Очень мило, не правда ли? Может быть, у вас появилось желание заняться «настоящим» каратэ в похожей секции? Но вот пример совсем иного рода:
«Инаминэ — спокойный, скромный и вежливый человек. Он считает, что во время занятий дисциплина необходима, но умеренная, ибо “слишком жесткая дисциплина может принести вред”. В соответствии с этим принципом атмосфера в его зале легкая и непринужденная, ученики сами соблюдают порядок»[46].
И еще:
«В Дзюндокане я попал в атмосферу дружелюбия и благовоспитанности. Мы, ученики, работали в основном самостоятельно и могли учить столько форм, сколько были в состоянии запомнить. На занятиях постоянно присутствовали старшие ученики, которые охотно давали советы, а Миядзато находился тут же и улаживал любой спор, касавшийся техники».
(Здесь говорится о пятилетнем обучении М. Бишопа у мастера Годзю-рю каратэ, Эйити Миядзато, имеющего на сегодняшний день около 500 учеников. Всего же, начиная с 1953 года, им подготовлено более 12 000 каратэистов, среди которых немало выдающихся, например Морио Хигаонна).
Помимо всего этого следует обратить внимание, каким образом сэнсэй демонстрирует и посторонним, и собственным ученикам практическое применение различных техник. Лишь в единичных случаях мне доводилось наблюдать действительно завораживающее мастерство в противоборстве с качественными, реальными атаками. В остальных эпизодах, как правило, агрессия противной стороны являлась более чем условной. Это легко объяснимо, так как оппонентами наставнику служат его же ученики.
А всякий нормальный ученик всегда относится к учителю с должным пиететом, и ему трудно заставить себя проводить атаки с требуемой жесткостью и скоростью. Обязанность хорошего наставника — приучить подопечных работать, невзирая на лица и никак не относясь к происходящему. Ученик, который трепещет перед старшими, оказывает им медвежью услугу нереальностью своих движений и приучает к ненастоящим ответным действиям.
Ныне здравствующие воспитанники Уесибы рассказывают, что он крайне нетерпимо относился к подобного рода «уважению» и сурово наказывал за малейшие послабления при атаках. Один из его учеников даже поплатился за это переломом руки, поскольку его вялое движение попросту не вписалось в карусель приема.
Однако я не раз с удивлением отмечал, что слишком многие инструкторы на тренировках и даже показательных выступлениях избирают своими партнерами самых худосочных и низкорослых учеников. Из-за этого у понимающих людей немедленно возникают сомнения в соответствии реального мастерства мэтра провозглашаемым высотам. Не нужно обладать сколько-нибудь отточенной техникой, чтобы уложить на татами вчетверо более легкого соперника, который своими тонкими конечностями не в состоянии воздействовать на ваши дородные телеса.
Однажды, занимаясь айкидо, я был вынужден стать в пару с приятелем, запястье которого по толщине превосходило мою лодыжку. Что толку отрабатывать технику освобождения от захватов с человеком, руку которого вы не можете объять даже наполовину, а он своими пальцами, подобными бананам, с легкостью замыкает вас так, словно кисть заделали в бетонную тумбу! Но тут, один-единственный раз, произошло некое чудо, ясно проиллюстрировавшее известный постулат о том, что «без Ки айкидо не существует». Вероятно, само Небо решило продемонстрировать мне в назидание подлинную суть волшебного искусства, в котором с помощью голой техники ничего не решается. А было просто: мы отрабатывали освобождение от разноименного захвата (кататэ-дори), когда противник держит вашу, например, правую руку своей левой, а вы должны повернуться на месте влево и мягко вывести запястье из тисков, нарушив притом его равновесие. Излишне говорить, что возня с моим громадным партнером ничем не радовала, так как он вообще не чувствовал моих щипков, а я с таким же успехом мог отнимать свою руку у барабана лебедки после того, как ее туда уже затянуло. Но один раз произошло нечто, в точности показавшее мне, как должен выглядеть на самом деле данный прием. Смутно припоминаю теперь, что, измотавшись от бесполезной работы, я в какой-то момент совершенно расслабился, и в таком кисельном состоянии в очередной раз стал делать разворот. Руку мою он держал, как и все это время, плотно и крепко, но я не почувствовал абсолютно ничего, будто просто развернулся в пустоте, без напарника. Между тем рука чудесным образом оказалась на свободе, а мой «голем» едва не рухнул наземь, с великим трудом сохранив равновесие. Ясное дело, все попытки повторить волшебство ни к чему не привели.
Так что внимательно отмечайте про себя, каких противников избирает себе в пару наблюдаемый сэнсэй и насколько технично, быстро и жестко они его атакуют. Тогда как в учебной парной работе подыгрывать партнеру можно, а порой и необходимо, в демонстрации своего мастерства подобные фортели совершенно недопустимы, а постоянно прибегающий к ним специалист таковым однозначно не является. Налицо либо неуверенность в собственных силах, либо желание выглядеть в работе лучше, чем на самом деле. Правда, однажды я присутствовал на тренировке по айкидо, где крепкий телом учитель постоянно приглашал себе в пару хрупких миловидных девушек, на которых с блеском осуществлял броски и захваты. Но я сильно подозреваю, что в данном случае следует говорить не о боевом искусстве, а о чем-то совсем другом.
Поборницы женского равноправия могут плюнуть в меня отравленной стрелой, однако рискну высказать личное кредо: некрасиво, некорректно и бесполезно демонстрировать технику на представительницах прекрасного пола, так как в абсолютном большинстве случаев они не в состоянии оказать сколько-нибудь заметного противодействия. Специалисты, прибегающие к таким инсценировкам, дискредитируют себя в глазах зрителей. Что, собственно, хотел сказать своими действиями некий мастер, одетый в сияющие шелка (см. фото), ударяя мозолистым кулаком в ухо нежной домохозяйке с учебным столовым ножиком в вывернутой правой руке? Будь на ее месте жилистый молодец с финкой, композиция смотрелась бы совершенно по-другому!
И, кстати (поистине я заслуживаю дюжину стрел), вспоминая множество виденных чемпионатов, фестивалей и прочих массовых скоплений приверженцев боевых искусств, вынужден произнести абсолютную крамолу: женщины (за редчайшим исключением) не приспособлены к адекватному применению жестких техник типа каратэ или шаолиньского ушу. Любые попытки адаптировать последние не приводят к добру, а стремление втиснуть дамский организм в эту скорлупу чревато лишь иллюзорными успехами. Многомудрые китайцы решили проблему века и века назад — проницательные азиаты гибко использовали особенности того и другого пола, отдав мужикам на откуп силу и жесткость и оставив леди пластику, скорость и изощренное коварство движений. Даже чисто внешне девица, ставшая в зенкуцу или киба-дачи, выглядит неуместно.
Но вернемся в спортзал. Как просто: пара часов терпеливого наблюдения — и вся подноготная данной секции откроется внимательному глазу, как на ладони. Существует также еще один специфический фактор, который стоит учесть, прежде чем ударить с инструктором по рукам. Фактор этот — методика преподавания. Сам по себе сэнсэй может быть великим, будто гора Тайшань, умелым и действительно опытным мастером, но это, к сожалению, нисколько не гарантирует качества преподавания, то есть вовсе не обязательно он будет состоятелен в роли учителя. Безусловно, крайне важно самому уметь продемонстрировать любую технику в любых ее вариациях, но гораздо важнее точно знать, чего требовать от учеников, в какой последовательности и каким образом подвести каждого из них к искомому результату. Тренироваться самому и одновременно тренировать других не получается. Если старый «дедушка» не в состоянии нанести удар ногой в голову, то это не означает, что он также не в состоянии блестяще обучить этому делу юных пластичных отроков. Умение передать другим то, что знаешь сам, — дар весьма специфический и нечастый, и собственные успехи не страхуют от провала на педагогическом поприще.
Лично я знаком всего с двумя тремя мастерами, чей талант методистов оказался под стать личному совершенству. Обычно за таким человеком тянется длинный хвост преданных учеников, которые уже давно сами ведут занятия в разных концах города, области и даже страны, имея в активе подрастающее поколение новых мастеров.
Но когда у давно и стабильно практикующего сэнсэя вы не встретите питомцев из первой когорты некогда пришедших в его додзё новичков, которые на данный момент отзанимались бы пять, семь и более лет, стоит задуматься о личности учителя и качестве его работы. Я абсолютно не собираюсь ничем таким хвалиться, но пример настолько хорошо иллюстрирует сказанное, что грех было бы его не привести. Суть в том, что когда я по целому ряду внешних и внутренних причин прекратил преподавание окинавского кобудо и полностью переключился на любимый тайцзи-цюань, то вся прежняя группа в полном составе последовала тем же путем, что изумило не только меня, но и коллег-инструкторов, соседей по залу. Но, к сожалению, я также знаю прекрасных специалистов, ученики которых, достигнув определенного уровня, уходят, хлопая дверью, чтобы потом даже не здороваться с любимым учителем. Когда такое правило не имеет исключений, это наводит на размышления.
