Боги, чьей [волей всегда] держава наша стояла [2, 351 - 352].
Это слово относится и к старейшему обычаю римлян, и к таинственнейшим священнодействим. (2) Ведь известно, что все города находятся под защитой какого-нибудь бога и что у римлян был тайный и многим неведомый обычай: когда они осаждали вражеский город и верили, что ныне он может быть взят, вызывали [из него] с помощью определенного заклинания опекающих [этот город] богов, или потому что они не верили, что в противном случае город можно взять, или [потому что] считали нечестивым держать богов в плену, в случае если бы [город] точно можно было [взять]. (3) Потому ведь и сами римляне желали, чтобы были неизвестны ни бог, под защитой которого находится город Рим, ни латинское имя самого города.
(4) Впрочем, имя бога - то помещено в некоторых книга древних [писателей], пусть между собой и несогласных, и потому исследующим старину известно все, что о нем предполагают. Ведь одни верили, что [это] Юпитер, другие - что [это] Луна; есть [и такие], кто [верил, что это] Ангерона, которая, прижав палец к устам, требует молчания; иные же, чья уверенность мне кажется очень основательной, говорили, что [это] Она Сеятельница. (5) Имя же самого города было неизвестно даже ученейшим [людям], так как римляне боялись, что они сами равным образом тоже подвергнутся вражескому заклинанию, которое они часто совершали против вражеских городов, в случае если бы было обнародовано имя их оплота.
(6) Однако [это обстоятельство] нужно рассмотреть, чтобы оно не смутило нас тоже, потому что некоторые ошибочно считают, что [всего лишь] одним заклинанием и богов из какого-нибудь города вызывают, и само государство обрекают [на гибель]. Ведь я отыскал в пятой книге "Таинственных дел" Саммоника Серена то и другое заклинание, которое, по его словам, он нашел в старинной книге какого-то Фурия. (7) Заклинание же, с помощью которого вызывают богов, когда город находится в осаде, является таким: "Если [есть] бог, если есть богиня, под защитой у которых находится народ и Карфагенское государство, [то] больше всего вас, тех, кто принял [на себя] защиту этого города и народа, я и прошу, и умоляю, и добиваюсь от вас милости, чтобы вы покинули народ и Карфагенское государство, оставили жилища, священные храмы и город, (8) и ушли из них, и внушили этому народу, государству страх, ужас, беспамятство, и, выйдя [из города], пришли ко мне и к моим [согражданам] в Рим, и [чтобы] наши жилища, священные храмы, город были вам весьма желанны и приятны, и [чтобы] вы стали предводителями и для меня, и [для] римского народа, и [для] моих воинов, чтобы мы знали и понимали [будущее]. В случае если вы так поступите, [то] я обещаю, что для вас будут устроены храмы и игры". (9) При этих самых словах нужно совершить жертвоприношение и представить свидетельство внутренностей в отношении будущего.
Города же и [вражеские] войска обрекаются [на гибель] постольку, [поскольку] божества уже вызваны [из города], но только одни диктаторы и военачальники могут обрекать [на гибель] такими [словами]: (10) "Отец Дит, Вейовис, Маны или каким [еще] другим именем следует вас назвать, чтобы вы все [вместе] наполнили этот город Карфаген и войско, о котором, полагаю, я говорю, трусостью, ужасом, страхом, и чтобы [тех], кто выставит против полков и нашего войска щиты и копья, это войско, этих врагов и этих людей, их города, поля и [тех], кто обитает в тех местностях и областях, полях и городах, вы увели [с собой], лишили вышнего света, и чтобы войско врагов, их города и поля, о которых, полагаю, я говорю, эти города и поля, их головы и жизни, обреченные [на погибель] и проклятые, вы взяли [себе] согласно тем законам, по которым всякий раз обрекались [на погибель] именно враги. (11) И этих заложников я отдаю [в жертву] за себя, за честь и службу мою, за римский народ, войска и наши полки, чтобы вы позволили мне и моей чести и службе, полкам и нашему войску, [тем], кто присутствует при свершении этих деяний, быть в полной сохранности. В случае если бы вы сделали это таким образом, чтобы я знал, чувствовал и понимал, [то] тогда, кто бы пи исполнял этот обет, где бы ни исполнял, пусть он будет по правилу исполнен [жертвой] трех темных овец. [Тебя], мать-Земля, и тебя, Юпитер, я [в том] заверяю!" (12) Когда он называет [мать]-3емлю - касается руками почвы; когда называет Юпитера - поднимает руку к небу; когда говорит, что принимает обет, - касается руками скота.
(13) Я же нашел, что в древности [были] отданы по обету [подземным богам] такие города: Стонии (?), Фрегсллы, Гавии, Вейи, Фидены. Это - [города] внутри Италии. Кроме того, Карфаген и Коринф, да и многие войска и города врагов: галлов, испанцев, африканцев, мавров и других племен, о которых рассказывают старинные летописи.
(14) Итак, отсюда [и] бывает [то], о чем, как следствии этого рода вызова и ухода божеств, говорит Вергилий:
Все отсюда ушли, алтари и храмы покинув.
Боги [2, 351 - 352].
И еще прибавляет, чтобы обозначить [их] опекающими [государство]:
чьей [волей всегда] держава наша стояла [2, 352].
(15) И чтобы, кроме вызова [богов], показать также и силу заклинания, в котором, как мы сказали, призывают преимущественно Юпитера, он добавляет:
...но все жестокий Юпитер
Отдал [врагам] [2, 326 - 327].
(16) [Не] кажется ли вам [теперь], что [вся] глубина [слов] Марона не может быть понята без знания божественного и человеческого права?"
(10 , 1) [И] тут, из-за того что все по сердечному согласию стали сравнивать ученость и поэта и рассказчика, Евангел кричит, что он долго терпел и что [ему] не следует больше молчать, а надо выставить на обозрение промахи Вергилиевого незнания. (2) "И мы, - говорит он, - некогда получали удар розгой, и мы усвоили услышанное о жреческом праве. И из того, что нам известно, будет установлено, что Марон не знал этой науки права. (3) Разве сказал бы он когда-нибудь:
... и быка приносил Юпитеру в жертву [3, 21], -
если бы знал, что жертвовать этому богу быка запрещено, или если бы изучил [то], что изложил Атей Капитон? Ему принадлежат такие слова из первой книги о правилах священнодействий: "Итак, не разрешается приносить Юпитеру жертву быком, боровом, бараном". (4) А Лабеон в шестьдесят восьмой книге указал, что быка жертвуют только Нептуну, Аполлону и Марсу. Так вот, твой жрец не знает, у каких жертвенников что закалывают, хотя это известно служителям храма, да и творения древних не умолчали [об этом]".
(5) Улыбнувшись [в ответ] на это, Претекстат [сказал]: "Если ты хочешь пообщаться с Вергилием [насчет того], кому из богов приносят жертву быком, [то] он сам тебя, [Евангел], поучит [стихами]:
Бык - Нептуну и бык - тебе, Аполлон пышнокудрый [3, 119].
(6) Ты видишь, [Евангел], в произведении поэта слова Лабеона? Так вот, как одно [было сказано] учено, так другие изящно. Ведь он показал, что бог не был удовлетворен, [и] потому последовал [стих]:
Страшно сказать - явилось очам небывалое чудо [3, 26].
(7) Итак, обращая взор в будущее, [Эней] совершил противную [обычаю] жертву. Однако и [Вергилий] знал, что эта ошибка является искупимой. Атей ведь Капитон, которого ты, [Евангел], поместил на острие [схватки] против Марона, прибавил такие слова: "Если кто-нибудь случайно совершит [жертву] Юпитеру быком, [то] пусть он даст искупительную жертву". Таким образом, учиняется дело, пожалуй, не нечестивое, а [скорее] непривычное; и не незнание присутствует, но он [этим] как бы подготавливал место для последующего чуда".
(11 , 1) [После этого] Евангел присовокупил: "Если [таким] исходом оправдывается недозволенное, [то] прошу [тебя, Претекстат], скажи, какое последовало чудо [тогда], когда [Вергилий] предлагал делать возлияние Церере вином, что запрещается всеми священнодействиями? [Ведь им сказано]:
С перебродившим вином молока замешай ты и меду [Георг. 1, 344].
(2) О том же, что Церере не возливают вино, считал необходимым поучать даже Плавт, который писал в "Кладе":
[Стафила]. Цецерину, что ль, свадьбу будем праздновать?
[Стробил]. А что?
[Стафила]. Да ничего не вижу винного. {17}
{17 Плавт Т. Клад, 345-355. Пер. А. Артюшкова; см.: Плавт Т. Комедии. М, 1987. Т. 1.С. 162.}
(3) Но этот ваш фламин и понтифик совершенно не знает как [того], что возливают [в жертву], так [и того], что закалывают, и в восьмой [книге] "Энеиды" также не избегает сходной ошибки в отношении возлияния:
Гости, взывая к богам, над столом творят возлиянье [8, 279], -
так как, согласно обычаю, они должны были бы делать возлияние не па стол, а на жертвенник".
(4) [Тогда] Претекстат говорит: "Чтобы ответить тебе сначала на последний вопрос, я признаю, что ты справедливо спросил о возлиянии, сделанном па стол. И [еще] больше [бы] ты, [Евангел], увеличил значительность затруднения, если бы отметил Дидону, возливающую на стол сходным [же] образом:
Молвила так и, на стол пролив почетную влагу,
[...коснулась... губами чаши священной] [1, 736 - 737].
(5) Ведь и Терций, который много рассуждал об обрядах священнодействий, говорит, что это место входит в его исследование, и, однако, у него осталось недоумение [по этому поводу] даже при отыскании [его] причины. Я же обнародую [то], что мне известно благодаря наставнику - чтению. Так, в Папи - риевом [своде] права ясно сказано, что вместо жертвенника впереди может стоять освященный стол. (6) [Папирий] говорит: "Как, [например], в храме Юноны Популонии есть священный стол". Ибо ведь [из находящегося] в святилищах одно принадлежит к сосудам и священной утвари, [а другое] - к украшениям. [То], что принадлежит к сосудам, имеет назначение утвари, с помощью которой всегда совершаются священнодействия. Среди этих вещей первое место занимает стол, на котором располагают кушанья, и возлияния, и пожертвования. Украшениями же являются щиты, венки и всякого рода дары. Притом их и не посвящают в то время, в какое освящают храмы, однако же стол и жертвеннички обыкновенно освящаются в тот же [самый] день, в который [освящают] сам храм. Откуда стол, освященный согласно этому обычаю, имеет назначение жертвенника в храме и [служит] священным предметом трапезы [богов]. {18}
