Карл Ренц - Дао дэ неглиже

Природа Бога — То, чем является Бог, но она не знает никакого Бога. Как и является не Богом, а Тем, что есть Бог.

В тот момент, когда Ты становишься определяющим, Ты отделяешься от самого Себя. Якобы. Поскольку определяющий и отделение существуют только при наличии определения. А это наличие нереально.

Ничто никогда не было отделено. Тем не менее Ты проходишь через опыт отделенности. Потому что Ты, на что бы ни направлял Свое внимание, считаешь реальным то, на что направляешь Свое внимание.

Во всемогуществе Твоего восприятия присутствует истина. И если отделенность для Тебя реальна, тогда отделенность истинна для Тебя. Таково бессилие Бога. Он всесилен, однако не обладает силой.

Ты казнишь Себя: в тот момент, когда Ты переживаешь Себя в качестве относительного объекта, Ты переживаешь это как истину. И тогда это Истина, то есть Божественная Истина: быть относительным объектом. И это — казнь Бога: самоубийство, совершаемое Богом. Это единственное самоубийство, которое может совершить Бог: ощутить Себя относительным объектом.

Вопрошающий: С чистой совестью?

Карл: Как правило, Тебе при этом плохеет. С нечистой совестью. Это же со-вестъ — знание, которое приходит и уходит. Ведь знание того, что Ты являешься тем или этим, не всегда здесь. И поэтому оно не может быть Тем, чем является знание. Природа знания должна быть Тем, что непрерывно, что есть знание. Преходящее и уходящее не может быть Тем, чем является знание.

Оно может быть только одним его аспектом. Но оно не может быть тем Знанием, которого Ты жаждешь.

Никто не знает предела Этого —

можно обладать всем миром.

Мать обладания всем миром —

возможна долговечность.

Это называется Дао глубокого корня,

Дао прочного корня,

вечной жизни и вечного видения.

Растрать время, которого у Тебя нет. Тебе нечего терять. Попробуй-ка растратить время, которого не существует. Это труд. Или сэкономь время, ведь Ты всегда озабочен нуждой. Ты медитируешь во времени, потому что потом может оказаться не до шуток.

Сумасшествие какое-то. То самое сума-сшествие. Ты «сошел». Сошел из Твоего изначального состояния во что-то сумасшедшее. Это безумие, или вкус к жизни. Поскольку «ты» рожден, у «тебя» есть вкус к жизни. «Ты» ищешь свою родину. Ты безумен настолько, что пытаешься найти Свою родину в каком-то обстоятельстве. Настолько Ты безумен. Разве это не безумие?

Это больно. Или, если по-английски: painful. Здесь требуется champain (от англ. champagne). Или Ты становишься painter. Художником. Быть художником — это самая большая мука: он постоянно сомневается в том, что делает. Поэтому он и называется painter. В муках творчества. В качестве родового канала Бытия. Пока он не извлек оттуда свою штуковину. Ах, язык — просто супер!

Это то самое безумие, когда Ты думаешь, что временами бываешь внутри, а временами — снаружи. Как в сексе — то «ты» внутри, то снаружи.

Когда «ты» внутри, то ощущаешь себя хорошо, а когда снаружи — то снова хочешь вернуться внутрь. В этих специфических обстоятельствах, когда «ты» якобы проникаешь в То, чем являешься, «тебе» кажется, что «ты» «внутри». А когда оказываешься снаружи: «У-у-у! Скорей обратно внутрь!»

Но это всего лишь две стороны медали, которая есть Ты. У этой медали есть дружелюбная, гармоничная сторона и дисгармоничная. Гармония и дисгармония. Внутри всего этого присутствует harm (страдание).

Ты не можешь быть одним, не будучи другим. Иначе Тебе пришлось бы постоянно отрезать одну сторону. То есть одну сторону Себя, которая «тебе» не подходит: «Мне это не подходит, поэтому мне сейчас требуется випассана. Wie passa mer, чтобы все мне подходило».

Випассана — это буддийская техника упражнения внимания. Я из этого делаю «wie passa mer», «как мне это подходит». Ты ведь, собственно говоря, всегда хочешь подогнать это под «себя». Вот в чем штука.

Если нет «двух», которые могут

повреждать друг друга,

Обретается соединение и возвращение.

В глубоком сне Ты не знаешь, что существуешь. Не в смысле интеллектуального знания. Не в смысле языка, образов и чувственных впечатлений. Да и зачем? Тебя это интересует только тогда, когда присутствует «сомневающийся». Где в глубоком сне «сомневающийся»? Где в глубоком сне этот трус, которым, как Тебе кажется, Ты являешься сейчас? Есть там трус? Ты испытываешь страх в глубоком сне?

Нет? Ну вот. Тогда Ты можешь сказать, что Твоя (истинная) природа — это свобода от страха. Ее ничто и никто кнутом не подстегивает.

Вопрошающий: Но ведь я совершенно не могу быть уверен в этом. Откуда мне знать, испытываю ли я страх в глубоком сне, если я не осознаю ничего?

Карл: Это Я и говорю: это никого не волнует. Волнующегося это волнует только сейчас, потому что он бодрствует. Как только волнующийся просыпается, его начинает что-то волновать. Он волнуется о том, каков он, волнующийся, есть ли волнующийся в глубоком сне и так далее, и тому подобное. Но это волнует волнующегося только тогда, когда он бодрствует. А так его нет. Ничто не волнуется о том, что «тебя» нет, когда нет никакого волнующегося. Все понятно? Нет? Не имеет значения. Я тоже.

Свобода непостижима. Ее невозможно контролировать. Ни одна мысль не может прикоснуться к ней. Как и ни одно чувство. Ни одна попытка восприятия. В ней просто нет ничего для восприятия. Она есть и останется абсолютно непостижимой. Это есть Ты: совершенная непостижимость.

Это же великолепно: радость быть Тем, что непостижимо.

Если бы Ты действительно был постижим, то был бы контролируем. И это было бы тюрьмой. Тебе стоило бы сразу убить Себя. Но, слава тебе, Господи, Ты не только непостижим, но и необусловлен и неубиваем. Одно только представление о том, что Ты способен постичь Себя, — уже ад. А эта Твоя невоспринимаемость и ненаходимость — абсолютное расслабление.

Попробуй-ка поймать время! Ты не найдешь его. Время — это идея двойственности: того, что переживающий отделен от переживаемого, — это называется временем, отделенностью. Так называемая отделенность видящего от видимого. Это та самая змея: идея существования того, кто может быть отягощен или соблазнен чем-то другим. Это та самая ноша, которую Ты постоянно таскаешь с «собой»: идея того, что Ты отличен от мира. Что Ты уязвим.

Когда Ты познаешь, что Ты есть То, чем является видящий, видение и видимое, то остается Бытие. То, чем являешься Ты, чем является жизнь, которое испытывает переживания Себя в качестве всего этого, никогда не сможет быть повреждено тем, в качестве чего Оно проявляется. Опасности не существует. Для Того, что Ты есть, царит совершенная безопасность. Опасность никогда не чревата опасностью.

Самка всегда посредством покоя

побеждает самца —

Посредством своего покоя

находится «внизу».

Красота медитации в том, что «ты», пока твои глаза закрыты, по меньшей мере не можешь выкинуть какую-нибудь глупость. Поэтому Я считаю, что медитировать — это замечательно. Хоть какой-то покой, пусть временный.

Любой вид медитации — это своего рода наркотик; все, что Ты пробуешь, и все, что Ты ешь, — это всегда по сути наркотик. Любой вид стимуляции — это всегда своего рода отвлечение. Даже когда Тебе хочется насытиться и поэтому Ты что-то съедаешь, для Тебя это сродни наркотику, потому что Ты достигаешь насыщения. Психотропный наркотик просто позволяет достичь другого насыщения. Но он не может сделать Тебя насыщенностью. Насыщенность — это Я, «насыщенность» — это другое слово для Я. То, чем Ты являешься, никогда не достигнет насыщенности, потому что Оно уже сама насыщенность.

Разве же Ты способен не медитировать хотя бы одну секунду своей Бытийности?

Ты — это Сознание. Ты — То, чем является медитация, большее невозможно. Не существует ничего, кроме медитации. Назови это «сидением» или «пребыванием в покое», это всего лишь один из способов медитации. Медитация — это действие Сознания без намерения, без ожидания результата. Это есть здесь и сейчас, и так было всегда, и так будет всегда.

И здесь и сейчас есть Сознание как абсолютное Действующее и Реагирующее на само Себя. Это — медитация Сознания о самом Себе. И это никогда не закончится. Так что лучше наслаждайся, поскольку это никогда не кончится.

Дао — сокровенное всей тьмы вещей.