Теперь нам ясно, что именно подразумевается под «пониманием» и под тем более высоким рассудком, который мы для удобства можем назвать «идеальным» и который настолько же превосходит развитый человеческий интеллект, насколько интеллект превосходит полу-животный ум. Также нам ясен характер очищения, без которого понимание не сможет правильно выполнять свою функцию, заключающуюся в получении истинного знания. Любая нечистота есть неверное функционирование, отступление от дхармы – правильных и истинных действий, присущих природе каждого, которые, благодаря своей правильности, чисты и помогают нам развиваться и совершенствоваться. Такое отступление обычно становится результатом невежественного смешения[6] дхарм, когда какая-то функция уступает место требованию других наклонностей, не имеющих отношения к выполнению этой функции.
Понимание утрачивает чистоту, во-первых, потому что к функции мышления примешивается желание, которое само по себе является нечистотой Воли, вовлеченной в активность витальных и эмоциональных частей нашего существа. Когда к чистой Воле знать примешиваются витальные и эмоциональные желания, мышление начинает рабски подчиняться им и преследовать несвойственные ему цели, а восприятие ума затемняется и теряет ясность. Понимание должно выйти из-под осады желаний и эмоций и, чтобы быть совершенно недоступным для их влияния, добиться очищения самих витальных частей и эмоций. Витальному существу свойственно стремление к наслаждению, но выбор наслаждения и его поиск должен определяться и осуществляться более высокими частями; поэтому витальное существо должно учиться избавляться от желаний и предпочтений и равно принимать все – любой дар или наслаждение, – приходящее к нему в процессе правильно функционирующей и подчиненной божественной Воле жизни. Точно так же сердце должно быть освобождено от подчиненности желаниям витального и эмоционального существа и таким образом избавлено от главных элементов собственной нечистоты – ложных эмоций страха, гнева, вожделения и т. д. Стремление к любви свойственно сердцу, но и ему также следует отказаться от выбора и поиска любви, стать предельно умиротворенным и научиться любить глубоко и по-настоящему интенсивно – то есть это должна быть спокойная глубина и неизменная и уравновешенная сила, а не бурная и беспорядочная сила чувств. Чтобы надежно защитить понимание от заблуждения, неведения и извращения, прежде всего нужно успокоить эти части и подчинить их себе.[7] Благодаря такому очищению нервное существо и сердце обретают абсолютное бесстрастие и не вмешиваются в процесс мышления; поэтому как на пути трудов, так и на пути знания бесстрастие остается первым и главным условием успешного продвижения вперед.
Вторая причина нечистоты понимания заключается в обманчивости чувств и вмешательстве чувственного ума в процесс мышления. Никакое знание не может быть истинным, если оно зависит от чувств, а не использует их только в качестве источников первичной информации, которая должна постоянно корректироваться и уточняться. Наука начинается с попытки постичь законы вселенской силы, лежащие в основе ее внешней деятельности, воспринимаемой нами посредством органов чувств; философия начинается с попытки постичь принципы вещей и явлений, которые неверно интерпретируются нашими чувствами; духовное знание начинается с отказа соглашаться с ограничениями жизни, основанной на чувствах и ощущениях, или принимать видимое и ощутимое за нечто большее, нежели внешний феномен высшей Реальности.
Чувственный ум аналогичным образом должен быть успокоен и научиться оставлять функцию мышления той части ума, которая способна рассуждать и понимать. Когда понимание в нас отстраняется от чувственного ума и отвергает его вмешательства, последний тоже отделяется от понимания и вся его деятельность становится отчетливо видна. Тогда нам становится ясно, что он представляет собой постоянно кружащийся и беспокойный глубинный поток привычных понятий, ассоциаций, представлений и желаний, абсолютно непоследовательных и не подчиненных никакому разумному порядку или принципу. По сути, это постоянное иррациональное и бесплодное повторение одного и того же. Обычно человеческое понимание приемлет этот глубинный поток и пытается частично упорядочить его; но, занимаясь этим, оно само становится подчиненным ему и делается столь же хаотичным, беспокойным и иррационально зависимым от привычек и слепого бесцельного повторения. В результате обычный человеческий рассудок превращается в ненадежный, ограниченный, а то и вовсе бесполезный и ненужный инструмент. Нужно избавиться от этого непостоянного, беспокойного, неистового и порождающего постоянные волнения и тревогу фактора, либо отделившись от него и погрузив его в полное безмолвие, либо придав мышлению сосредоточенность и однонаправленность, благодаря которым оно автоматически отвергнет этот чуждый и сбивающий с толку элемент.
Третья причина нечистоты заключается в ущербности самого понимания и неправильной работе воли знать. Эта воля свойственна рассудку, но здесь тоже имеет место выбор и пристрастный поиск, искажающие и ограничивающие знание. Они ведут к предвзятости и предпочтению, вынуждающим интеллект придерживаться определенных идей и мнений, с большим или меньшим упорством игнорировать истину других идей и мнений, придерживаться одних аспектов истины и отказываться признавать другие, которые, тем не менее, необходимы для ее полноты, отдавать предпочтение определенным направлениям знания и отвергать любое знание, не соответствующее умственному складу, сформированному у мыслителя в прошлом. Решение этой проблемы заключается в абсолютной беспристрастности ума, в культивировании предельной интеллектуальной честности, в развитии ментальной объективности. Поскольку очищенное понимание не будет подчинено даже малейшему импульсу вожделения или желания, оно не будет подчинено и какому-либо предпочтению или неприятию определенной идеи или истины, более того, оно откажется придерживаться даже тех идей, в которых оно максимально уверено, или придавать им чрезмерную значимость, грозящую нарушить равновесие истины и умалить ценность других элементов целостного и совершенного знания.
Очищенное таким образом понимание становится в высшей степени гибким, чистым, безупречным инструментом интеллектуального познания и, будучи свободным от влияния низших искажающих и ограничивающих факторов, может постигать истины «Я» и вселенной с той полнотой и совершенством, на которые способен интеллект. Но для получения подлинного знания необходимо нечто большее, поскольку это знание, согласно нашему определению, супраинтеллектуально. Для того чтобы рассудочное мышление не мешало обретению подлинного знания, нам необходимо сделать еще один шаг вперед и развить способность, которую чрезвычайно трудно развить мыслящему интеллектуалу и которая противоречит всем его наклонностям, – мы должны научиться быть интеллектуально пассивными. Цель, которую мы перед собой ставим, имеет два аспекта, и по этой причине нам необходимо научиться двум различным формам пассивности.
Главное, что мы уже поняли, что интеллектуальное мышление само по себе не является средством познания и не относится к разряду высочайшего мышления; мысли высочайшего порядка приходят к нам через интуитивный ум с супраментальных уровней нашего сознания. Пока в нас доминируют обычные ментальные процессы и привычка все интеллектуально осмыслять, интуитивный ум может посылать нам свои послания лишь подсознательно, более того, еще не достигнув сознательного ума, они, как правило, будут подвергаться значительному или полному искажению. В случае же его сознательной работы механизм передачи будет включаться лишь изредка и работать крайне несовершенно. Чтобы усилить эту более высокую познавательную способность, нам необходимо отделить интуитивные элементы нашего мышления от интеллектуальных – точно так же, как мы перед этим отделили понимание от чувственного ума; но это задача не из легких, ибо помимо того, что наши интуитивные знания приходят к нам под покровом интеллектуальной активности, существует великое множество интеллектуальных процессов, маскирующихся под интуицию и пытающихся выдать себя за нее. Решение данной проблемы заключается, во-первых, в обучении интеллекта распознавать подлинную интуицию, отличать ее от ложной и постепенно приучаться к интуитивному восприятию истины. Приходя к интеллектуальному пониманию или заключению, он должен рассматривать его не как что-то истинное и окончательное, а скорее, смотреть вверх и соотносить любой свой вывод с божественным принципом, ожидая в максимально возможной для себя тишине прихода света свыше. Таким образом, можно превратить большую часть нашей интеллектуальной деятельности в светоносное и подлинное видение (а в идеале полностью перейти на него) или, по крайней мере, значительно увеличить частоту, чистоту и сознательную силу идеального познания, действующего позади ума. Последний должен учиться подчиняться и не препятствовать этой идеальной способности.
