6. Полагаю, что у меня есть заслуги перед государством, так что я должен ждать не милости в виде этого наместничества, но столько, сколько ждут Кассий и Бруты 4832, — не только ввиду участия в том опасном деянии 4833, но также ввиду рвения и доблести, проявленных в настоящее время. Первым ведь я нарушил Антониевы законы 4834; первым я привлек конницу Долабеллы на сторону государства и передал ее Кассию; первым я произвел набор во имя общего спасения, против преступнейшего заговора; один я присоединил к Кассию и государству Сирию и войска, которые там были 4835. Ведь если бы я не дал Кассию таких больших денег и таких больших отрядов и так быстро, то он не осмелился бы даже двинуться в Сирию, и теперь со стороны Долабеллы для государства возникли бы не меньшие опасности, нежели со стороны Антония.
7. И это все сделал я — тот, кто был товарищем и ближайшим другом Долабеллы, связанный близким кровным родством с Антониями 4836, кто был наместником также благодаря их услуге. Но, отечество свое любя сильнее 4837, я первым объявил войну всем своим. Хотя это, как я замечаю, до сего времени не принесло мне особенно большой пользы, все же я не отчаиваюсь и не устану оставаться стойким не только в преданности свободе, но также в труде и опасностях. Однако, если благодаря услуге со стороны сената и всех честнейших, я получу также поощрение в виде некоторой справедливой и заслуженной славы, то я приобрету больший авторитет в глазах прочих и смогу принести государству тем большую пользу.
8. Твоего сына я не мог повидать по приезде к Бруту, так как он уже выехал с всадниками на зимние квартиры 4838; но, клянусь богом верности, тому, что его высоко ценят, я радуюсь и за тебя, и за него, и прежде всего за себя. Ведь тот, кто от тебя родился и достоин тебя, мне вместо брата. Будь здоров. За три дня до июньских календ, в Перге.
DCCCLXXXIII. Луцию Мунацию Планку, в провинцию Нарбонскую Галлию
[Fam., X, 20]
Рим, 29 мая 43 г.
Цицерон Планку.
1. Все новости, какие доставляли от вас, были так неопределенны, что я не нахожу, о чем бы тебе написать. Ведь то поступали известия о Лепиде, каких мы хотели бы, то противоположные. Но о тебе молва неизменная — тебя невозможно ни обмануть, ни победить; в последнем судьба играет некоторую роль, первое зависит от твоего собственного благоразумия.
2. Но я получил от твоего коллеги 4839 письмо, отправленное в майские иды, в котором говорилось, что ты написал ему, будто Лепид не принимает Антония. Это будет определеннее, если ты то же напишешь нам. Но ты, пожалуй, не решаешься из-за неоправдавшейся радости, выраженной в предыдущем письме 4840. Право, мой Планк: кто не видит как возможности того, что ты ошибся (ведь кто избегнет этого?), так и невозможности того, чтобы ты был обманут? Но теперь устранена даже причина для ошибки. Ведь та вина — дважды об один и то же 4841 — осуждена народной пословицей. Но если положение таково, какое ты описал коллеге, то мы избавлены от всякой заботы; однако мы будем избавлены не раньше, чем ты сообщишь нам, что это так.
3. Как я не раз писал тебе, мое мнение следующее: кто уничтожит остатки этой войны, тот окажется завершителем всей войны 4842; я хочу, чтобы им был ты, и уверен, что ты им будешь. Тому, что мое рвение и преданность тебе, которые, во всяком случае, ничто не могло превзойти, тебе столь приятны, сколь приятными они, по моему мнению, должны были стать, — отнюдь не удивляюсь и чрезвычайно рад. Если у вас все будет благополучно, ты поймешь, что они и глубже и значительнее. За три дня до июньских календ.
DCCCLXXXIV. Преторам, народным трибунам, сенату, римскому народу и плебсу от Марка Эмилия Лепида
[Fam., X, 35]
Серебряный Мост 4843, 30 мая 43 г.
Верховный понтифик, император во второй раз Лепид шлет привет преторам, народным трибунам, сенату, римскому народу и плебсу 4844.
1. Если вы и дети ваши здравствуете, хорошо; я здравствую. Богов и людей, отцы-сенаторы, привожу я в свидетели того, каких мыслей и намерений я держался по отношению к государству, и того, что я признавал самым важным всеобщее спасение и свободу; я вскоре доказал бы вам это, если бы судьба не вырвала у меня моего собственного замысла; ибо все войско, подняв восстание, оказалось верным своему обычаю сохранять жизнь гражданам 4845 и всеобщий мир и, сказать правду, заставило меня взять на себя дело спасения и невредимости столь многочисленных римских граждан 4846.
2. При этих обстоятельствах молю и заклинаю вас, отцы-сенаторы, — отбросив личные обиды 4847, заботьтесь о высшем благе государства и милосердие мое и моего войска во время гражданских раздоров не считайте преступлением. Если вы будете иметь в виду спасение и достоинство всех, то вы лучше позаботитесь и о себе и о государстве. Отправлено за два дня до июньских календ из-под Серебряного Моста. Будьте здоровы.
DCCCLXXXV. Дециму Юнию Бруту Альбину, в провинцию Цисальпийскую Галлию
[Fam., XI, 14]
Рим, конец мая 43 г.
Марк Туллий Цицерон шлет большой привет избранному консулом, императору 4848 Дециму Бруту.
1. Я необычайно рад, мой Брут, что ты одобряешь мои советы и мои предложения насчет децемвиров 4849 и насчет возвеличения юноши 4850. Но что в том. Поверь мне, человеку не хвастливому: я уже в полном бездействии, Брут; ведь моим орудием был сенат; он уже распался. Твой достославный прорыв из Мутины, бегство Антония после истребления его войска подали столь сильную надежду на несомненную победу, что общее напряжение прошло, а мои те необычайные усилия 4851 кажутся как бы скиамахиями 4852.
2. Но — чтобы вернуться к делу — те, кто знает Марсов и четвертый легионы, полагают, что их ни на каких условиях невозможно привлечь на твою сторону 4853. Насчет денег, которые тебе нужны, принять меры возможно и они будут приняты. Насчет вызова Брута 4854 и оставления Цезаря 4855 для защиты Италии я вполне согласен с тобой. Но, как ты пишешь, у тебя есть хулители; я, со своей стороны, очень легко сдерживаю их, но они все-таки создают затруднения. Ждут прибытия легионов из Африки.
3. Но возобновление войны там у вас 4856 вызывает у людей удивление. Это оказалось наибольшей неожиданностью; ведь после известия о победе, полученного в день твоего рождения 4857, мы видели государство освобожденным на многие века. Новые страхи распустили то, что было соткано. В том письме, которое ты отправил в майские иды, ты написал мне, что ты только что получил от Планка письмо с извещением, что Лепид не принимает Антония 4858. Если это так, то все становится легче; в противном случае задача большая; исход ее не пугает меня; за тобой дело. Я не могу сделать больше того, что я сделал. Но тебя жажду видеть самым великим и самым славным из всех; надеюсь на это.
