Аудиограмма представляет собой график, который изображает звуковую частоту вдоль горизонтальной оси, начиная с низких шумов и заканчивая высоким писком, по отношению к интенсивности звука или громкости, отраженной на вертикальной оси. Высшие точки графика обозначают самые слабые звуки, различимые только для людей с нормальным слухом. Нормальный слух фиксируется в виде горизонтальной линии, которая успешно доходит до верхних точек графика, различая на низкой громкости каждую частоту, от далекого грома до слабого птичьего пения, и, что важнее всего, в промежутке между ними находятся разговорные частоты. Моя аудиограмма имеет большое углубление в центре, затрагивающее разговорную область, но восстанавливающееся на высоких частотах. Это объясняло мои трудности. Причиной проблемы была, скорее всего, патология нерва внутреннего уха, без сомнения врожденная (хотя я не знала о том, чтобы кто-то в нашей семье имел подобный недуг). С этим ничего нельзя было поделать. Зато я перестала отрицать свою тугоухость.
Поскольку я до сих пор могла обходиться без слухового аппарата, я отложила все мероприятия на пять лет, пока мне не исполнилось двадцать восемь. В этот момент, незадолго до рождения моего второго сына, мне показалось, что мой слух стал еще хуже, и я вдруг обнаружила, что не справляюсь с повседневными ситуациями. Речь стала восприниматься нечетко, а птицы замолчали. Новая аудиограмма показала, что линия опускается вниз в области речевых частот и пропускает высокие частоты. Теперь я нуждалась в слуховом аппарате и меня направили к частному поставщику, который, как мне сказали, снабжает королевскую семью.
Я достаточно быстро привыкла к слуховому аппарату, и у меня создалось ощущение, что я вернулась в мир. Слуховой аппарат был вмонтирован в очки так, что в одной дужке находился микрофон, а в другой – громкоговоритель, и оба они были соединены тонким проводком, проходящим по углублению прямо через центральную часть очков. Такая конструкция устраняет резонанс, тот писклявый звук, который является сильным раздражителем для пользователей слуховыми аппаратами. Несмотря на все это, я довольно быстро столкнулась с двумя проблемами. Во-первых, очки выпускали только в стандартной оправе из тяжелого коричневого пластика, которая больше подходит старомодным мужчинам. Кроме того, проводок постоянно выпадал, и когда это происходило, мне приходилось экстренно приклеивать его (а это, как правило, всегда случалось не в самый подходящий момент). Как ни странно, но я послушно носила это уродство следующие двенадцать лет.
Мой слух продолжал ухудшаться – к счастью, довольно медленными темпами, но слуховой аппарат все равно за мной не поспевал. Я все больше и больше становилась нетрудоспособной, что требовало больших затрат. В конечном итоге я была направлена семейным врачом к специалисту аудиологического отделения системы государственного здравоохранения, у которого я впервые получила надлежащую оценку своего состояния и эффективную помощь совершенно бесплатно. С тех пор прошло много времени, теперь линия на моей аудиограмме уходит в самый низ страницы. Тем не менее с появлением цифровых аппаратов технология выступает на моей стороне, и я справляюсь со своим недугом гораздо лучше.
Тугоухость описывалась как восприятие приглушенного звукового сигнала. Я пропускаю резкость звучания, создается впечатление, что я слушаю человека, говорящего с полным ртом пастилы. Такое искажение происходит из-за невосприятия высоких звуков, таких как согласные «с», «ф» и «т», а также некоторых гласных. Даже самый лучший аппарат не может сравниться с нормальным слухом в способности различать звуки, поэтому я по-прежнему воспринимаю только семьдесят пять процентов сказанного. Эта пропорция резко снижается, когда имеются посторонние шумы. Посторонний шум является настоящим демоном, механического или человеческого происхождения. Открытое окно, на которое остальные не обращают внимания, пропускает внутрь поток уличного шума; в переполненной комнате я также не могу слышать людей, которые мне больше всего интересны.
Самым важным для меня является контекст. Если я пропускаю какое-то слово, я, как правило, довольно легко и почти бессознательно вставляю его на место с помощью догадки, руководствуясь контекстом, так же как любой другой человек. Но если я пропущу отдельное слово, произнесенное вне контекста, то повторение его пять или шесть раз специально для меня не исправит ситуацию до тех пор, пока оно не будет перефразировано. И, пожалуйста, не говорите со мной из другой комнаты; в этом случае все выступает против того, чтобы я разобрала сказанные слова, делая их совершенно бессмысленными. Но если я нахожусь наверху, кому захочется подниматься по лестнице только для того, чтобы сказать, что он готовит чай, и узнать, выпью ли я чашечку? Тех, кто живет со слабослышащими людьми и безукоризненно ведет себя с ними, стоит причислить к лику святых.
Мой мощный слуховой аппарат страшно пищит. Этот звук возвещает о моем приходе подобно крокодилу в истории о Питере Пене. Мой внук понял это в один год и всегда говорил «Баба», когда слышал писк, спускающийся с верхнего этажа дома. Этот писк появляется благодаря звуковым волнам, которые рикошетят вокруг ушного канала и могут минимизироваться, если аппарат плотно прилегает к уху, чего очень непросто добиться. Кроме того, писк может возникать в тех случаях, когда моя голова находится рядом с каким-то объектом, например со стеной, так как звук рикошетом отскакивает и от предметов. Современная привычка приветствовать почти незнакомых людей поцелуем, причем не в одну, а в обе щеки, приводит к интересным последствиям. Другой человек может не знать о моей проблеме. Когда его голова оказывается на близком расстоянии от моей, слуховой аппарат издает этот ужасный писк, который потом повторяется с другой стороны. Некоторые люди прекрасно выдерживают это, никак не реагируя, в то время как другие вздрагивают от услышанного писка, пусть даже едва заметно. Больше всего мне нравятся те, которые открыто смеются.
Тугоухость требует упорного труда, так как ограничение возможностей затрагивает большинство сторон жизни. Обычно люди хотят помочь, но не знают, что надо делать, пока не получат определенные инструкции, поэтому в мои обязанности входит объяснять и подсказывать людям, как мне помочь. Хорошо бы еще люди могли соблюдать эти инструкции в течение всего разговора. Кроме того, бывает трудно создавать приемлемую для восприятия речи атмосферу при общении с разными людьми в быстро меняющихся условиях. Например, в магазинах, в этих шумных местах с вечно спешащими консультантами, вы должны получать помощь достаточно быстро, иначе вся беседа пойдет наперекосяк. Тем не менее некоторые ситуации только кажутся незаслуживающими беспокойства, к ним я отношу театр. Я не знаю более безотрадного ощущения, чем нахождение в театре, полном зрителей, которые оглушительно смеются, а я не имею понятия, с чем это связано.
Эмоциональные воздействия тугоухости имеют широкий диапазон. Я постоянно боролась с чувством отстраненности, которое является спутником глухоты. Необходимость ежедневно приспосабливаться к тугоухости требует настойчивости, но она должна быть тщательно уравновешена, и мне до сих пор приходится работать над этим. Тревога, прежде связанная с моей профессиональной деятельностью, теперь сменилась тревогой о будущем, когда я стану слышать еще хуже, а мои пальцы, возможно, станут настолько неуклюжими, что не смогут обращаться со слуховым аппаратом, или, что еще хуже, неуклюжим станет мозг.
Спустя три с половиной десятилетия тугоухости мои эмоции по поводу нетрудоспособности по-прежнему неустойчивы. В большинстве случаев я прятала их в дальний угол своего разума, но временами все-таки падала духом, когда появлялись трудности. По работе мне приходилось невероятно много общаться, что имело для меня отрицательные последствия. И хотя я очень рада, что мне, несмотря на недуг, удалось сделать карьеру, однако сейчас, после выхода на пенсию, я, конечно же, чувствую себя гораздо спокойнее. Но важнее всего то, что в течение всего этого времени множество людей проявляли ко мне понимание и оказывали мне поддержку, за что я им бесконечно благодарна.
Все мои прочие переживания затмила огромная радость и привилегия быть бабушкой. Не так много существует в жизни вещей, которые человек может сделать дважды, но сейчас я столкнулась с тем, что безмерно полюбила этого новорожденного маленького человечка, подобно тому, как лет тридцать назад влюблялась в своих собственных детей. Я была кровно заинтересована в этом ребенке, благодаря которому преемственность и непрерывность жизни приобрели новый смысл.
При рождении внука я находилась под рукой, без всякого умысла, а лишь по причине того, что роды проходили слишком медленно, и мой сын с невесткой нуждались в дополнительной поддержке. Когда внук наконец появился на свет, слабенький и в первый момент не способный даже закричать, мои мысли оставались с невесткой, которая к тому времени находилась в состоянии полного изнеможения. Возможно, сказалась и моя собственная усталость, но некоторое время я совсем не думала о внуке и даже не испытывала беспокойства о нем. Мне казалось, что надо сначала познакомиться с ним, а потом уже начинать тревожиться. Такое состояние оцепенения длилось недолго, так как меня попросили символически перерезать пуповину, поскольку мой сын отказался это сделать, боясь, что у него не хватит выдержки. Так и начался мой новый любовный роман.
