3. Насчет 20 000 сестерциев Теренция тебе ответила. Дионисию я не хотел быть в тягость, пока полагал, что буду странствовать. Тебе же, хотя ты и часто писал о его преданности, я не ответил, так как со дня на день откладывал решение о том, что мне делать. Теперь же, как вижу, мальчики проведут зиму в формийской усадьбе. А я? Не знаю; ведь если будет война, то я решил быть с Помпеем. Надежные известия, которыми буду располагать, буду тебе сообщать. Полагаю, что война будет отвратительнейшей, если, как ты пишешь, не произойдет какого-нибудь парфянского случая 1439.
CCCXXVI. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., VIII, 1]
Формийская усадьба, 16 февраля 49 г.
1. После того как я отправил тебе письмо, мне было вручено письмо от Помпея: прочее о событиях в Пиценской области, о чем ему написал Вибуллий, о наборе, произведенном Домицием, что вам известно, и в этом письме, однако, не было столь радостным, как мне писал Филотим. Я послал бы тебе самое письмо, но раб брата неожиданно стал собираться в дорогу; итак, пошлю завтра. В том письме Помпея, в конце, было написано его рукой: «Тебе же, я полагаю, следует приехать в Луцерию; ты нигде не будешь в большей безопасности». Я понял это в том смысле, что эти города и морское побережье 1440 он считает брошенным, и не удивлялся, что тот, кто оставил самое голову 1441, не щадит остальных членов.
2. Я тотчас написал в ответ, послав надежного человека из числа своих спутников 1442, что не ищу места, где я буду в наибольшей безопасности; если он хочет, чтобы я приехал в Луцерию ради него или ради государства, приеду тотчас же; и посоветовал удерживать морское побережье, если он хочет, чтобы ему из провинций подвозилось продовольствие. Я видел, что пишу это понапрасну; но как тогда насчет удержания Рима, так теперь в вопросе о неоставлении Италии я заявлял о своем мнении. Ведь приготовления, вижу я, происходят так, чтобы стянуть все силы в Луцерию, и даже не для того, чтобы это место было надежно защищенным, но чтобы из него, если нас будут теснить, подготовить бегство.
3. Тем менее удивляйся, если я, против своего желания, примыкаю к делу, в котором никогда не ищут путей ни к миру, ни к победе, но всегда к позорному и гибельному бегству: мне следует отправиться, чтобы, какой бы исход ни принесла судьба, лучше разделить его с теми, кто называется честными, чем подать вид будто у меня разногласия с честными. Впрочем, как я предвижу, Рим вскоре будет заполнен честными, то есть значительными и богатыми, а после оставления этих муниципий — переполнен. Я был в их числе, если бы у меня не было этих обременительнейших ликторов 1443 и я не стыдился перед спутниками Манием Лепидом, Луцием Волкацием, Сервием Сульпицием, из которых ни один не глупее Луция Домиция и не переменчивее Аппия Клавдия.
4. Один Помпей оказывает на меня влияние — благодаря услуге 1444, не авторитетом. И право, каким авторитетом в этом деле может обладать тот, кто, когда мы все опасались Цезаря, сам его любил, а после того как сам начал опасаться, считает, что все должны быть врагами ему? Я все-таки поеду в Луцерию, но мой приезд, быть может, не доставит ему удовольствия; ведь я не смогу скрыть своего недовольства тем, что было совершено до сего времени. Если бы я не страдал бессонницей, я не утомлял бы тебя столь длинными письмами. Если у тебя есть такое же основание, то я очень хотел бы, чтобы ты вознаградил меня тем же.
CCCXXVII. Гнею Помпею, в Луцерию
[Att., VIII, 11b]
Формийская усадьба, 16 февраля 49 г.
Император Марк Цицерон шлет привет проконсулу Гнею Великому.
1. Я получил твое письмо в Формиях за четырнадцать дней до мартовских календ; из него я узнал, что события в Пиценской области 1445 много более благоприятны, чем мне было сообщено, и с радостью признал доблесть и настойчивость Вибуллия.
Я до сего времени жил на том побережье, начальником над которым я поставлен, имея корабль наготове: ведь я узнавал такое и опасался такого, что считал своим долгом следовать любому принятому тобой решению. Теперь же, так как благодаря твоему авторитетному решению, я укрепился в своей надежде, то, если, по-твоему, можно удержать Таррацину и морское побережье, я останусь на нем, хотя в городах нет никаких гарнизонов. Ведь из нашего сословия в этой местности нет никого, кроме Марка Эппия, деятельного и настойчивого человека, которому я велел находиться в Минтурнах. Ведь Луция Торквата, храброго мужа и с авторитетом, в Формиях нет; думаю, что он отправился к тебе.
2. По твоему последнему распоряжению, я прибыл в Капую в тот самый день, когда ты выехал из Теана Сидицинского: ведь ты велел мне вместе с пропретором Марком Консидием надзирать за теми делами. Приехав туда, я увидел, что Тит Ампий производит набор очень старательно и что от него принимает Либон, человек также чрезвычайно старательный и с авторитетом в том поселении. Я пробыл в Капуе столько же, сколько консулы. Вторично, как было приказано консулами, я приезжал в Капую к февральским нонам. Пробыв три дня, я возвратился в Формии.
3. Каков твой замысел или каков план войны, я теперь не знаю; если ты считаешь, что следует удерживать это побережье, которое и является удобным и важным, и населено выдающимися гражданами, и, как полагаю, может быть удержано, то нужно, чтобы было кому над ним начальствовать; но если все силы следует стянуть в одно место, не поколеблюсь немедленно приехать к тебе, что самое желательное для меня, и я говорил с тобой об этом в тот день, когда мы выезжали из Рима. Если кому-нибудь кажется, что до сего времени я был несколько медлителен, то я не беспокоюсь, — только бы не показалось тебе, и все-таки, если, как я предвижу, придется вести войну, я уверен, что легко удовлетворю всех.
4. Посылаю к тебе близкого мне человека Марка Туллия 1446, чтобы ты дал ему письмо ко мне, если найдешь нужным.
CCCXXVIII. Луцию Домицию Агенобарбу от Гнея Помпея, в Корфиний
[Att., VIII, 12c]
Луцерия, 16 февраля 49 г.
Проконсул Гней Великий шлет привет проконсулу 1447 Луцию Домицию.
1. За тринадцать дней до мартовских календ Марк Калений доставил мне письмо от тебя. В этом письме ты пишешь, что намерен следить за Цезарем и, если он начнет наступать против меня вдоль берега моря 1448, спешно прибудешь ко мне в Самний; если же он задержится вблизи вашей местности, ты хочешь оказать ему сопротивление, если он подступит ближе. Полагаю, что ты там действуешь с величием духа и храбро, но нам следует принять более тщательные меры, чтобы нам, отрезанным друг от друга, не оказаться в неравном положении с противником, когда он обладает большими силами и в скором времени будет обладать большими. Ведь ты, при своей проницательности, должен принимать во внимание не только то, сколько когорт у Цезаря против тебя теперь, но какие силы конницы и пехоты он стянет в скором времени. Свидетельством этому письмо, которое мне прислал Буссений; в нем он пишет то, что мне пишут и другие, — что Курион стягивает гарнизоны, которые были в Умбрии и Этрурии, и движется к Цезарю. Если эти силы будут собраны в одно место, то, хотя часть войска и будет послана под Альбу, часть будет наступать против тебя, — не для того чтобы сражаться, но чтобы отражать от места своего расположения, — ты застрянешь и не сможешь один с теми силами сдержать такое множество, чтобы выходить для снабжения продовольствием.
