Диодор рассказывает о замыслах Лисандра в начале XIV книги (под 403/2 г.) и связывает их с резко возросшим высокомерием Лисандра, особенно после того, как Спарта с его помощью одержала победу в Пелопоннесской войне (XIV, 13, 2). Корнелий Непот считает, что впервые у Лисандра зародились реформаторские планы после того, как в Малой Азии были уничтожены его декархии, т. е. в 402 или 401 г. (Lys. 3, 1). У Плутарха мы находим две даты. В биографии Лисандра он рассказывает о визите к Аммону непосредственно после истории с Фарнабазом, причем из отдельных замечаний Плутарха видно, что в данный момент путешествие в Ливию для Лисандра было чем-то вроде добровольного изгнания [023_95]. Эту же историю Плутарх излагает далее в главах 24 и 25, где замыслы
Лисандра трактуются как результат его ссоры с Агесилаем и датируются временем после возвращения Лисандра из Малой Азии. По словам Плутарха, вернувшись в Спарту, Лисандр "решил, не откладывая, взяться за осуществление своих старых замыслов" (Lys. 24, 2). То, что эта датировка не простая ошибка Плутарха, ясно из двух пассажей в биографии Агесилая (8, 4; 20, 3), где заговор Лисандра против царей относится ко времени после 396 г. [023_96]
Впрочем, как правильно указал Э. Д. Фролов, замечание Плутарха, что Лисандр и прежде ненавидел весь государственный строй Спарты (Lys. 24, 2), позволяет примирить все три свидетельства [023_97]. По-видимому, свои планы Лисандр вынашивал долгие годы. Но, будучи трезвым политиком, он, разумеется, представлял себе все трудности, которые могут встретиться ему при их осуществлении. Спарта не была тем государством, где легко и без борьбы можно было добиться каких-либо перемен. Поэтому Лисандр был способен решиться на открытую конфронтацию со спартанскими властями только после того, как получил окончательную отставку от Агесилая. Враждебные отношения теперь уже с обоими царями не давали ему никаких шансов на возвращение своих прежних позиций. Для него оставался единственный путь для достижения своих целей - это путь заговора и реформ.
Очевидно, с полной определенностью датировать каждый шаг в многоэтапной интриге Лисандра нельзя. Здесь мы присоединяемся к мнению Э. Д. Фролова, который отказывается (при существующем состоянии источников) от каких-либо точных датировок событий, связанных с планами Лисандра, и в качестве terminus post quem и terminus ante quem принимает соответственно год окончания Пелопоннесской войны и год смерти Лисандра (404-395 гг.) [023_98]. Ту же точку зрения на хронологию заговора Лисандра, что и Э. Д. Фролов, правда в самой общей форме, высказывал в свое время Эд. Мейер. По его словам, Лисандр "еще семь лет (после окончания войны) предавался этим планам - печальный образ свергнутого интригана, потерявшего представление о правильных масштабах реальных отношений" [023_99].
История "величия и падения" Лисандра показывает, что в Спарте люди такого масштаба, как Лисандр, были нужны только в краткие периоды особых военных ситуаций. Инициативы Спарты даже в V в., в пору наибольшей активности ее внешней политики, все-таки носили эпизодический характер и в конечном счете находились в зависимости от ее позиции внутри Пелопоннеса. Те честолюбивые спартиаты, которые игнорировали этот момент в спартанской политике, допускали большой просчет. Их сограждане не желали рисковать стабильностью своей внутренней жизни ради амбиций кого бы то ни было. По меткому выражению Г. Гранди, их "консерватизм был консерватизмом самосохранения" [023_100].
Спарта фактически не смогла реализовать свою победу в Пелопоннесской войне, которая стала одновременно и моментом наивысшего взлета спартанского государства, и моментом, от которого можно начать отсчет его падения. Спартанская держава, созданная Лисандром по образцу Афинского морского союза, казалась аномалией в соединении со спартанской конституцией и Пелопоннесской лигой. Ее существование было эфемерным, и вскоре после 404 г. спартанские власти постепенно стали разрушать то здание, которое возвел Лисандр.
С самим Лисандром спартанская община поступила точно так же, как и с его державой, т. е. с помощью целой серии полумер постепенно ослабила его влияние, восстановив в полном объеме утерянный было в ходе Пелопоннесской войны авторитет царей. Все попытки Лисандра вернуть свое былое положение в государстве в конце концов ни к чему не привели, хотя надо заметить, что Лисандр в период своей десятилетней опалы не раз выказывал присущие ему исключительные способности дипломата и организатора. Те методы и способы, с помощью которых он рассчитывал воздействовать на общественное мнение в Спарте, конечно, свидетельствуют о значительно продвинувшейся подготовке к государственному перевороту. То, что тайная деятельность Лисандра раскрылась только после его смерти, может свидетельствовать о наличии хорошо законспирированной организации.
Хотя планы Лисандра, даже самые радикальные, по-видимому, не представляли такой же серьезной угрозы для государства, какая складывалась, например, в связи с заговором Кинадона [023_101], однако сам факт посягательства Лисандра на царскую власть свидетельствует о далеко зашедшем кризисе "верхов" в Спарте.
Политическая деятельность Лисандра не пошла впрок спартанской державе. Насколько был непримирим конфликт между личностью, которая решила реформировать имманентно малоподвижную политическую структуру, и обществом, которое продолжало держаться традиционных устоев, прекрасно видно на примере таких выдающихся фигур спартанской истории, как полководец Павсаний и Лисандр. Их личная трагедия состояла в том, что они были отринуты собственным государством, для которого, казалось, они сделали так много. Эти люди не вписались в полисные рамки. В период классики спартанское общество, свято верящее в спасительную силу консерватизма, было еще не готово принять новых людей и новые идеи.
Царь Павсаний и Лисандр: история противостояния
Для понимания перемен во внешней политике Спарты в ближайшие после 404-го годы исключительно важное значение приобретает анализ внутриполитических коллизий, имевших место в Спарте в 403 г. и связанных с именем царя Павсания. В научной литературе общепринятым является мнение, что критической точкой периода с 405 по 395 г. является именно 403 г. В этом году в Спарте сформировалась сильная оппозиция Лисандру. Конкретным результатом ее деятельности стало назначение Павсания верховным руководителем афинской кампании, что было равнозначно отстранению от нее Лисандра. Хронология этих событий не вызывает особых разногласий: как правило, время пребывания Павсания в Афинах определяют в пределах весны - ранней осени 403 г. и все прочие сопутствующие обстоятельства соотносят именно с этой датой [023_102].
В последние годы Пелопоннесской войны первенствующее положение Лисандра было столь безусловным, что не могло не вызвать сильного недовольства и подозрения к нему в Спарте. Община в лице ее главных представителей - царей, эфоров и геронтов - не могла относиться равнодушно к такой концентрации власти в руках одного человека, хотя, пока шла война, она была вынуждена смотреть на это сквозь пальцы. Первую серьезную попытку поставить под контроль деятельность Лисандра предпринял царь Павсаний [023_103]. Он сумел добиться от эфоров издания декрета, в силу которого ему поручалось командование спартанской армией в Афинах и окончательное устройство тамошних дел (Xen. Hell. II, 4, 29; Diod. XIV, 33, 6; Plut. Lys. 21; Paus. III, 5, 1).
