Кларки не превратились в святош: телевизор вернулся в гостиную, и порой детям разрешается посмотреть интересную передачу. И в доме, признался мне Джеффри, отнюдь не всегда так аккуратно, как в день моего приезда. Но сократив время пребывания перед телевизором, семья сменила основной ритм своей жизни – на размеренное moderato вместо лихорадочного prestissimo.
– В дом и вправду пришла неспешность, – размышляет Сьюзен. – Мы по-прежнему живем интересно, активно, только не бегаем все время словно курицы с отрезанными головами.
В мире, одержимом потребностью делать все как можно быстрее, некоторые люди все же решаются воспитывать детей «медленно». Не все формы замедления каждому по карману. Частная школа с «медленными» принципами обучения стоит немалых денег. Чтобы учить детей дома, кто-то из родителей должен сократить рабочие часы, а это опять-таки не всякая семья может себе позволить. Есть и много бесплатных возможностей «замедлиться» и «замедлить» детей. Например, сократить время, потраченное на телевизор или внешкольные занятия (а на этом и сэкономить можно). Тем не менее «замедлению» детей, как и любому другому «замедлению», препятствует не столько отсутствие денег, сколько современные умонастроения. Подавляющее большинство до сих пор хочет научить своих детей большему и быстрее. В Японии, например, многие родители отнюдь не приветствовали инициативу сократить нагрузку в классах – нет, они хотят, чтобы их дети еще дольше сидели в переполненных школах. По всему развитому миру для родителей и политиков результаты выпускных экзаменов все еще чуть ли не самый главный вопрос на свете.
Чтобы спасти новое поколение от культа скорости, придется полностью пересмотреть наши представления о детстве – примерно так, как 200 лет назад их пересмотрели романтики. Пересмотреть – значит придать процессу обучения больше свободы; сделать его более гибким и увлекательным для ребенка; дать ему возможность просто поиграть, не отчитываться перед вами за каждую секунду; избавить детей от обязанности копировать взрослых. А родители могли бы немного снизить свои требования и стандарты и на личном примере показать детям, как жить «медленнее». Да, это трудно. Однако дело того стоит, судя по примерам.
Никола Барнс рада, что Джек не вынужден больше выжимать максимум из каждого мгновения.
– Этот урок всем бы не мешало усвоить: и детям, и взрослым, – подытоживает она. – Научись замедляться, и жизнь станет намного лучше.
Заключение
Найти tempo giusto
Житейская борьба главным образом разворачивается вокруг вопроса, как медленно или как быстро нужно все делать.
Стен Надольный. Открытие медлительности[19]
В 1898 г. Морган Робертсон опубликовал роман «Тщета» (Futility), роман-пророчество о том, к чему приведет состязание за трансатлантический рекорд скорости. В прологе спускают со стапелей величайший в мире лайнер, «практически непотопляемое» судно, способное пересечь океан на всех парах и в любую погоду. Но в первом же плавании непотопляемый лайнер сталкивается с другим кораблем. Свидетель несчастья пишет о «напрасном уничтожении жизни и собственности ради увеличения скорости». Вымышленный корабль назывался «Титан»{86}. Четырнадцать лет спустя, в 1912 г., уже невымышленный «Титаник» налетел на айсберг; погибло более 1500 человек.
Гибель непотопляемого «Титаника» вроде как заставила опомниться мир, безоглядно гнавшийся за скоростью. Многие уповали на то, что трагедия вынудит человечество сделать паузу, присмотреться к культу скорости и понять, что настало время остепениться. Нет, надежда тщетна. Век спустя мир по-прежнему пытается делать все быстрее и платит за это все дороже. Давно уже стало ясно, какую дань взимает с нас культура спешки: мы уничтожим себя и планету. Так мало времени, так мы одержимы болезнью времени, что забываем о друзьях, родных и супругах. Разучились радоваться, потому что спешим к следующему удовольствию. Питаемся невкусной и вредной едой, и дети наши несутся в том же урагане спешки – словом, веселое нас ждет будущее.
Но не все потеряно. Еще можно сменить курс. Хотя скорость, деловитость, одержимость «экономией времени» остаются характерными приметами нашей эпохи; сопротивление ширится. Медленное движение набирает обороты. Многие люди стараются уже не ускоряться, а замедляться: неспешность помогает им жить, работать, думать, играть.
Справедливо ли называть Медленное движение движением? Вроде бы налицо все признаки: общественные симпатии, предложения по переустройству жизни, акции на местах. С другой стороны, нет формальной структуры, «бренд» не развит: многие люди замедляются сами по себе, меньше работают, готовят дома, но не сознают, что тем самым участвуют в крестовом походе. Каждый акт «замедления» льет воду на общую мельницу.
Если у Медленного движения есть духовная родина, то это Италия. Средиземноморские традиции, любовь к досугу и удовольствиям служат естественным противоядием скорости. Slow Food, Cittaslow, Slow Sex – это все заслуга Италии. Но Медленное движение не ставит себе целью обратить Землю в сплошной средиземноморский курорт. Мы вовсе не хотим сменить один культ на другой, идола скорости на идола медленности. Скорость бывает продуктивной, мощной, веселой: лишившись ее, мы обеднеем. Нам нужен средний путь, и именно это предлагает Медленное движение: сочетать la dolce vita с динамикой информационного века. Весь секрет в равновесии: не надо делать все быстрее, делайте все с правильной скоростью: что-то быстро, что-то медленно, что-то не очень быстро, но и не очень медленно. Не следует мчаться опрометью, не разбирая дороги; считать минуты ради минут. «Медленный» человек спокоен, не будоражится, даже если обстоятельства подхлестывают. Один из способов культивировать в себе неспешность – выделить время для тех дел, в которых поторопиться невозможно: для медитации, вязания, садоводства, йоги, рисования, чтения, прогулок, цигуна.
Нет общей формулы замедления на все случаи жизни, нет универсального руководства, какая скорость будет правильной. У каждого человека, действия, мига – собственное время, Eigenzeit. Кому-то нравится жить на такой скорости, которая любого из простых смертных свела бы преждевременно в могилу. Пусть каждый сам подбирает себе темп. Как говорит Уве Климт, пианист, играющий в tempo giusto, «мир станет богаче, если допустить разные скорости».
Разумеется, на пути у Медленного движения еще много препятствий – в том числе и наши собственные предрассудки. Даже когда хочется замедлиться, не отпускает смесь жадности, привычки, страха отстать. В мире, заточенном на скорость, и черепаху еще надо уговорить стать черепахой.
Для скептиков Медленное движение – преходящая мода, маргинальная философия, которой не суждено стать мейнстримом. И то верно, со времен промышленной революции призывы угомониться не могли сдержать нарастающий темп вращения земли. Многие люди, в 1960-х или в 1970-х гг. проповедовавшие неспешность, в 1980-х и в 1990-х гг. кинулись нагонять. Глобальная экономика вновь взревет на полных оборотах или наступит очередной бум вроде мыльного пузыря доткомов, и все разговоры о неспешности полетят в мусорную корзину, а люди устремятся за быстрыми деньгами. Так ли? Не стану биться об заклад. Мы острее прежних поколений сознаем опасность и бесполезность непрерывного ускорения, и мы решительнее сопротивляемся культу скорости. Демография также оказалась на стороне «разоружения»: в развитых странах население стареет, а с возрастом приходит желание замедлиться.
Медленное движение развивается в собственном темпе. Чтобы отказаться от скорости, нужна немалая смелость, но, когда человек знает, что он не один, что другие разделяют его позицию и идут на такой же риск, отважиться легче. Сам факт существования такого движения укрепляет нас. Каждый раз, когда об активистах Slow Food или «Общества замедления времени» (Society for the Deceleration of Time) пишут в газетах, остальным становится легче противостоять скорости. Более того: убедившись в преимуществах неторопливости в одной сфере, люди начинают применять те же принципы и в других областях своей жизни. Элис Уотерс, основатель знаменитого ресторана Chez Panisse в Беркли, стала героиней движения Slow Food. В 2003 г. она начала выступать с лекциями о преимуществах «медленного» образования. И отдельные люди уже начали распознавать взаимосвязи: открыв для себя радости неспешного тантрического секса, Роджер Кимбер пересмотрел свое рабочее расписание; Клэр Вуд не только отказалась от карьеры в страховой компании, чтобы изготовлять мыло на дому, но и дочь перевела на домашнее обучение. Замедлившись с помощью цигуна и улучшив навыки игры в сквош, преподаватель бизнеса Джим Хьюз стал тщательнее консультировать и вести занятия. Работница банка Джилл Хэнкок сперва научилась отключать по вечерам мобильный телефон, а потом записалась на кулинарные курсы.
