Бога всецело заполняло мое сознание, а теперь я не мог повторить его ни разу! Я сразу же отправился к главе мадрасского отделения Миссии Рамакришны (тогда ее возглавлял Свами Кай-ласананда) и сказал ему, что у меня проблемы с садханой. Я объяснил, что на протяжении многих лет воспевал имя Бога и читал духовную литературу, но теперь, вопреки всем моим усилиям, ум не хочет концентрироваться ни на чем, связанном с Богом.
Свами Кайласананда ответил, что я переживаю этап, который христиане называют «темной ночью души». На этой стадии садхак, посвятивший духовной практике не один год, вдруг обнаруживает, что ему стало очень трудно следовать садхане или что его усилия не венчаются никаким положительным результатом. Кайласананда попросил меня не прекращать попыток и посоветовал регулярно посещать устраиваемые Миссией сатсанги — он думал, что в такой обстановке мне будет легче вновь сосредоточиться на Боге. Этот совет не показался мне мудрым. Я никогда больше не заходил в Миссию Рамакришны; не ходил я и ни на какие иные собрания. Я посетил в Мадрасе еще нескольких известных свами, но все они говорили примерно одно и то же: «Не переставай прилагать усилия, посещай наши сатсанги, и ты наверняка справишься со своей проблемой». Но я никогда не ходил на эти встречи — совет не пришелся мне по душе, да и сами советчики не казались компетентными. Я видел, что они являются хорошими садхаками, но я также чувствовал, что у них нет опыта непосредственного общения с Богом, которое, как я считал, позволило бы им правильно оценить происходящее со мной.
