Эскаписты — это трусы, не бунтари, хотя они и считались до сих пор носителями бунтарского духа. Никакие они не бунтари, они просто трусы. Они не справились с жизнью. Зная свою слабость, свои ограничения, они решили, что лучше сбежать, потому что это позволяет не видеть своей слабости и ограничений, не принимать вызов. Но как вы будете расти, не принимая вызова?
Нет, бунтарь не может отрекаться от мира и от общества, но, безусловно, он отрекается от многого другого. Он отрекается от так называемой морали, навязанной ему обществом; он отрекается от знания, которое дало ему общество. Он отрекается не от общества как такового, но от всего, что общество ему дало. Вот истинное отречение.
Бунтарь живет в обществе, со всей его борьбой и соперничеством. Оставаться в толпе, но не подчиняться толпе, слушать собственное сознание — величайшая возможность для роста. Это мобилизует в вас лучшее, что в вас есть; это придает вам достоинство.
Бунтарь — боец, воин. Но как вы будете воином в гималайской пещере? С кем вы будете сражаться? Бунтарь остается в обществе, но прекращает быть частью общества — в том и состоит его отречение, в том и состоит его бунт. Он не упрямец, он не фанатик, он не эгоист; он не будет бороться со всем и вся ради самой борьбы.
Если он находит нечто правильным, он подчиняется, но подчиняется по собственному внутреннему ощущению, не ради того, чтобы выполнить чью-то заповедь. И если он видит, что нечто неправильно, он не станет подчиняться, чем бы это ему ни грозило. Может быть, он примет распятие, но никогда не примет духовного рабства.
Жизнь бунтаря полна приключений: каждый миг на его пути встают преграды, потому что общество действует по единожды заведенному образцу, по отработанной схеме, согласно устоявшимся идеям. А бунтарь не может руководствоваться схемами и устоями — он должен расслышать собственный внутренний голос. Если его сердце говорит «нет», никакая сила на свете уже не заставит его сказать «да». Его можно убить, но невозможно сломить его бунтарский дух.
Его отречение гораздо глубже, чем отречение Гаутамы Будды, Махавиры и миллионов других — они просто отреклись от общества, бежали в леса, бежали в горы. Это самый легкий путь, но и самый опасный, потому что он препятствует росту.
Бунтарь отрекается от общества, но при этом не уходит от него и сражается ежесекундно. Так он не только растет сам, но и дает обществу понять, что многое из того, что считается правильным, неправильно. Многое из того, что считается нравственным, безнравственно; многое из того, что считается мудрым, вовсе таковым не является.
Например, во всех обществах мира действенность женщины превозносится как добродетель. Это всеобщий идеал: до вступления в брак женщина должна быть девственной. У женщины во влагалище есть так называемая девственная плева, тонкая пленка, и если женщина занимается любовью, эта пленка предотвращает попадание спермы в яйцеклетку.
Первое, чем интересуется мужчина, — в целости ли эта пленка? Если она повреждена, значит, женщина не девственна. Но иногда эта пленка может быть повреждена или разрушена из-за несчастного случая, или просто при верховой езде или лазании по деревьям, хотя женщина и девственна.
В средневековье такой женщине было невозможно найти мужа, поэтому существовали специальные доктора, которые изготавливали из кожи и приделывали ей искусственную плеву, чтобы она казалась девственницей, независимо от того, была ли она ею на самом деле. Глупость не знает пределов!
Собственно говоря, в более понимающем и мудром обществе девственность вообще не должна считаться ценностью. Девственность означает, что женщина не знает, что ее ждет после свадьбы. Более сострадательное общество позволяло бы юношам и девушкам узнать секс до брака, чтобы они знали, на что идут и хотят они этого или нет. И женщине должно быть позволено получить до брака как можно больше опыта — то же самое относится к мужчинам, — потому что единственный способ выбрать подходящего партнера — это приобрести опыт с разными партнерами, с разными людьми.
Но невежество превозносится под видом девственности, под видом морали.
Невежество не должно поддерживаться ни в какой форме. Если люди всего мира так несчастны в браке, одна из главных причин — та, что до брака им не было позволено узнать многих женщин, многих мужчин; иначе они смогли бы сделать свой выбор с большим пониманием и выбрали бы того человека, с которым нашли бы наибольшую гармонию.
Люди спрашивают совета у астрологов — как будто звездам небезразлично, кто на ком женится… можно подумать, звездам есть до вас дело! Люди спрашивают совета у хиромантов — как будто линии вашей руки смогут найти вам подходящего партнера. Люди изучают натальные карты… хотя все это здесь абсолютно ни при чем. Когда вы родились, когда родилась ваша жена или муж — это никак не влияет на вашу совместную жизнь. Все это только рационализации. Человек пытается утешить себя тем, что сделал все возможное, чтобы найти подходящего партнера.
Найти подходящего партнера можно только одним способом: позволить молодым людям как можно больше встречаться и узнать как можно больше партнеров, чтобы они понимали, какие разные бывают женщины, какие разные бывают мужчины. Тогда они смогут узнать, с кем они совершенно несовместимы, к кому они равнодушны, а с кем возможны страсть и гармония. Никакого другого способа найти подходящего партнера не существует.
Человек бунтарского духа должен пересмотреть каждый из идеалов, каким бы он ни был древним, и найти ответ в собственном понимании и в собственной осознанности — не в социальной обусловленности. Вот истинное отречение.
Лао-цзы, бунтарь в истинном смысле — и в большей мере, чем Гаутама Будда или Махавира, потому что Лао-цзы оставался в мире и боролся в мире, — он жил согласно своему внутреннему свету, сражаясь, не отступая. Он так прославился своей мудростью, что император предложил ему пост первого министра. Лао-цзы отказался. Он сказал: «Ничего не выйдет: вряд ли когда-нибудь мы будем единодушны. Ты руководствуешься в жизни идеалами, воспринятыми от предков; я руководствуюсь в жизни собственным сознанием». Но император настоял на своем; он не видел никаких причин для беспокойства.
В первый день судейства Лао-цзы к нему привели вора; он пытался обокрасть первого богача столицы, был пойман с поличным и сознался в содеянном. Лао-цзы приговорил к шести месяцам тюремного заключения и вора, и богача. Богач сказал:
— Как! Меня обокрали, и меня же, жертву преступления, наказывают? Ты что, сошел с ума? Во всей истории этому нет прецедента: чтобы наказывали человека, у которого украли.
— Я и так слишком сострадателен, — сказал Лао-цзы. — Вообще-то тебя следовало бы приговорить к большему сроку, чем вора, потому что ты присвоил все деньги города. Не скажешь же ты, что деньги падают с неба? Кто обрек бедных на бедность, кто заставил их воровать? И этом виновен ты.
— И таким же будет мой приговор по каждому делу о воровстве, — продолжал Лао-цзы. — В тюрьму обоих! Твое преступление серьезнее; его преступление незначительно. Он беден, а виновен в его бедности ты. И если он взял немного из твоей сокровищницы, его вина невелика. Украденные им деньги принадлежат многим бедным, у которых ты их отнял. Ты становишься богаче и богаче, а множество людей становится беднее и беднее.
Богач подумал: «Похоже, это сумасшедший, настоящий сумасшедший». Он попросил свидания с императором. Он был так богат, что сам император брал у него в долг. Богач рассказал императору о случившемуся и добавил:
— Если ты не отстранишь этого человека, то скоро сам окажешься за решеткой. Подумай сам: откуда взялись твои сокровища? Если я преступник, ты преступник в еще большей мере.
Император понял, к чему идет дело. Он сказал Лао-цзы:
— Может быть, ты был прав, и нам будет трудно достичь единодушия. Я освобождаю тебя от должности.
Этот человек был бунтарем; он жил в обществе, он боролся в обществе. Бунтарский ум не может мыслить иначе. Он не реагировал — иначе он мог бы сослаться на прецеденты в юридической практике. Он не изучал литературу по юриспруденции, не искал прецедентов; он искал ответ в глубине своего существа, он смотрел на ситуацию. Почему люди так бедны? Кто в этом виновен? Безусловно, те, кто слишком богат: вот настоящие преступники.
Бунтарь отрекается от идеалов и моральных устоев, от религий и философий, от ритуалов и суеверий общества — но не от самого общества. Он не трус; он — воин. Ему приходится в борьбе отстаивать собственный путь и прокладывать путь для тех, кто пойдет следом.
Что же касается мира… мир и общество — не одно и то же. В прошлом так называемые религиозные люди отрекались от общества и от мира — одновременно. Бунтарь будет бороться с обществом, отречется от его идеалов, но мир он будет любить — потому что мир, существование есть сам источник жизни. Отречься от него значит отвергнуть жизнь. Но все религии отвергали жизнь, отрицали жизнь.
