1) in Ps. 526 ( стр. 207 пр. 3).
2) in Joh. t. 2, 3 p. 53 ( стр. 263 пр. 2).
285
Ориген видит Его высочайшее преимущество и первое основание для возвышения Его до несравнимости с Самим Сыном, то понятно, как высоки были, с его точки зрения, те прерогативы, которые он усвоил Сыну В особенности второй из них он придавал важное значение: он находил, что достаточно поставить ее на вид, чтобы успокоить тех, кого смущало то, что Сын подводится под одну категорию с другими богами. Однако же, как ни серьезно и решительно это различие Сына от богов сотворенных, — его нельзя признать генетическим. Когда речь идет об этом последнем, спрашивается не о том, какое значение имеет Сын для целого мира, а о том, как относится божество к Сыну, как Он обладает им, отлична ли toto genere форма существования Сына как Бога, или — говоря неточно, языком Оригена — форма обожествления Сына от той, какая свойственна другим богам. Если бы вместо всех этих рассуждений о превосходстве Сына над прочими богами Ориген сказал просто, что Сын есть Бог по природе, φύσει, а те — боги по благодати, θέσει или χάριτι, генетическое различие было бы ясно. 1) Но, по крайней мере, в данном месте Ориген ставит вопрос так, что невоз-
1) В in Exod. h.6, 5р. 148; 335 это различие указано ясно: Отец, Сын и Св. Дух отличаются от техбогов, которые, quamvis capaces sint Dei et hoc nomine donari per gratiam videantur, nullus tamen Deo similis invenitur vel in potentia vel in natura. Et licet Joannes dicat (1 Joh. 3, 2): «similes illi erimus», similitudo tamen haec non ad naturam, sed ad gratiam revocatur. Ho это место взято из перевода Руфина (стр. 167). Впрочем нет и таких мест, где бы Ориген называл Сына Богом по благодати; вероятно, он не ставил твердо вопроса об этом и потому в некоторых пунктах как будто приближается к этому представлению. Напр., он склонен рассматривать вездеприсутствие Сына и Его всемогущество, проявленное в факте Его собственного воскресения, как дар Отца, in Joh. t. 6, 23 p. 139; 268. ἄξιον ἐπιστῆσαι πότερον, τῶ τὸν Λόγον καὶ τὴν Σοφίαν διαπεφοιτηκέναι δι' ὅλου τοῦ κόσμου, τὸν δὲ Πατέρα ἐν τῶ Υἱῶ εἶναι, ὡς παρεθέμεθα τὰ ῤητά δεῖ νοῆσαι· ἢ ὁ προηγουμένως περιζωσάμενος πᾶσαν τὴν κτίσιν, παρὰ τὸ τὸν Υἱὸν εἶναι ἐν αὐτῶ, ἐχαρίσατο κ. τ. λ. (стр. 179 пр.) in Joh. t. 10, 21 p. 199; 376. οὐκ ἄτοπόν ἐστι τὸν ὀμολογοῦντα μηδὲν δύνασθαι ποιεῖν, ἐὰν μὴ τι βλέπη τὸν Πατέρα ποιοῦντα… τὸν νεκρόν, ὅπερ τὸ σῶμά ἦν, ἐγηγερκέναι, τοῦ Πατρὸς αὐτῶ τοῦτο χαριζομένου, ὅν προηγουμένως λεκτέον ἐγηγερκέναι τὸν Χριστὸν ἐκ νεκρῶν. Cfr. in Joh. t. 32, 18 p.451; 821. καὶ ἔπρεπέ γε τὸν μεῖζονα ἀμειβόμενον τὴν δόξαν, ἦν ἐδόξασεν αὐτὸν ὁ Υἱός, χαρίσασθαι (supra: ἀντιδωρεῖται) τῶ Υιῶ τὸ δοξάσαι αὐτὸν ἐν αύτω. Может быть, этого рода выражения имеет в виду Епифаний, когда утверждает, что Ориген считал Христа Сыном Божиим по благодати κατὰ χάριν (см. стр. 237 пр. 1).
286
можно прийти к мысли о подобном различии. Другие боги становятся богами, обожествляются: то же говорится и о Сыне. Причастие божества Отца есть форма или средство обожествления как прочих богов, так и Сына. Божество Сына имеетусловный характер и притом, как кажется, независимо от общей условности самого бытия Сына. Другие боги — θεοὶ: Сын — тоже Θεός, и лишь Отец есть ὀ Θεός. Таковы существенные пункты, в которых Сын сближается по своему божеству с сотворенными богами. Рассмотрим каждый из них подробнее.
"Все, — говорит Ориген, — что не есть Самобог (в том числе и Сын), обожествляется причастием божества Его". Слово"причастие", μετοχῆ, возбуждает мысль о некоторой неполноте божества в тех, которые обожествляются таким образом. Конечно, несправедливо было бы видеть адекватное выражение идеи о причастии в словах:"Сын вовлек в Себя от божества Отца", 1) понимая их в том грубом смысле, что Сын имеет в Себе только часть божества Отца. Сын — по Оригену — есть всецелое сияние всей славы Отца. 2) Ориген вообще далек был от подобных количественных представлений и дал прекрасное выражение той мысли, что Св. Дух, несмотря на то, что Ему причастны многие, приемлется ими не по частям. 3) Но нельзя сказать и того, что в воззрении Оригена, что Сын обожествился чрез причастие божества Отца, не заключается никакой другой мысли кроме той, что источник божества Сына — не в нем Самом, а в Отце. Это видно из следующих слов Оригена:"не причастен правде Спаситель наш, а есть правда и Ему причастны праведные". 4) Вне всякого сомнения, что и такое определение Сына, как правда, имеет свой источник в Отце; однако же правдою Спаситель обладает не по причастию; следовательно, простой факт зависимости от Отца божества Сына, с точки зрения Ори-
1) Стр. 276 пр. 4 σπάσας τῆς θεότητος εἰς ἑαυτὸν.
2) in Joh. t. 32, 18 ( стр. 234 пр. 2).
3) de princ. 1, 1, 3 p. 50; 122. Ориген поясняет свою мысль таким примером: м ulti sunt qui disciplinae sive artis medicinae participant, et nunquid putandum est omnes eos qui medicinae participant, corporis alicujus quod medicina dicitur, in medio positi sibi auffere particulas, et ita ejus participium sumere? Cfr. de princ. 4, 29—31 (стр. 191 пр. 6).
4) c. Cels. 6, 64 (стр. 185 пр. 1).
287
гена, не составляет основания для того, чтобы утверждать, что Сын есть Бог чрез причастие божества Отца. Приведенные слова Оригена открывают нам, в чем темная сторона идеи обожествления чрез причастие, выясняют содержащийся в ней момент ограничения абсолютной полноты божества в причастных Отцу. Словам:"Спасительпричастен правде"Ориген противополагает воззрение, что"Спаситель есть правда". Последнее выражение предполагает тождество объемов подлежащего и сказуемого, бытия Сына и Его определения как правды. Сын есть правда по самому существу Своему, Он — αὐτοδικαιοσύνη ἡ οὐσιώδης 1) и — можно сказать — самое существо правды, 2) и само существо Его — правда. Напротив, в причастных правде нет этого полного совпадения субъекта с предикатом, существа и бытия с правдою. Они — правда, но только отчасти, и это не потому, чтобы они приобщились одной части Спасителя в количественном смысле, а потому, что правда не отождествляется с их существом, составляет только часть их определения: момент ограничения лежит, следовательно, в самих праведных, в той форме, в какой они обладают правдою. При такой точке зрения Оригена естественно, если"μετοχῆ"было для него противоположно"οὐσία"или"φύσει": то, что причастно, может быть по своей природе отлично от того, чему оно причастно. 3) Нет ничего невозможного в том, если, признавая Сына Богом по причастию, Ориген различает Его от Отца как Бога по существу, τῆ οὐσία. В одном месте (впрочем не совсем несомненной подлинности) и сам Ориген, противополагая понятия"чрез причастие" (κατά μετοὐσίαν) и «по существу» (κατ' οὐσίαν), не считает первого из них достаточным для означения божества Сына."И апостол говорит: „есть много богов на небе и на земле", но все так называемые боги, за исключением Троицы, —
1) in Joh. t. 6,3 р. 108; 212.
2) По аналогии с с. Cels. 3, 12 р. 751; 1533. ἡ τῆς ἀληθείας οὐσία.
3) Всего яснее это видно из того, что человеческой природе во Христе приписывается «ή ἄκρα μετοχῆ τοῦ Αὐτολόγου». с. Cels. 5, 39 p. 608; 1244. Ibid. 6, 47 p. 669; 1372.
4) Sel. in Ps. 135, 2 p. 833; 1656. φησι δὲ καὶ ὁ ἀπόστολος· Εἴπερ εἰσὶ θεοὶ πολλοί… (1 Cor. 8, 5)· ἀλλὰ τοὺς λεγομένοῦς μετὰ τὴν Τριάδα θεούς μετοὐσία θεότητονεἶναι τοιούτους· ὁ δὲ Σωτὴρ οὐ κατό μετοὐσίαν, ἀλλὰ κατ’ οὐσίαν ἐστὶ Θεός. Это
288
боги чрез причастие божества Ее, а Спаситель — Бог не по причастию, а по существу". Если эти слова действительно принадлежат Оригену, то к рассматриваемому отделу комментария на ев. Иоанна они относятся как поправка, а не как простое разъяснение его смысла. И если нужно говорить о сравнительной важности того и другого места, то едва ли последний отрывок можно признать достаточным противовесом словам комментария, которые имеют характер специального трактата.
Допустим, однако, что понятие о"причастии божества"в данном случае не имеет того смысла, какой соединяется с ним в других местах; что мы не вправе ссылаться на последние для объяснения первого; что Ориген здесь указывает только на факт заимствования божества Сына от Отца: последнее предположение должно пасть потому, что оно не находит себе поддержки в других пунктах развиваемого здесь воззрения Оригена."Ὁ Θεός, — говорит он, — есть Самобог, а все остальное, кроме Самобога, обожествляемое причастием божества Его, в более точном смысле следовало бы называть не ὀ Θεὸς, a Θεός". В числе этих богов, θεοὶ, Ориген ставит и Сына. — Для того, кто мыслит на языке, не имеющем членов, непонятно различие между словом, определяемым членом, и словом, взятым без него. Поэтому в данном пункте более, чем в каком‑нибудь другом, важны те разъяснения, которые встречаются у писателей близкой к Оригену эпохи. При решении вопроса о том, насколько значительным представлялось греку различие между ὁ Θεὸςи Θεός, нельзя игнорировать того факта, что рассматриваемые слова Оригена составляют явное подражание Филону."Истинный Бог, — говорит последний, — один, а тех, которые называются богами в несобственном смысле, много. Поэтому священное слово отмечает истинного Бога членом, а о Боге в несобственном смысле говорит без члена". Таким образом, ὁ Θεὸςи Θεὸς различаются между собою как имя собственное и несобственное.
