Существует такое мнение (разумеется, у католиков!): «Став католиком, остаешься им навсегда», и действительно, довольно трудно полностью сбросить эти оковы. Сегодня я следую примеру Грэма Грина, называя себя католическим агностиком. Я не совсем понимаю, что это означает, – я надеюсь, что это отражает мои ощущения, относящие меня к неподдающемуся четкому определению духовному элементу.
Я всегда завидовала тем, кто обладает очевидным талантом. Вместо этого у меня имеется много интересов – некоторые из них противоположные. Изучая в университете науку, я проводила много времени в библиотеке, читая книги по искусству. Мне нравилось делать зарисовки, но у меня не было особых способностей, зато в качестве неблагоприятного фактора была очень талантливая сестра. Недавно я увлеклась игрой на виолончели. Это доставляет мне огромное удовольствие, хотя далеко не идеальный слух ограничивает мои достижения. Одним словом, я многие вещи могу делать довольно хорошо и с удовольствием, но ни в одном из них я не добилась выдающихся результатов. Являясь весьма заурядным человеком, я всегда находилась в окружении талантов. Моя мать была превосходной пианисткой, сестра – художницей, мой самый близкий друг – гобоист, выступающий с концертами. Все это люди из моего ближайшего окружения. Я любила литературу, музыку и математику, но не видела для себя ясного будущего. Затем начало второй мировой войны привело меня в мир медицины, где я сделала успешную, хоть и не полностью соответствующую моим интересам карьеру.
Все изменилось после того, как я вышла замуж за композитора. Я вошла в мир, в котором, без сомнения, чувствовала себя как дома. Я больше не считала себя аутсайдером, а была вовлечена в работу мужа, оказывая ему всестороннюю помощь и поддержку. Он проявлял величайшую любовь к сочинению музыки на слова, и наши вечера часто были посвящены совместному чтению стихов, так как он искал вдохновения. Кроме того, он проигрывал мне первые варианты своих музыкальных композиций, чтобы услышать мое мнение. Он всегда говорил, что для него важна реакция «человека с улицы» (моя!), а не мнение профессионалов. Кроме музыки, у нас было много общих интересов: театр, литература, опера и любовь к сельской жизни. Он являлся страстным игроком в бридж, и ему удалось преодолеть мою неприязнь к этой игре (основанную на детских наблюдениях за мужской агрессией, возникающей во время партий). С его помощью я стала (и осталась) увлеченным игроком. Одним словом, моя жизнь оправдывала себя, что получило дальнейшее подтверждение, когда у обоих наших сыновей обнаружились очевидные таланты, которых мне всегда не хватало.
Ни мое раннее восприятие религии, ни последующий отказ от нее не повлияли на пожизненное увлечение вопросами смерти и другими неизведанными явлениями. Мы можем дать ответы на многочисленные вопросы, исследовать окружающий мир, гулять по Луне, но тайна «страны, откуда ни один не возвращался», навеки останется необъяснимой. Я когда-то начала коллекционировать удивительные упоминания о смерти у Шекспира: «сгинуть в неизвестность», «Скончаться. Сном забыться. Уснуть…», «Быть заключенным средь ветров незримых», красота слов маскирует, а не раскрывает мне тайну. Длительное время слова стихотворения «Отец твой спит на дне морском» в сочетании с любовью к морю заставляли меня надеяться на гибель в море. Позднее этот миф был развеян, когда я узнала о медленном и ужасном процессе смерти от утопления. Я решила отказаться от «…и будет он лишь в дивной форме воплощен».
До сих пор, мне кажется, я не дала никакого ответа на вопрос, что для меня означает быть собой. Я лишь нарисовала несколько портретов и теперь должна копнуть глубже. «И каждый не одну играет роль» – возможно, я найду ответ в тех ролях, которые мне довелось сыграть.
Я была дочерью, сестрой, ученицей, специалистом своего дела, женой, матерью и бабушкой. Иногда просто трудно поверить, как много всего способно уместиться в одной жизни – причем каждый отдельный этап может представлять собой целую жизнь. И сам по себе принцип времени кажется странным – порой оно идет медленно, а порой мчится как сумасшедшее. Я вспоминаю о детстве, как о времени бесконечного лета. Это была та эпоха, когда поездки на выходные в загородные дома и школьные экскурсии не были распространены, да и владение автомобилями еще не стало массовым. Наш ежегодный трехнедельный отпуск на море представлял собой единственную возможность сбежать из Лондона, а кроме того, был самым ярким событием года. Он являлся главной темой разговоров между мной и сестрами, которые мы вели по ночам, лежа в кровати (надеясь, что кошка, заползшая под пуховое одеяло, останется незамеченной). Казалось, что мы только и делали, что обсуждали предстоящую поездку или предавались воспоминаниям о прошедшей.
При общении с внуками я переживаю другую крайность – слишком быстрое течение времени. Только что я нянчилась с ними в роли приходящей няни, и уже через мгновение они показывают мне, как пользоваться телевизором (не надеясь на то, что я смогу осилить что-то более сложное). Что касается моих собственных детей, то когда я с ними, время ведет себя по-разному. Долгие годы они казались во всем зависимыми от меня. Потом мы вдруг полностью поменялись ролями, и я стала обращаться к ним за советом и помощью. Когда и как это произошло?
Сейчас мои дни рождения только успевают мелькать. Я покинула комфортный период среднего возраста (в котором мы пытаемся задержаться как можно дольше). Но мысль о том, что теперь я стала пожилой дамой, воспринимается мною почти со смехом. Трудно поверить, что этот образ с седыми волосами, который отражается в витринах магазинов, принадлежит мне. Но я начинаю преодолевать свое удивление, когда мне уступают место в автобусе и больше не требуют представлять документ в качестве доказательства моего пенсионного возраста.
Прошло уже восемь лет, как я стала вдовой, прожив в браке почти полвека. Сам по себе брак показался мне целой жизнью, которая пролетела слишком быстро. К счастью, я никогда не боялась остаться одна, хотя иногда одиночество заставляет меня испытывать ощущение чего-то нереального, и мне требуется человеческое общение, чтобы развеять это ощущение. Мой интерес к смерти продолжает сохраняться, но он ни в коем случае не указывает на мрачную перспективу. По природе я оптимистка. Когда я размышляю о собственной смерти, у меня не возникает мыслей о «спокойном уходе в одну из тихих ночей». Мне нравится один из героев Филипа Рота, который возмущен идеей о том, что «вы рождены, чтобы жить, а вместо этого вы умираете».
Ну что, я ответила на вопрос, что означает быть собой? Существует тенденция становиться таким человеком, каким нас считают другие. Я должна избавиться от этого и отыскать свою подлинную сущность – то внутреннее «Я», которого не коснулось время и события. Глубоко внутри мы всегда остаемся тем же человеком, который был ребенком, подростком и взрослым, но найти это скрытое «Я» так же трудно, как вспомнить забытый сон. Я окружена тем багажом, что накопила, исполняя многочисленные роли в течение своей долгой жизни. Его необходимо снимать слой за слоем, подобно шелухе репчатого лука. Это действующий на нервы процесс, сопряженный со страхом перед тем, что я смогу (или не смогу) обнаружить. Когда я приближусь к концу, меня ожидает шок. Вместо ожидаемого открытия я обнаружу еще один слой или еще одну роль – роль человека, тщетно пытающегося выяснить, что это значит – быть собой.
Я одна из девяти детей, и в детстве я больше всего любила, когда мама, папа, все мои сестры и братья, а также дядя отдыхали после ужина. Мы все вместе сидели в комнате, болтали и смеялись.
Я признаю, что в течение нескольких последних лет во время наших семейных встреч – как по грустным, так и по счастливым поводам – я наслаждалась каждой их минутой.
Несмотря на то, что в молодости я всегда интересовалась происходящим вокруг, я не имела обыкновения долго раздумывать о каких-то вещах. Они на самом деле вряд ли что-то значили для меня, и я не помню, что по какой-либо причине лишалась сна, хотя сейчас все изменилось. Теперь меня постоянно мучают сомнения, и я беспокоюсь почти по любому поводу, особенно если это касается моей семьи.
Раньше я обычно засыпала сразу, как только моя голова касалась подушки. Никакой шум не мог меня разбудить. Вот одна из веселых историй на эту тему.
Когда мне было одиннадцать лет, я нечаянно поцарапала сестру своим длинным ногтем, и мама все время просила меня обрезать этот ноготь, а я отказывалась. Однажды, пока я спала, одна из моих сестер коротко обрезала мне все ногти, а я ничего не заметила до самого пробуждения утром. Моим братьям и сестрам показалось очень смешным то, что я даже не шелохнулась, несмотря на весь шум и смех.
Страхи, тревоги и огорчения
