Всеобщность поклонения Богу (Шанди) была фундаменталь–ным постулатом Цюаныии лянъянъ, унаследованным тайпинами. Как отмечают современные исследователи, процесс китаизации христианской доктрины в деятельности тайпинского «Общества поклонения Шанди» (Баи Шанди хуэй) проявился прежде всего в отождествлении Бога (Шанди) и Небес (Тянь), а также в их смешении с понятием о единственном истинном Боге (ду и чжэнъ Шэнь Щ — ЩЭДО (см. [Ван Цинчэн 1985, с. 59]). Такое смешение было полезным для облегчения усвоения тайпинского учения простыми людьми, которым было проще воспринимать понятие о властвующих над их судьбами Небесах (Тянь), что отчасти помогало снять с вероучения тайпинов «иностранный» оттенок.
В работе Лян Афа Бог чаще всего именовался как шэнь пьянь Шанди (божественный небесный Всевышний владыка).
В работах Хун Сюцюаня периода 1844–1848 гг. ключевая религиозная терминология не претерпела значительных изменений по сравнению с Цюаныии лянъянъ, за исключением замены сочетания шэнь пьянь Шанди на Шанди. Сам Лян Афа использовал в своей работе также и цитаты из древнекитайской классики, иллюстрирующие мощь и величие Шанди, с тем чгобы передать идею христианского шэнь тянь Шанди. Хотя этот Бог и чужестранный, поклонение ему обеспечивает в обществе порядок и процветание, о котором издревле мечтали китайцы, в терминологии Лян Афа это «чистый спокойный хороший мир» (цин пин хао шицзе ГЙТЙ? ) [там же, с. 279]. Та же связка между верой в Шанди и социальным процветанием сохраняется и у Хун Сюцюаня, недовольного «непрямотой» (бу чжэн) современного ему общества. Можно заметить, что связь легендарного процветания Трех династий китайской древности с поклонением Шанди, признанная Хун Сюцюанем, широко присутствовала в интерпретациях китайского культурного наследия как ранними иезуитами, так и протестантами XIX в.
Ученые по–разному определяют источники использованных тайпинами наименований Бога[79]. По мнению Ю.Бордмана, присутствующие в напечатанных тайпинами ветхозаветных текстах имена Шанди, хуан Шанди (августейший Шанди) и Тяньфу Шанди (Небесный Отец Всевышний Владыка) заимствованы из китайской Библии Гуцлаффа (1847 г.). «Библия тайпинов и ранняя редакция Гуцлаффа ограничивают обращения к Божеству именами Шанди или хуан Шанди» [Boardman 1952, с. 55–56], при этом Бордман замечает, что тайпины полностью проигнорировали присутствующее в Библии Моррисона сочета ние Шэньчжу (Дух–Господь). Изучая изданную тайпинами книгу Бытия, миссионер Медхерст обнаружил, что обозначение Бога как Шанчжу хуан Шанди 上主皇上击(Всевышний Господь, августейший Всевышний Владыка) очевидным образом заимствовано из перевода Гуцлаффа (Быт. 2:4 и др.). Он предположил, что в этом сочетании Шанчжу было синонимом понятия «Господь», а хуан Шанди — «Бог». Понятие Шанди, использовавшееся Гуц–лаффом для передачи высоты Бога, использовалось тайпинами повсеместно, равно как и шэнъ для понятия «боги» в том случае, если Всемогущий не упоминался. Медхерст пришел к выводу, что тайпины сделали перевод книги Бытия Гуцлаффа своим учебником (см. [Shih 1967, с. 148–149; Boardman 1952, с. 55]).
С этой точкой зрения спорит Ван Цинчэн: «Хун Сюцюань и тайпины действительно китаизировали Шанди, однако эта ки–таизация началась не с Библии в переводе Гуцлаффа, а с отождествления при чтении Цюаньши лянъянь Хун Сюцюанем Шанди Лян Афа и древнекитайского Шанди» [Ван Цинчэн 1985，с. 294–295], ставших двумя основными источниками его представлений о Шанди. Хун Сюцюань заимствовал терминологию как из раннего исправленного издания Библии Медхерста — Гуцлаффа, так и из работы Лян Афа, основанной на библейском переводе Моррисона. По мнению китайского исследователя, сочетание хуан Шанди восходит к древним китайским текстам Шап шу и Ши цзин, а в текстах Хун Сюцюаня оно обнаруживается уже в 1845 г., т.е. до прочтения им в 1847 г. Библии Гуцлаффа у Робертса в Гуанчжоу. Если источником понимания Бога как ШанЪи для тайпинов были текст Цюапьши лянъянь и наследие традиционном китайской культуры, то можно сделать вывод, в соответствии с которым важнейшим поворотным пунктом для христианизации «откровения» Хун Сюцюаня стала доступность в то время протестантского употребления Шанди как именования Бога. Не исключено, что Хун Сюцюань просто «не узнал» бы христианского Бога под чуждым китайской традиции именем Тяньчжу, которое пропагандировали католики.
В Цюауьгии ляпшпь Лян Афа более всего использовал сочетания шэпьтянъ Шанди (дух неба Шанди) и гитьтянь, однако слово Шанди присутствует в тексте лишь два раза. Хун Сюцюань и Хун Жэньгань в ранних работах использовали для именования Бога сочетания Тяньфу (Небесный Отец) и Чжэныиэнъ (истинный Бог–Дух), но под явным влиянием Цюаньши ляпъянь, смешанным с китайской традицией, они начали использовать Шанди и Тянъ, использовались и заимствования из Шу цзина и Ши цзина, такие, как вэи хуан. Шанди (единственно августейший Шанди), хуан и Шанди и Шанди шихуан .¿ФйЦ. В 1845 г. Хун Сюцюань использовал хуан Шанди и вэи хуан Шанди одновременно (см. [там же, с. 298]).
Вместе с тем в переизданном тайпинами фрагменте протестантской миссионерской работы Медхерста католическое имя «Небесный I осподь» (Тяньчжу) признается адекватным для передачи имени Бога, а понятие «духТосподь»(Шэнъчжу) оценено как подходящее, но с оговоркой, что оно никак не связано с табличками предков. Наилучшим было признано сочетание Шанди, а неприемлемыми для имени Бога названы Яшмовый император (Юйхуан Шанди) даосов, сочетание «Небо и земля» и «духовная просветленность» (шэньмин) (Тянъли яолунъ, [Michael 1971, vol. 2, doc. 49, с. 351–352]). Признание тайпинами получения добродетели от Неба дало основания для замечания о том, что тайпин–ское спасение выглядит в основе своей конфуцианским, несмотря на декларируемое отвращение к Конфуцию (см. [Covell 1986, с. 165]). Однако при этом Небо (тянъ) было для тайпинов чем–то большим, нежели просто безличностным принципом, как это считалось в конфуцианской ортодоксии той эпохи.
Можно сказать, что лидеры тайпинов проходили через спор о терминологии параллельно с иностранными миссионерами, искавшими наиболее подходящее китайское имя для христианского Бога. Разница между ними состояла прежде всего в том, что тайпины не спорили, а издавали указы, особенно в тех случаях, когда это касалось имен светских властителен. Важно подчеркнуть, что намеченный тайпинами путь культурной адаптации христианства совпадал прежде всего с миссионерскими разработками протестантов. Сделанный китайцами при отсутствии прямого духовного наставничества со стороны иностранцев выбор в пользу Шанди дает основание для вывода о культурной приемлемости данного пути адаптации христианства.
Присутств ющее в таипинской литературе имя Шэнье (Бог–Отец) произошло из неточного понимания имени Шэнь Ехохуа (Бог–Иегова), найденного Хун Сюцюанем в Библии Моррисона. Незнакомый с библейской терминологией, Хун разделил эти иероглифы по–иному, в результате чего у него получилось «Бог–Отец Шэнье [по имени] Хохуа». Исследовавший теологию и терминологию тайпинов в середине XIX в. В.Медхерст также пришел к выводу, что использовавшееся имя Шэнье (Божественный Отец) восходит к ошибочному истолкованию встречающегося в первом томе работы Лян Афа сочетания «Бог Иегова» (Шэнь Ехохуа). Медхерст предположил, что таипины по незнанию поняли это сочетание как «Бог–Отец Хохуа» (Шэнье Хохуа), не восприняв иероглиф е как часть имени Бога. С точки зрения споров о китайском имени Бога кажется весьма ироничным, что в качестве табуированного имени тайпины утвердили миссионерскую иероглифическую транслитерацию Ехохуа (Иегова), достаточно случайную и не имевшую глубокого отношения к китайской культурной традиции.
