– Часто обстоятельства жизни матери глушат ее естественные адаптивные способности, – говорила мне Либерман, когда я приехал в одну из клиник в Сан-Франциско, где она работает. – Когда женщину одолевает нищета, неуверенность и страх, требуются сверхчеловеческие качества, чтобы обеспечить условия для надежной привязанности.
Вдобавок собственная история привязанности матери может еще больше усугубить воспитательные трудности: исследования показывают, что если мать в детстве была связана со своими родителями отношениями ненадежной привязанности (каково бы ни было ее классовое происхождение), то ей будет несравнимо труднее обеспечить надежную поддерживающую обстановку своим детям.
Другой момент, который недостаточно подчеркнут в миннесотском исследовании, говорила Либерман, – это тот факт, что родители могут преодолеть историю травмы и ненадежной привязанности. Они могут скорректировать подход к своим детям, заменив поступки, вызывающие тревожную привязанность, поступками, которые развивают надежную привязанность и здоровое функционирование.
Родители могут преодолеть ненадежную привязанность, изменив свое поведение по отношению к ребенку.
Некоторые родители в состоянии провести эту трансформацию самостоятельно, говорила Либерман, но большинству требуется помощь. Именно этим она и занималась бóльшую часть своей карьеры – пыталась выяснить, как наилучшим способом организовать эту помощь.
За годы, прошедшие после окончания университета Джона Хопкинса, она создала программу лечения, названную «Психотерапией родителя и ребенка», которая объединяет теорию привязанности с новейшими исследованиями по травматическому стрессу.
В этом виде психотерапии психолог работает с родителями и младенцами из группы риска одновременно, чтобы качественно улучшить отношения привязанности и защитить как родителей, так и детей от эффектов травмы. Два психотерапевта из программы Либерман ныне работают в клинике Берк-Харрис, обеспечивая лечение десяткам пациентов.
Метод Либерман – довольно интенсивный, сеансы назначаются раз в неделю и могут продолжаться до года. Но стоящий за ними принцип – улучшение судьбы детей путем развития более прочных отношений между детьми и родителями – все активнее внедряется по всей стране в виде самой широкой палитры вмешательств. И результаты, когда проводится оценка этих вмешательств, часто оказываются впечатляющими.
В одном из исследований Данте Чиккетти, психолог из университета Миннесоты, отслеживал группу из 137 семей с документированной историей дурного обращения с детьми. Иными словами, это были семьи, чьи дети были в группе высокого риска. В каждой семье был годовалый ребенок, который и был фокусом вмешательства.
В начале исследования была проведена оценка всех младенцев по процедуре «Незнакомой ситуации», и результаты оказались предсказуемо ужасными: лишь один из 137 младенцев продемонстрировал признаки надежной привязанности, у 90 процентов была диагностирована дезорганизованная привязанность – наиболее проблемный тип ненадежной привязанности.
Затем семьи по случайному принципу были разделены на группы – проходящую лечение и контрольную.
Первая группа в течение года проходила программу психотерапии Либерман, а контрольная группа получала стандартные социальные услуги, которые обеспечивают семьям, известным дурным обращением с детьми.
Когда детям было по два года, 61 процент из них в группе лечения сформировали надежную привязанность к своим матерям, в то время как в контрольной группе надежной привязанностью могли «похвастаться» только 2 процента детей.
Как показал Чиккетти, воспитательные навыки, способствующие привязанности, можно развить даже у самых проблемных родителей, и огромную пользу от этого получают как они сами, так и их дети.
Воспитательные навыки, способствующие привязанности, можно развить даже у самых проблемных родителей, и огромную пользу от этого получают как они сами, так и их дети.
Другие исследования показали возможность воздействия не только на тип привязанности детей, но также на здоровье их систем стрессовых реакций. Исследователи продемонстрировали этот эффект с помощью вмешательств менее интенсивных, чем программа лечения Либерман.
Тип вмешательства, названный «Многомерной программой воспитания дошкольников в приемных семьях», который ввел психолог из города Юджина, штат Орегон, по имени Филипп Фишер, обеспечивает приемным родителям 6 месяцев подготовки и консультаций по методам сглаживания конфликтов и сложных ситуаций в доме.
Дети в приемных семьях часто испытывают трудности с регулированием системы реакций на стресс (как Мониша Салливан). Но в эксперименте, проведенном после шестимесячной программы, дети, участвовавшие в исследовании Фишера, не только продемонстрировали возросшие свидетельства надежной привязанности; но и их паттерны выработки кортизола переключились с дисфункционального режима на нормальный.
Еще один вид вмешательства для приемных родителей маленьких детей, названный программой «Привязанность и биоповеденческое наверстывание» (Attachment and Biobehavioral Catch-up, или ABC), был разработан Мэри Дозье, психологом из университета Делавэра.
ABC поощряет приемных родителей реагировать на потребности их детей более внимательно, тепло и спокойно. Уже после 10 визитов сотрудников программы на дом дети, участвующие в АВС, демонстрируют более явные признаки надежной привязанности, а их кортизоловые паттерны неотличимы от паттернов типичных хорошо функционирующих детей, живущих в обычных семьях.
Что примечательнее всего в программе Дозье, так это то, что лечение получают только родители, а не дети, вверенные их заботе, – и все же оно оказывает глубинное воздействие на ГГН-ось детей.
Я видел метод развития привязанности в действии одним весенним днем в чикагском районе Саутсайд, когда посещал 16-летнюю девушку по имени Жаки и ее 8-месячную дочку Макайлу в доме матери Жаки, где они в то время жили.
Я был не единственным гостем – со мной была пожилая афроамериканка по имени Анита Стюарт-Монтгомери, служащая благотворительной католической миссии, которая регулярно посещала родителей из группы риска (обычно матерей-одиночек) и их детей в рамках программы, возглавляемой фондом Ounce of Prevention Fund, филантропическим обществом, базирующимся в Чикаго.
После этого визита я разговаривал с Ником Векслером, специалистом по младенцам, который руководил этой программой посещений на дому в течение более чем двух десятилетий. Он объяснил: хотя ему и его подчиненным небезразличны традиционные проблемы, которые представители опеки обсуждают с людьми, недавно ставшими родителями – питание ребенка, попытки родителей бросить курить и развитие словаря, – проведенные исследования убедили их, что совершенствование привязанности является наиболее мощным рычагом, с помощью которого они могут улучшить судьбу ребенка. Поэтому привязанность составляет главный фокус их внимания.
Векслер говорил, что ему часто приходится напоминать людям, занятым в программе: их задача – пытаться решить не все многочисленные проблемы, которые они видят в жизнях молодых родителей, своих подопечных, а только эту одну.
– Это серьезное испытание для наших визитеров, потому что инстинктивно всегда хочется сделать больше, – рассказывал Векслер. – Но даже если ты не можешь справиться с неумелым ведением хозяйства или с недостаточным образованием, то всегда можно развить в родителях внутреннюю силу и стойкость, чтобы они могли быть настолько хорошими родителями, насколько это в их силах.
Совершенствование привязанности является наиболее мощным рычагом, с помощью которого можно улучшить судьбу ребенка.
И действительно, в мире Макайлы многое хотелось бы исправить. Когда я наблюдал, как они с Жаки и Стюарт-Монтгомери играли и разговаривали, сидя на коврике в гостиной, я обнаружил, что мне хочется, чтобы в этом доме было спокойнее, а у мебели было поменьше острых углов; чтобы девочка, ее мама и бабушка не жили рядом с заброшенным и угрюмым кварталом, и чтобы мы не вдыхали сигаретный дым из соседской двери.
Но Стюарт-Монтгомери, надо отдать ей должное, сосредоточивалась на Жаки, наблюдая, как она смотрит на Макайлу, отпуская поощрительные комментарии, выражая по отношению к Жаки именно тот тип теплой и воодушевляющей поддержки, который та, как она надеялась, передаст дальше, Макайле.
* * *
Предыдущее поколение способов вмешательства в проблемы раннего детства, развивавшееся под влиянием исследования Харта и Рисли о важности ранних языковых навыков, сосредоточивалось преимущественно на том, чтобы поощрить родителей предпринимать шаги для расширения словаря их детей.
