Карл Ренц - Дао дэ неглиже

Ты находишься в абсолютном ненахождении. Ты есть То, что ненаходимо. Ни в чем.

Никогда не было никакой инкарнации. Полная остановка этой идеи о рождении кладет конец колесу перерождений. Оно уже неподвижно. Оно неподвижно всегда. То, чего нет, не может вращаться.

Существует переживание рожденности. Однако ни в одном переживании рожденности никогда не было «рожденного».

В ненахождении инкарнированного прекращается всякая инкарнация. Однако это не означает, что «ты» не будешь больше возвращаться обратно. Не означает, что «ты» снова не отправишься в Бардо, и сидящий рядом с «тобой» священник не будет говорить: «Оставайся там, где ты есть, не приходи уже больше, тебе это не надо».

Через 48 дней Ты будешь сыт этим по горло. И что Ты тогда сделаешь? Увидишь двух совокупляющихся и — бум! «Ты» снова в игре! Опять все напрасно.

Ты подумаешь: «Пусть священник болтает, что хочет. Вон там играет музыка, там идет предсвадебная вечеринка, там что-то происходит! Этот священник — да что ему от меня надо? Он ведь хочет удержать меня в чем-то нирванообразном. Да ведь там вообще ничего не происходит! Все сплошь недвижимо. Вот скукотища».

И вот «ты» уже снова направляешься туда, где что-то происходит. Шансов нет. Ты не можешь отделить себя от Того, что Ты есть.

Совершенно установленное не выдирается.

Совершенно обнятое не отпадает.

Как я могу знать таковость Поднебесной?

Посредством Этого.

Вопрошающий: Существует ли То, чем я являюсь: мое Бытие?

Карл: Оно существует, потому что его не существует. Если бы оно существовало в качестве чего-то, оно не было бы Тем, что Оно есть.

Вопрошающий: Абстракция никогда не была моей сильной стороной.

Карл: Но в этом-то и соль. Не конкретизироваться. Абстрактное только в неконкретизированности есть То, что Оно есть. По ходу чего Ты все отбрасываешь и остаешься Тем, что остается всегда. Но То, что остается, Тебе не познать — у Тебя не может быть переживания Того. Это неиспытуемость Того, чем Ты являешься. Все, что Ты можешь испытать, Ты можешь отбросить. Но только не То, что познает это, испытывает переживание всего этого.

И когда я говорю «ты», то имею в виду Тебя. Я всегда говорю от абсолютного Я к абсолютному Ты.

Больше добавить нечего. Так что? В этом нет ни одного, ни двух. Есть только Бытие. И Бытие не знает ни одного, ни двух. Нет даже Единости. Бытие существует, даже если есть двое. Тогда это двойственность. Или тройственность, четверичность, пятеричность, алкоголичность, трезвость, красота, уродство. Бытие есть Бытие, не важно, каковы его атрибуты. Оно есть и остается тем, что есть. Ему не требуется единость, иначе это уже было бы обусловленное Бытие.

Будь то единичность, множество, простота, сложность: Бытие остается Бытием.

Толща содержания Дэ сравнима

С состоянием новорожденного —

Весь день орет и не хрипнет.

Это высшая степень гармонии!

Вопрошающий: Тебе знаком страх?

Карл: Страх знаком телу.

Вопрошающий: Какому телу?

Карл: Здесь, этому механизму тело-ум. Когда ему нужно было прыгнуть с десятиметровой вышки, он не прыгнул, потому что испугался. Что здесь не так? В страхе ведь нет ничего плохого. Кто испытывает страх перед страхом, и кому он нужен? Страх — это переживание Бытия.

Младенец не считает крик проблемой. Для младенца не существует проблемы холода, голода или страха. Его придется настойчиво убеждать годами, чтобы он начал испытывать проблемы с тем или этим. Ему нужно сначала выучить, что одно следует избегать, а к другому — стремиться. Когда же он это выучит, у него появится проблема. Но То, чем он является, не изменится. Никогда у Этого, у Тебя, не было проблем с тем, чтобы иметь проблему. Вот и все. Вот и вся шутка.

До твоих трех лет еще не было «моего» тела, «моей» игрушки. Все это Тебе рассказали. Это информация секонд-хэнд, которой в какой-то момент Ты поверил.

Вопрошающий: А ты просто однажды взял и повесил всю эту веру на крючок?

Карл: Да, бац — и мыльный пузырь лопнул.

Вопрошающий: Хорошие были ощущения?

Карл: Нет, ни хорошие, ни плохие. Ты просто есть. С Тобой никогда ничего не случалось. То, о чем Я говорю, — это просто тишайшее «ага», которое замечает, что никогда ничего не происходит. Не более.

Это совершенная безусильность бытия. Для этого ничему не нужно возникать, для этого Мне даже не нужно ничего знать, Мне даже не нужно осознавать самого Себя, чтобы быть Тем, что Я есть. Это так естественно. Сама естественность. Это существует до идеи о естестве.

Это покой, который никогда ничем не будет нарушен.

Знающий не говорит.

Говорящий не знает.

Закрывает свою проходимость,

Запирает свои врата,

Затупляет свою остроту,

Освобождает свою завязанность,

Приглушает свой свет,

Уподобляется пыли —

Это называется сокровенное одинаковое.

Да, такая вот внутренняя усмешка. Ее просто невозможно остановить. Ведь что-то сейчас усмехается, как, впрочем, и всегда.

На заднем плане что-то всегда усмехается. Что-то посмеивается над тем, кто считает себя здесь столь значительным. Значительным настолько, что не способен смеяться над тем, что с ним происходит.

Эта безмолвная, дружелюбная улыбка на заднем плане — от нее «тебе» никак не избавиться!

И Оно улыбается особенно сильно, когда «ты» думаешь, что мог бы что-то сделать, чтобы достичь Его. Эта шутка нравится Ему больше всего. В нее Оно играет постоянно. На самом деле. Всегда, когда существует время, играется в нее. У «тебя» нет шанса. Даже попытка не насаждать «свою» волю — это попытка насаждать ее. Шансов нет.

И Ты — эта тихая улыбка. И Ты же — то барахтающееся существо, которое хочет здесь что-то сделать и которое не умеет смеяться над собой.

Здесь Ты беспомощен. И с этой беспомощностью Ты не можешь смириться.

Подойти к этому как можно ближе — это смириться с тем, что Ты не способен смириться.

Я в недеянии — и люди сами преображаются.

Я привержен Покою — и люди

сами приходят к правильному.

Я в отсутствие желаний — и люди

сами становятся простыми.

Пока «Я» верит в «я», есть два. И когда «Я» верит в не-«я», по-прежнему остаются два. Надежда, представление о том, что останется «кто-то», существующий без «я», абсурдно.

Сознание реализует Себя в самоисследовании, из экзистенциального кризиса — желания познать Себя. Это его движущий механизм. Таким образом, корень всех страхов так называемого «маленького Я» — всего лишь это первое осознавание Бытия.

Это начинается не с появлением тела. Это начинается намного раньше. Уже с первым экзистенциальным переживанием Бытия, осознаванием, начинается отделенное Бытие. Поскольку здесь уже есть тот, кто осознает себя. Уже есть двое. Это первое представление о Боге, осознавании-Боге, осознавании-Отце, который становится корневой идеей. И все, что возникает дальше, суть только отражения, последствия этого первого несчастного случая.

Словом, зло следует пресекать в корне! Точнее говоря: двигаться обратно к началу и, таким образом, к первому и последнему переживанию, корню всех прочих переживаний. То есть «обратно» к субъекту, который возникает как первое «Я»-осознавание!

Тогда появляется вопрос: имеет ли первое субъективное осознавание какую-либо реальность? Но в конце концов отпадает и он. Больше нет никакого возвращения к началу. Никакого возвращения к Источнику. Остается только один Источник. И не важно, бьет Он ключом или нет.

Благое опять оборачивается вредоносным.

Заблуждение людское лишь упрочивается

с давних пор.

Вопрошающий: По ту сторону яичной скорлупы, которая меня окружает, — абсолютное Бытие?

Карл: Нет ни той стороны, ни этой. «Потустороннее» и «посюстороннее» являются Абсолютным Бытием. Что бы Ты там ни говорил, это Оно. Но не в том качестве, в каком Ты его характеризуешь: Оно является Тем, чем является то, что Ты характеризуешь. То есть, когда Ты говоришь: «Это мир», то это не мир, а То, чем является мир. Когда Ты говоришь: «Это тело», то это не тело, а То, чем является тело.