Интуитивное знание, какой бы ограниченной ни была сфера или область его применения, напротив, сразу же окончательно и, самое главное, независимо от каких-либо внешних факторов убеждает в своей истинности и всегда бывает верно в своих собственных границах. Чтобы обрести его, мы можем начать с данных обычного ума и чувств или, скорее, попытаться выявить и обнаружить их подлинный смысл или же пересмотреть и по-новому истолковать прошлые знания и представления. Но, несмотря на это, интуитивное знание всегда остается самодостаточным и может руководствоваться своим собственным светом, который не зависит от прежних идей или данных. Со временем такого рода интуитивное мышление становится все более и более привычным и дополняет другие ментальные процессы, позволяя еще больше расширить и углубить знание. С чего бы мы ни начинали, в такого рода знании неизменно присутствует элемент самосущей истины и ощущение абсолютной несомненности, свидетельствующее о том, что в его основе лежит духовное познание через отождествление. Это не приобретение, а открытие знания, которое, хотя и тайно, но уже присутствует в существе: это то, что имеется изначально и может быть открыто. Интуитивно познавая, мы видим истину изнутри и, благодаря этому внутреннему видению, познаём ее внешние аспекты, а также без труда – при условии, что мы остаемся внимательны к интуитивному восприятию – согласовываем свое знание с любой ожидающей нас впереди истиной. На более высоких, подлинно супраментальных уровнях, эти способности становятся более явными и выраженными; на уровне интуитивного ума они не всегда проявляются в чистом и совершенном виде из-за ментальных примесей и добавлений, но на уровне божественного рассудка и более великой супраментальной деятельности они становятся по-настоящему свободными и абсолютными.
Суггестивная интуиция, действуя на ментальном плане, позволяет нам уловить непосредственную и озаренную внутреннюю идею истины, идею, являющуюся ее подлинным образом и символом – это не видение всей истины, а скорее неожиданное припоминание чего-то забытого, обнаружение тайны, известной нашему «я». Это образ, но живой образ, а не мысленный символ, отражение, но такое, которое содержит нечто от подлинной субстанции истины. Затем в действие вступает интуитивное различение, позволяющее понять, каково подлинное место этой идеи истины и как она связана с другими идеями. Это различение также – пока ум по привычке продолжает вмешиваться и вносить свои добавления – помогает проводить грань между ментальным и более высоким видением, удалять низшие ментальные наслоения, покрывающие чистую субстанцию истины, и распутывать запутанные клубки неведения и знания, лжи и заблуждения. Как интуиция по природе своей есть воспоминание, воскрешение в памяти сияющего образа самосущей истины, так вдохновение есть слышание истины: это непосредственное восприятие самого гласа истины и спонтанное облечение услышанного в совершенную словесную форму. Вдохновение несет нечто большее, чем свет идеи истины – благодаря вдохновению удается уловить некий поток ее внутренней реальности и живое поступательное развертывание ее сути. Откровение, по природе своей, является непосредственным видением, пратьякша дришти (pratyakṣa-dṛṣṭi), которое открывает нашему обычному взору то, что идея только выражала. Благодаря откровению обнаруживается сам дух, суть и реальность истины, а сама она становится частью сознания и опыта.
Если развитие супраментальной природы осуществляется правильно и последовательно, мы можем наблюдать, как суггестивная интуиция и интуитивное различение начинают действовать первыми, хотя и не обязательно совершенно изолированно от вдохновения и откровения; и, по мере усиления их деятельности и превращения в естественную и нормальную, они формируют своего рода низший интуитивный гнозис. Сочетание обеих сил необходимо для полноты его работы. Если интуитивное различение действует отдельно, оно порождает своего рода критическую проницательность, благодаря которой идеи и концепции интеллекта рассматриваются и интерпретируются таким образом, чтобы ум мог понять, что в них истинно, а что ложно. В конце концов, на месте интеллектуального суждения может сформироваться сияющее интуитивное суждение – своего рода критический гнозис, – но оно, вероятнее всего, будет испытывать недостаток свежего озаряющего знания или расширять истину лишь за счет того, что удается обнаружить после устранения ошибки. С другой стороны, если суггестивная интуиция действует самостоятельно, не прибегая к помощи различения, можно ожидать постоянного открытия новых истин и новых озарений, но они будут с легкостью затемняться и ограничиваться ментальными наслоениями, а их взаимоотношения и взаимодействие или гармоничное обоюдное развитие – омрачаться и нарушаться из-за этих вмешательств ума. В результате может развиться и стать естественной способность к активному интуитивному восприятию, но не совершенный и сбалансированный ум интуитивного гнозиса. Действуя же вместе, интуитивное различение и суггестивная интуиция взаимно компенсируют недостатки друг друга и формируют ум интуитивного восприятия и различения, который способен выполнять работу постоянно колеблющегося ментального сознания (а также многое другое), делая всё с более великой озаренностью, уверенностью и будучи способным более непосредственно и ясно мыслить.
Вдохновение и откровение аналогичным образом формируют более высокий интуитивный гнозис. Действуя в ментальной среде изолированно, не поддерживая и не дополняя друг друга, они тоже обнаруживают односторонность и неполноту. Откровение, вне всякого сомнения, в состоянии открыть нам реальность, внутреннюю суть и подлинные качества объекта и добавить некое очень мощное переживание к нашему сознательному опыту. Но нам может не хватить способности выразить это в словах, сформулировать свои мысли так, чтобы точно передать увиденное, связно и последовательно описать всё, с чем оно связано и к чему приведет, и откровение может сохраниться в качестве внутреннего знания в глубине существа, но не будет передано его внешним частям и выражено через них. Истина может присутствовать, но полностью не проявиться. Вдохновение может донести до нас слово истины и вибрации ее динамизма и движения, но все это остается неполным и ненадежным в своем воздействии, если при этом у человека не будет полного откровения, позволяющего узнать все, что это вдохновенное послание несет в себе и на что ясно указывает, без четкого упорядочивания его связей с другими посланиями. Вдохновенный интуитивный ум – это ум молний, озаряющий многие вещи, пребывающие во тьме, но эти вспышки должны быть направлены в определенную сторону и превратиться в непрерывный и устойчивый поток света, который станет постоянным источником озаренного и упорядоченного знания. Сам по себе, более высокий гнозис, обладая только двумя силами, откровения и вдохновения, стал бы умом духовного сияния, пребывающим преимущественно в своей собственной обособленной сфере; возможно, он воздействовал бы незримо на внешний мир, но ему не хватало бы той более близкой и привычной связи с обычными движениями ума, которую обеспечивает интеллектуальная деятельность более низкого порядка. Совершенный, обладающий всем необходимым и готовый к работе интуитивный гнозис формируется благодаря интегрированной или объединенной и слаженной работе всех четырех сил.
Правильное развитие, позволяющее в какой-то степени и одновременно проявляться всем четырем силам, должно заключаться сначала в создании достаточно мощного и широкого суггестивного и критического интуитивного ума, а потом, выше его – вдохновенной и пророческой интуитивной ментальности. Затем следовало бы поднять две низшие силы в сферу деятельности вдохновения и достичь того, чтобы все три силы действовали как одно гармоничное целое (или, при более высокой степени интенсивности, как единый и неделимый свет) – одновременно осуществляющее интегрированную работу всех трех сил. И, наконец, следовало бы аналогичным образом возвысить эти три силы и соединить их с пророческой силой интуитивного гнозиса. Но на практике в человеческом уме из-за постоянных примесей и вмешательства имеющихся там движений ментального полузнания и помех со стороны ментального неведения этот четкий и последовательный процесс развития, скорее всего, будет в большей или меньшей степени нарушаться, запутываться и прерываться. Ему будут свойственны повторные ошибки, незавершенные рывки вперед, возвраты к тому, что было недоделано или сделано несовершенно. Тем не менее, этот процесс, в конце концов, может достичь завершения (настолько, насколько это возможно на ментальном уровне), и из всех этих сил, с высочайшей в качестве направляющей или включающей все остальные, возможно, сформируется чистая формация видоизмененного супраментального света. Именно в это время, когда интуитивный ум в ментальном существе полностью сформирован и достаточно силен, чтобы направлять, а может быть даже полностью контролировать различные формы ментальной активности, становится возможен следующий шаг – поднятие центра и уровня нашей деятельности над умом и превращение супраментального рассудка в преобладающую силу.
