Если бы ученик обладал хоть сколько-нибудь ясным пониманием, он понял бы, что пытался показать мастер. Дело в том, что есть вещи, которые невозможно выразить словами, их можно только показать. Мастер говорил ученику: «Подойди ближе, подойди ближе. Я здесь. Посмотри на этот топор. Не позволяй своему уму бродить. Никуда не удаляйся. Достаточно и этого мгновения. Я здесь, прямо сейчас, в этот самый миг. Посмотри на этот топор и подойди ближе, еще теснее к настоящему мгновению». Поэтому Нансен говорит:
Я купил этот топор за две медные монеты.
Нансен переводит человека из ума в реальность. Дзен в полной мере земной по своей сути. Будда подобен небу, Лао-цзы подобен земле, а дзен располагается там, где небо встречается с землей. Нансен представляет собой соединение земли и неба. Будда подобен крыльям, Лао-цзы подобен корням, а Нансен подобен дереву с корнями и крыльями. Вот редкая реальность: земля, твердая почва, встречается с внутренним небом. Вы можете осознать этот момент, только если используете ситуацию.
Я все время создаю для вас тысячи ситуаций, а вы всякий раз упускаете возможность. Но помните о том, что не победите! Вы можете упустить возможность тысячу раз, а я создам ситуации тысячу и один раз. Вы можете ускользать от меня туда-сюда, но все-таки не сможете окончательно убежать. Если кто-то попал в ловушку просветленного человека, его усилия тщетны, потому что истощить силы просветленного человека невозможно, и нельзя вывести его из терпения.
Я купил этот топор за две медные монеты.
В тот миг ученику выдалась прекрасная возможность. Нансен стоял с воздетым топором и нес чушь перед ним, чтобы вернуть того в здравое чувство... Занеся топор над головой изумленного монаха, Нансен добавил:
... но Нансен понял, что ученик упустил возможность, что ничего не получится, что этот ученик оказался толстокожим. А уж мне известны такие толстокожие ученики!
Занеся топор над головой изумленного монаха, Нансен добавил: «У меня очень острый топор».
Монах в ужасе дал стрекача. Позднее он узнал о том, что встретившийся ему дровосек и был Нансеном.
Вот вторая возможность: топор висел над головой ученика, он мог упасть в любую секунду, дровосек казался безумцем. Такой миг можно осознать, такую ситуацию можно глубоко прочувствовать, потому что в опасности даже тупица становится осознанным. Опасность заключается в том, что безумец занес над вашей головой топор...
И Нансен говорит: «У меня очень острый топор». Но ученик поступил так же, как и вы бы на его месте: он в ужасе задал стрекача. В тот миг ученику следовало оставаться на месте. В тот миг ему нужно было полностью присутствовать. Если бы он оставался на месте всего лишь один единственный миг, никуда не убегая, тогда его ум исчез бы, потому что в такой миг уму нечего делать. Что он может поделать? Смерть нависла над учеником, он мог умереть в любой миг. Если бы он оставался на месте всего лишь один единственный миг, если бы он не убежал, тогда его ум исчез бы. Уму нечего делать. При виде смерти ум исчезает.
Такая ситуация бывает у каждого человека, который погружается в глубокую медитацию: наступает миг, когда топор зависает над вашей головой, и он всегда острый. Наступает миг, когда вы движетесь все глубже, и вот вы предстаете перед смертью. Здесь проходит граница между эго и вашим внутренним существом, где вы видите в себе смерть. Когда вы погружаетесь все глубже, наступает миг, когда нужно перейти границу эго, и вы переступаете ее. Вы так сильно отождествляете себя с эго, что воспринимаете это событие как смерть.
Мои ученики приходят ко мне и говорят: «Нам трудно. Во время медитации мы попадаем в некую сферу, которая ощущается нами как смерть, а мы пришли сюда познать жизнь, а не умереть. Мы пришли сюда для того, чтобы еще больше наполниться жизнью, а не умереть. Мы пришли сюда в поисках изобильной жизни, а не для того, чтобы исчезнуть». Но вам нужно исчезнуть. Только тогда жизнь становится в вас изобильной.
В вас наступает такой миг, когда медитация становится по-настоящему глубокой - вы почувствуете, что умираете. Не давайте в ужасе стрекача. Мой топор висит над вашей головой, и он очень острый. Если вы убежите их того места, ваш ум снова заработает. Ум начинает размышлять о тысячах вещей. Как только вы сбежите, ваш ум уже не позволит вам снова вернуться в то место, потому что всякий раз вы будете дрожать внутри. Всякий раз при приближении этой точки вы будете наполняться сомнениями в отношении того, делать вам еще один шаг или нет, или же вообще убежать. И лишь позднее вы узнаете о том, что в миг вашего умирания мастер был в том же месте, перед вами был сам Нансен. Но это станет вам известно уже позже.
Но потом вы станете сожалеть, потому что позднее вы осознаете тот миг. Ум обладает громадной способностью осознавать то, чего нет. Когда вы потерпели неудачу, ум все время сожалеет о своем бегстве, размышляя о том, что было бы. Ум обладает громадной способностью размышлять о прошлом, задумываться о будущем. Но у ума нет способности быть здесь и сейчас. Тот миг настал: над вашей головой топор... и он очень острый.
Монах в ужасе дал стрекача. Позднее он узнал о том, что встретившийся ему дровосек и был Нансеном.
Но он упустил прекрасную возможность. Вы тоже можете упустить ее, и, скорее всего, упустите. Позднее вы станете сожалеть. А что вы можете сделать с прошлым? Вы ничего не можете переиначить, не можете вернуться. И запомните, что даже если вы вернетесь, вам больше не дадут такую же возможность.
Если этот ученик вернется, он не застанет Нансена за рубкой дров. И даже если найдет Нансена, когда тот будет рубить дрова, все равно Нансен не заговорит о топоре, купленном им за две медных монеты. Мастер никогда не повторяет ситуацию, потому что это бесполезно. Повторная ситуация не поможет, так как ум уже знает ее, и она не потрясет ум. Теперь ум может размышлять о ситуации.
Представьте себе, что монах возвращается в лес, догадавшись о том, что перед ним был Нансен. Монах направляется к тому дереву, потому что знает, где тот рубит дрова в ожидании монаха. Нансен и в самом деле рубит дрова. Монах задает вопрос: «Дома ли мастер?» Теперь прежний сценарий развития ситуации просто глуп, потому что имеет место повторение, ведь монах знает, что перед ним Нансен. Но он задает вопрос: «Дома ли настоятель храма Нансена?» Мастер отвечает: «Этот топор я купил за две медных монеты». Ученик знает о том, что в следующий миг мастер занесет над его головой топор и скажет: «У меня острый топор». На этот раз монах не убежит. Ничего не произойдет, поскольку утеряна вся суть.
Когда ум знает о том, что произойдет, он не прекращает свою деятельность. Поэтому каждый мастер должен все время выдумывать разные ситуации. Познав ситуацию, ум владеет ею. Только неведомое способно уничтожить ум, но не известное. Известным всегда можно управлять. Ситуацию нельзя повторять. Поэтому в древности мастера настаивали на том, что все их действия нельзя записывать, поскольку в этом случае такая ситуация будет навеки закрыта как для будущих учеников, так и для будущих мастеров. Ситуация записывается, люди прочтут бумаги и узнают, что делать. А если вы знаете, что делать, если вы уже готовы, тогда устраивать ее бесполезно. Вас нужно поймать в некий миг, когда вы не готовы. Вас нужно ловить неожиданно для вас! В этот миг, когда вы не готовы, ум исчезает, потому что все приготовления протекают в уме.
Итак, когда я прошу человека прыгнуть в саньясу, а он говорит: «Я подумаю», он упускает возможность. Он примет саньясу, но мне придется подыскать для него что-то другое. Если бы я сказал: «Прими саньясу», а он ответил, не подумав ни секунды: «Да», даже не поинтересовавшись тем, что такое саньяса, даже не спросив, куда я веду его, даже не задав вопрос: «Какая функция у одежды? Что сделает новое имя?», вообще ничего не спросив, то есть просто ответил на мое приглашение: «Хорошо, я готов», если бы он просто прыгнул, воспользовавшись возможностью, тогда в тот же миг перед ним открылась бы дверь. Если же он говорит: «Я подумаю о вашем приглашении и приду позже», тогда он начнет раздумывать. Он может как прийти, так и не прийти, это не имеет никакого значения. Все равно он потерял возможность.
Может быть, он придет, приготовившись. Спустя несколько дней он придет и скажет: «Я обдумал ваше приглашение и убедился в его тщетности». Моя саньяса - это не утилитарное явление. У нее нет никакой мирской полезности. Или же он говорит: «Я подумал о вашем приглашении. Я поговорил со многими саньясинами, и они утверждают, что саньяса помогает. Поэтому я готов, дайте мне саньясу». Я дам ему саньясу, но он все равно потеряет возможность. Мне придется подыскать другой способ.
Ваш ум и есть ваша готовность. Что делает Нансен? Он переносит этого монаха в настоящий миг, когда тот не готов. Но монах убежал, он упустил возможность. Позднее он понял, но тогда уже ничего нельзя было сделать. Запомните, что пока вы со мной, вам следует уяснить себе, что вы будете развиваться только через ситуации, а не через учения. Все мои слова не окажут вам большой помощи. По-настоящему на вас будут воздействовать ситуации, которые я создаю. Лекции просто помогают вам держаться поблизости от меня, вот и все. Я постоянно говорю вам, что это все равно как дать детям сладости, чтобы они не убегали далеко.
