Так они и уговорились, после чего Великий Мудрец шмыгнул к дверям, встряхнулся, прочел заклинание и, превратившись в цикаду, с жужжанием взлетел на головной убор Танского монаха. А тот вышел с постоялого двора и направился прямо во дворец.
У ворот его остановил придворный евнух. Танский монах совершил вежливый поклон и произнес:
– Я бедный монах, иду из восточных земель, из великого Танского государства, на Запад за священными книгами. Ныне, прибыв в ваши земли, я счел своим долгом явиться сюда, чтобы получить пропуск по своей подорожной. Мне хотелось бы повидаться со здешним правителем. Покорно прошу доложить обо мне.
Придворный евнух отправился с докладом к правителю. Правитель был очень обрадован и произнес:
– Недаром говорится: «Монах из дальних стран к добру имеет талисман!» Вели ему, пусть войдет!
Евнух вернулся к Танскому монаху и пригласил его последовать за ним во дворец.
После того как Танский монах совершил церемонию приветствия у ступеней трона, правитель предложил ему взойти на возвышение и занять место рядом с ним. Танский монах учтиво поблагодарил его за честь и милость и уселся на указанное место. Присмотревшись повнимательнее к правителю, Танский монах отметил про себя, что вид у него жалкий и изнуренный. Когда он пригласил Танского монаха сесть, руки у него дрожали, а голос прерывался.
Танский монах показал правителю свою подорожную, но тот не мог прочесть ни строчки, до того слабым стало у него зрение. Он несколько раз просмотрел бумагу, потом наконец приложил свою драгоценную печать, поставил подпись, после чего вернул подорожную Танскому монаху.
В это время появился сановник для поручений и доложил:
– Тесть государя изволил пожаловать!
Правитель с трудом сошел со своего ложа, поддерживаемый приближенными евнухами, и встретил прибывшего поясным поклоном.
Танский монах вскочил с места, стал в сторонке и принялся исподтишка разглядывать вновь вошедшего. Это был благообразного вида старец-даос, который важно шествовал по яшмовым ступеням трона.
Приблизившись к трону, он и не подумал поклониться, а правитель с трудом выпрямился, поддерживаемый приближенными, и произнес:
– Приветствую тебя, мой тесть! Сегодня ты осчастливил меня своим ранним посещением. – И он жестом пригласил даоса сесть слева от себя.
Танский монах сделал шаг вперед, склонился в глубоком поклоне и вежливо произнес:
– О великий тесть государя! Разреши мне, бедному монаху, справиться о твоем здоровье!
Но даос, будто не слыша, продолжал молча сидеть, не отвечая на приветствие. Затем, повернувшись лицом к правителю, он спросил:
– Зачем явился этот монах?
– Он из восточных земель, – ответил правитель. – Его послал Танский император на Запад за священными книгами. А сюда он пришел получить пропуск на дальнейший путь.
– Путь на Запад, – усмехнувшись, сказал тесть государя, – долог и опасен. Да и что там хорошего?
– Как это – что! – вскричал Танский монах. – Запад издавна славится как страна высшего блаженства.
Тут в разговор вмешался правитель государства.
– Хотелось бы знать, – сказал он, – верно ли говорят, будто с незапамятных времен монахи – дети Будды? А тот, кто уверовал в Будду, обретает долголетие?
При этих словах Танский монах молитвенно сложил руки и обратился к правителю с такими словами:
– Тому, кто стал монахом, неведомы мирские тревоги, тому, кто постиг истинную природу, не нужны законы. Если сердце чисто в своих помыслах, то оно одно будет сиять в тебе и сияние его проникнет во все пределы. Дабы погрузиться в самоотрешение, надо совершить подвижничество, сесть и предаться самосозерцанию. Если в сердце своем ты непоколебим, то все твои мечты сбудутся. Стоит тебе отказаться от мирских желаний, и сразу исчезнут все твои страсти к предметам и к живым существам. Будь прост во всем и меньше проявляй желаний и любви, тогда и долгоденствие само придет к тебе и станет вечным.
При последних словах тесть государя разразился громким смехом и, тыча пальцем в Сюаньцзана, вскричал:
– Вот так монах! Да ты сам толком не знаешь, как можно уничтожить свои природные наклонности! Сиди и чахни в своем созерцании. Все это глупые бредни. Недаром сложили про вас меткую поговорку:
Кажется, будто спокойно сидишь,
Глядь – штаны протер на заду.
Огонь то мирно варит еду,
То вдруг приносит беду.
Сразу видно, что этот монах ничего не знает о нас, даосах. Тот, кто совершенствует себя, чтобы стать бессмертным, укрепляет тело, а кто постигает учение дао, укрепляет дух. Возьмешь с собой плетушку и ковш из тыквы-горлянки и пойдешь в горы к друзьям. Там соберешь лекарственные травы и будешь врачевать людей. Сорвешь цветы бессмертника, сплетешь из стебельков соломенную шляпу, а из душистого ятрышника набьешь подстилку для постели. Споешь песню, похлопаешь в ладоши, затем уснешь под облаками. Научишься, как воду наговаривать и изгонять разбойный дух в мирянах. Узнаешь, как извлечь из неба и земли их лучшие эфиры, как собрать все жизненные силы, что таятся в солнце и луне. И после этого ты сможешь сочетать в пилюле жизни вечной силы Инь и Ян, соразмеряя воду и огонь, тогда ядро пилюли бессмертия завяжет плод. В числах два и восемь растворится сила Инь, и станет твой рассудок мутным и неясным, а в числах три и девять сила Ян расти начнет, и в мрак ты вступишь преисподней. И будет твое снадобье вариться в тигле, оно пройдет все девять оборотов, пока не поспеет. Тогда воссядешь ты на птицу черную Луань и в Пурпурный дворец взлетишь, потом усядешься верхом на аиста, и он примчит тебя в столицу Яшмового государя. А там – небесные чертоги, они прекрасны, ты будешь ими любоваться и прославлять все таинства учения дао.
Теперь подумай сам, как можно сравнивать мое учение с твоим, учением Сакьямуни! Согласно твоему учению, надо вечно пребывать в покое и предаваться созерцанию, иссушать в себе все страсти и дух смирять! Из трех учений самым совершенным издавна считалось дао, оно поистине достойно уважения.
Правитель государства от этих слов пришел в неописуемый восторг, а придворные чины подхватили последние слова тестя государя и стали хором повторять:
– Одно лишь дао поистине достойно уважения!
Танский монах, видя, что все в один голос восхваляют его противника, еще раз поблагодарил за милость и покинул дворец. Не успел он сойти с тройного возвышения, как Сунь Укун подлетел к самому его уху и тихонько сказал:
– Наставник! Этот тесть государя самый настоящий оборотень. А здешний правитель полностью подпал под его власть. Ты иди пока на постоялый двор, а я побуду здесь – может быть, еще что-нибудь разузнаю.
Танский монах покинул дворец, а Сунь Укун влетел в залу для приемов, сел на изумрудную ширму и тут увидел, как из рядов сановников выступил вперед начальник стражи.
– Повелитель мой! – обратился он к государю. – Сегодня ночью над городом пронесся ураган и унес все корзины с детьми.
– Не иначе как само Небо хочет моей гибели! – сказал государь. – Я с таким нетерпением ждал полудня, когда должны были приготовить отвар из детей, чтобы запить им твое чудодейственное средство, а этих детей унес ураган.
– Правитель, – промолвил в ответ даос, – не печалься! Небо дарует тебе долгую жизнь, и именно поэтому ветер унес детей.
– Как же так? – изумился правитель. – Ведь теперь не из чего готовить отвар, а ты говоришь, что Небо дарует мне долгую жизнь.
– Есть лучшее средство, чем отвар из детей. Оно продлит тебе жизнь не на тысячу, а на сотни тысяч лет. Монах, который идет за священными книгами, прошел через десять перерождений и самоусовершенствований. С самого раннего детства он ведет монашескую жизнь и еще ни разу не источал из себя первичную жизненную силу. Он в десятки тысяч раз лучше, чем все эти дети. Если приготовить отвар из его сердца и печени и запить им мое чудесное снадобье, то можно прожить целых десять тысяч лет.
– Что ж ты мне раньше об этом не сказал? – огорченно спросил правитель. – Знал бы я, так не отпустил бы его.
– Это легко исправить! – ответил даос. – Надо тотчас же закрыть все городские ворота, а на постоялый двор отправить отряд воинов, которые схватят монаха и доставят сюда.
Неразумный правитель послушался, велел запереть все городские ворота, а старшим и младшим начальникам дворцовой стражи приказал окружить постоялый двор и схватить Танского монаха.
Услышав это, Сунь Укун вспорхнул и мигом очутился у постоялого двора. Там он, приняв свой настоящий вид, вошел в дом и рассказал наставнику, Чжу Бацзе и Шасэну о том, какой разговор вел даос с правителем.
– Чтобы все обошлось благополучно, – промолвил Сунь Укун, – надо великое представить ничтожным. Это значит, что я приму вид наставника, а наставник примет мой вид.
Танский монах согласился. Тогда Сунь Укун велел Чжу Бацзе замесить немного глины, налепил ее себе на лицо, чтобы сделать точный слепок, после чего налепил слепок на лицо Танскому монаху, произнес заклинание, дунул своим волшебным дыханием, и Сюаньцзан сразу принял облик Сунь Укуна. После этого он облачился в плащ Сунь Укуна, а Сунь Укун напялил на себя одежду Танского монаха, щелкнул пальцами, прочел заклинание, встряхнулся и тотчас же принял вид Сюаньцзана.
