DCLXIX. Марку Фадию Галлу, в Рим
[Fam., VII, 24]
Тускульская усадьба, 20 августа 45 г.
Цицерон шлет привет Марку Фадию Галлу.
1. Следы твоей приязни, куда бы я ни обратился, — хотя бы недавно в деле Тигеллин 3304. Ведь я почувствовал из твоего письма, что ты сильно беспокоился. Итак, ценю расположение. Но немного о деле. Ципий, мне думается, некогда сказал: «Не для всех я сплю» 3305. Так я не у всех рабом, мой Галл! Впрочем, что это за рабство? Прежде, когда считалось, что я царствую 3306, я ни с чьей стороны не пользовался уважением в такой степени, в какой в настоящее время пользуюсь со стороны всех самых близких к Цезарю, за исключением этого. Записываю в доход, что меня не переносит человек, более зачумленный, нежели его родина 3307, и считаю, что он уже тогда был приговорен гиппонактовым объявлением Кальва Лициния 3308.
2. Но посмотри, на что он сердится. Я взялся за дело Фамеи 3309, ради него самого; ведь он был очень близок мне. Он пришел ко мне и сказал, что судья определил, чтобы его дело рассматривалось в тот самый день, когда было необходимо идти на совещание насчет Публия Сестия 3310. Я ответил, что никак не могу это сделать; что если он выберет любой другой день, я его не оставлю без помощи. Однако он, зная, что его внук 3311 прекрасный флейтист и достаточно хороший певец 3312, ушел от меня, как мне показалось, рассерженным. Вот тебе продажные сардинцы, один гаже другого 3313. Ты узнал мои основания и неправоту этого хвастуна. Пришли мне своего «Катона» 3314; ведь я жажду прочесть. Что я не прочитал до сего времени, позор для нас обоих.
DCLXX. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XIII, 49]
Тускульская усадьба, около 22 августа 45 г.
1. Сначала привет Аттике (она, полагаю, в деревне; итак, большой привет) и Пилии. Относительно Тигеллия 3315, — если есть что-нибудь новое. Как мне написал Галл Фадий, он выражает мне некоторое порицание — совершенно несправедливое — за то, что я не оказал помощи Фамее, взявшись за его дело. Я, правда, взялся за дело против молодых Октавиев, сыновей Гнея 3316, — неохотно; но к Фамее я относился благожелательно. Ведь он, если помнишь, при соискании консульства обещал мне через тебя свое содействие, если бы что-нибудь понадобилось, и я на это смотрел точно так, словно я воспользовался этим. Он пришел ко мне и сказал, что судья определил, чтобы его дело рассматривалось в тот самый день, когда, на основании Помпеева закона, было необходимо идти на совещание насчет нашего Сестия 3317. Ты ведь знаешь, что дни для того суда были строго установлены ранее. Я ответил, что ему хорошо известно, в каком я долгу перед Сестием 3318, что если бы он выбрал другой день, какой захочет, я не оставлю его без помощи. Так он тогда ушел от меня рассерженным. Думаю, я тебе рассказывал. Я не беспокоился, разумеется, и не думал, что мне следует тревожиться из-за несправедливейшего гнева чужого человека.
2. Но Галлу я, будучи недавно в Риме, рассказал, что слыхал, но не назвал Бальба младшего. У Галла было свое занятие, как он пишет; по его словам, тот 3319 говорит, что я отношусь к нему подозрительно ввиду угрызений совести из-за того, что я покинул Фамею. Поэтому поручаю тебе в таких пределах: разузнай, если сможешь, что-нибудь о том нашем; обо мне совсем не беспокойся. Прекрасно ненавидеть кого-нибудь с удовольствием и, как не для всех спать, так не у всех быть рабом 3320, Впрочем, клянусь, как ты понимаешь, эти 3321 больше в рабстве у меня, если уважать — значит быть рабом.
DCLXXI. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., XIII, 50]
Тускульская усадьба, около 24 августа 45 г.
1. Склоненный одним твоим письмом к решению послать Цезарю более подробное письмо, я — после того как Бальб недавно сказал мне в Ланувийской усадьбе, что он и Оппий написали Цезарю, что я прочитал и горячо одобрил книги против Катона 3322, — составил об этих самых книгах письмо к Цезарю с тем, чтобы оно было доставлено Долабелле. Но копию его я послал Оппию и Бальбу и написал им, чтобы они приказали доставить мое письмо Долабелле в том случае, если сами одобрят копию. И вот они ответили мне, что никогда не читали ничего лучшего, и приказали отправить мое письмо Долабелле.
2. Весторий написал мне, чтобы я приказал передать в собственность его рабу, в пределах моей доли, владение Бринния для некоего Гетерея, чтобы сам он 3323 мог по правилам передать ему в собственность в Путеолах 3324. Если тебе покажется нужным, пришлешь ко мне этого раба. Ведь Весторий, полагаю, написал также тебе.
3. Насчет прибытия Цезаря Оппий и Бальб написали мне то же, что и ты. Удивляюсь, что ты еще ни о чем — с Тигеллием; хотя бы — о том, сколько он получил; очень хочу знать, однако не придаю этому никакого значения 3325.
4. Ты спрашиваешь, что я думаю насчет выезда навстречу 3326. Что ты имеешь в виду, если не в Альсий 3327? Я, правда, написал Мурене насчет пристанища, но полагаю, что он выехал с Мацием. Итак, Саллюстий испытывает беспокойство.
5. Когда последняя строчка была написана, Эрот сказал мне, что Мурена ответил ему любезнейшим образом. Итак, обращусь к нему. Ведь у Силия 3328 нет матрацов, а Дида, полагаю я, уступил гостям всю усадьбу.
