Я даю вам это учение не с целью обратить вас в буддизм. Это мой вклад в российскую культуру от имени всего Тибета. Несмотря на то, что мы, тибетцы, – беженцы, у нас очень богатые культурные и духовные традиции, и в это сложное время мы хотим помочь России. Тем более, что Россия является нашим соседом. И, главным образом, это учение является небольшим подарком России от главы тибетского народа Его Святейшества Далай–ламы. Этот подарок преподносится с самыми чистыми побуждениями, от всего сердца. Я уверен, что про золото нет необходимости доказывать, что оно золото: об этом говорит исходящее от него сияние.
Внешние объекты и субстанциональное существованиеРассмотрим, в чем заключается разница между внешними объектами и субстанциональным существованием. В школе Мадхьямика Прасангика утверждается, что никакого субстанционального существования нет. Однако на собственном опыте мы убеждаемся в обратном. Увидев чашку, люди скажут, что эта чашка существует субстанционально, и ученые это подтвердят. Однако согласно Прасангике, если бы эта чашка имела субстанциональное существование со стороны объекта, в ходе аналитического поиска мы могли бы ее обнаружить.
Прасангика не утверждает, что если мы чего‑то не находим, то этого не существует. Прасангика говорит, что если мы не воспринимаем объект, подлежащий восприятию зрительным сознанием, то есть видимый объект, это означает, что этого объекта не существует. Субстанционально существующая чашка является видимым объектом, и когда мы ее не находим, это говорит о том, что такой чашки нет. Вы можете возразить: «Вот же чашка. Мы ее видим». А я на это спрошу: «Какая ее часть является чашкой?» Ее бока – не чашка, ее дно – не чашка, ручка – тоже не чашка… Итак, если вы исследуете каждую частицу этой чашки, то не обнаружите ни единой частицы, которая была бы субстанционально существующей чашкой. А если ни одна частица этой чашки не является субстанционально существующей чашкой, то как же вся эта чашка может иметь субстанциональное существование?
Следовательно, с точки зрения школы Мадхьямика Прасангика, чашка – это просто название. Она существует точно так же, как Москва, лес и мы сами. Мы не имеем субстанционального существования – плотного, конкретного существования со стороны объекта. Подобно лесу или Москве, мы – всего лишь название, данное телу и уму.
Далее в ходе этой дискуссии возникает новый вопрос. Если нет никакого субстанционального существования, то можем ли мы прикоснуться к чашке или нет? Если мы ответим утвердительно, возникнет противоречие с постулатом, отрицающим субстанциональное существование чашки. С другой стороны, если мы скажем: «Прикоснуться к чашке невозможно», это будет противоречить достоверному познанию. Согласно Чандракирти, положения учения не должны противоречить мирской достоверности, в противном случае оно не относится к воззрению Прасангики. Итак, нам остается одно – доказать, что мы можем прикоснуться к этой чашке. Но доказывать это нет никакой необходимости, поскольку каждый из нас в любой момент способен дотронуться до чашки, выпить из нее чаю, и это достоверно.
Дело в том, что для того, чтобы мы могли прикоснуться к тому или иному предмету, он совершенно необязательно должен быть субстанционально существующим. Присваивая чему‑либо название, мы неизменно даем его скоплению каких‑то частиц. И объект, которому мы даем наименование, существует. Он имеет взаимозависимое происхождение. При этом он лишен независимого субстанционального существования. Например, когда речь идет о какой‑то мельчайшей частице – электроне, следует учесть, что субстанционально существующего электрона нет. Почему? Потому что мы даем наименование «электрон» двум или более мельчайшим субстанциям. Мы даем наименование крошечным частицам или каким‑то характеристикам этих частиц. Так что электрон тоже существует номинально. Поэтому когда ученые ищут электрон, протон или нейтрон, они их не находят. Вместо них они обнаруживают что‑то другое – элементарные частицы или энергии. Энергию, в свою очередь, обнаружить также невозможно. Можно найти что‑то другое… В ходе этого поиска у нас может возникать очень много терминов и наименований, но ни единого субстанционально существующего объекта мы не обнаружим. Почему? Потому что каждая частица имеет взаимозависимое происхождение. Кроме того, как говорится в буддизме, неделимых частиц нет. В противном случае эта самая неделимая частица и была бы субстанционально существующей. Мы могли бы спросить: «Где здесь неделимая частица?» и указали бы на нее пальцем. Также мы обнаружили бы саму субстанцию этой неделимой частицы. Однако когда я спрашиваю вас: «Где чашка?», вы ни на что не можете указать пальцем. На что бы вы ни указали, вы укажете не на саму чашку, а на основу для обозначения «чашка». Становится ясно, что никакого субстанционального существования нет. И все же к чашке можно прикоснуться. Каким образом? В мирском понимании, когда мы говорим: «я прикасаюсь к чашке», мы не имеем в виду «я прикасаюсь к субстанционально существующей чашке», потому что это невозможно. Мы прикасаемся к номинально существующей чашке, и это нормально. Почему? Потому что название «чашка» было дано скоплению множества частиц. И в действительности налги пальцы касаются частиц, составляющих эту чашку. Чашка производит впечатление единой, монолитной субстанции, но в реальности она лишена субстанционального существования. Она подобна радуге… Когда дети смотрят на радугу, она кажется им конкретной, плотной и материальной. Тогда они бегут за ней, пытаясь ее схватить. Но поймать ее невозможно, потому что субстанциональной радуги не существует. При соединении дождевой воды и света возникают различные цветовые оттенки. Эти цвета люди и называют радугой. Следовательно, радуга имеет номинальное существование. Мы все это знаем. Мы, взрослые люди, говорим: «Радуга существует номинально, радуга не имеет субстанционального существования, поэтому совершенно бессмысленно бежать за ней и пытаться ее поймать. Это невозможно». Когда вы объясните это своим детям, они перестанут тратить время впустую, гоняясь за радугой.
Вместе с тем, если мы не понимаем пустоту, то не осознаем, что все окружающие нас предметы подобны радуге. Нам они представляются субстанционально существующими. В этом случае мы, как дети, упорно за ними гоняемся. Подобно тараканам, мы бегаем туда–сюда с раннего утра до поздней ночи. Бежим в одно место, возвращаемся, затем несемся куда‑то еще… Так мы впустую тратим свою жизнь.
Один великий мастер сказал: «Живые существа страдают не потому, что ничего не делают – они делают более чем достаточно. Именно это и является одной из причин их страданий. Они не умеют совершать правильные действия. Они сами не понимают, чего хотят». Внешняя видимость обманывает нас так же легко, как радуга – детей. Дети бегут за радугой, но возвращаются с пустыми руками. Мы также всю жизнь гоняемся за радугой – все бегаем и бегаем. Даже самые богатые люди, умирая, покидают этот мир с пустыми руками. Они ничего не достигают. Вся их репутация, вся их слава подобны радуге. Они не могут унести ее с собой, потому что она – пустой звук… Они копят богатство подобно крысам, таскающим в норы зерно. Крысы накапливают в норах целые горы зерна, а потом умирают на этом зерне. Крысы сами не едят зерно и другим его не дают.
Почему же подобное происходит? Потому что у людей нет мудрости. Информации очень много, а мудрости нет… Из‑за этого люди сходят с ума. Им незачем копить в уме столько информации, но мудрость им жизненно необходима. Мой учитель говорил, что в доме не должно быть слишком много вещей, потому что обилие бесполезных предметов отвлекает. Что нам необходимо иметь у себя дома? Только то, что приносит пользу. Понятно? Подумайте об этом, это очень хороший совет. Я не хочу, чтобы учение о пустоте превратилось для вас в сухой, интеллектуальный анализ. Я хочу связать его с вашей жизнью, хочу, чтобы оно принесло вам реальную пользу, расширило ваше сознание. Я хочу, чтобы ваш ум перестал быть детским, и, наконец, повзрослел. Видите ли, ваше тело уже выросло, а ум еще нет. С точки зрения буддийской философии, пока вы не понимаете всех этих вещей, ваш ум все еще подобен уму ребенка… Ведите себя как взрослые люди. Мелкие проблемы не должны казаться вам огромными и непосильными, не должны повергать вас в состояние депрессии, потому что субстанционально существующие проблемы – это всего–навсего обозначение, которое дает ваш ум.
Ни одна так называемая «большая проблема» не имеет самобытия. Допустим, у вас есть некая проблема, а также вы обладаете каким‑то благосостоянием. И то, и другое – размером со стол. Однако если у вас спросят: «Как ты поживаешь?», вы скажете: «У меня огромная проблема». А если спросят: «Как у тебя с деньгами?», вы скажете: «Я очень бедный». Почему вы так говорите? Дело в том, что, когда речь идет о проблемах, вы все время сравниваете свою собственную проблему, имеющую размер стола, с крошечными пылинками. А свое богатство, которое у вас также размером со стол, вы сравниваете с огромной горой.
