- Знаешь Костя, - Борис остановился напротив друга и посмотрел на него со смущенным выражением лица, - можешь назвать меня идиотом или перестраховщиком, но вот, хоть убей, есть у меня ощущение, что надо нам отсюда уматывать в темпе. К тому же, кажется мне, что за нами кто-то следит.
- Хм... Интуиция - великое дело. Меня тоже скребет, что слишком гладко у нас все получается, - Константин поднялся, заправил футболку в джинсы и застегнул пояс, - как бы нам пушистого северного зверька не прозевать. Ладно, в таком деле - давай собираться.
- Ну гнать душу может и не стоит. Нам еще Гастону все объяснять надо. Пошли до завтрака пока помашемся.
Друзья спустились во двор и, как в предыдущий день, размявшись начали отрабатывать вчерашние приемы. В дополнение к этому они попрактиковались со своим новым оружием. В основном отрабатывали нанесение рубящих ударов глефой и перехват ее на развилку рансора.
После завтрака занялись передачей "высоких технологий". Константин принес сверху пастеризатор, поставил его на стол и детально объяснил дядюшке Гастону его устройство и принцип действия.
- Смотри, - наставительно предупреждал он, - нельзя чтобы вода кипела. С молоком еще ничего, а вино созревать не будет. И лить надо тонкой струйкой, а то не прогреется.
После чего наступил черед сулфитирования. Опасения Бориса, что найти серу будет не просто, не оправдались. Как объяснил Гастон, горящие серные палочки служат средством выведения крыс, поэтому у любого трактирщика или мельника сера всегда найдется. Так что демонстрация окуривания бочки серным дымом прошла без запинки.
Дядюшка Гастон был доволен. Вместо трех дней уложились в два. Пообещав собрать продукты на дорогу к полудню, он подхватил пастеризатор и понес его в кладовку.
- Погоди, - придержал его Борис, - у вас в городке шорник или кожевенник есть?
- А как же, - удивился трактирщик, - кто-то же должен упряжь делать и ремонтировать. Не будешь же за каждой мелочью в Перпиньян тащиться. Как через мостик перейдете, направо по переулку и до конца. А там по запаху найдете. Он сам кожи выделывает.
- Зачем тебе шорник, Борь? - спросил Константин, когда они вышли со двора, - вроде упряжь у нас в порядке.
- А я не за упряжью, хотя пару ремешков для нее иметь в запасе не помешает. Я хочу на нашем новом оружии древко сыромятным ремнем обмотать, чтобы рука не скользила. Да и ножны под кинжалы сделать не помешает. А то как бы самим не порезаться.
Кожевенную мастерскую действительно легко нашли по запаху. От кожевенных чанов резко несло аммиаком. К счастью в саму мастерскую заходить нужды не было. Ремесленник - лысый как колено, невысокий, крепкий мужик, под навесом обрабатывал скребком растянутую на раме лошадиную шкуру. Он прервал свое занятие и молча приветствовал посетителей легким поклоном. Кожевенник оказался очень неразговорчивым. За все время, пока друзья объясняли, что им надо, он не произнес ни слова. Затем кивнул и безапелляционным тоном произнес: "Два денье". Ясно было, что торговаться с ним не получится и Константин решил даже не пытаться.
- Договорились, - махнул он рукой и выложил на верстак кинжалы.
Ремесленник выудил откуда-то тонкий ремешок и обмерил клинки, завязав на нем узелки. Затем он достал из ящика под верстаком кусок толстой кожи и принялся кроить его серповидным ножом. Пока Борис наблюдал за работой, Николаев с любопытством оглядывал мастерскую и образцы готовой продукции, выложенные на скамье у торцовой стены. Среди всяких-разных ремней, лошадиной и воловьей упряжи его внимание привлек длинный жилет из плотной, но мягкой на ощупь кожи. Костя примерил его на себя. В груди жилет был как раз, но по длине явно был рассчитан на более короткого человека. По замыслу он должен был доходить до середины бедра, но у Константина даже не прикрывал задницу. Костя с сожалением вернул жилет на место и подошел к товарищу. Кожевенник уже закончил кроить и шилом протыкал отверстия по краю заготовки.
- Нашел что-то интересное? - поинтересовался Борис.
- Жилетик неплохой есть, но на меня коротковат.
- А нафиг он тебе нужен? У тебя же куртка замшевая есть. Я думаю она получше качеством будет чем все, что тут могут сделать. Да и не только тут.
- Да знаю я, - отмахнулся Константин, - просто мысль у меня возникла. Если огнестрела здесь нет, то какую-то защиту от холодняка нам не мешало бы заиметь.
- Вообще-то огнестрел уже появился. Вроде, какие-то карамультуки с фитильными замками еще в Столетней войне использовались. А сейчас уже, по-моему, и с кремниевыми есть. И пушки бронзовые тоже имеются. Хотя они еще не слишком распространились.
- Вот-вот. Я подумал, что вместо того, чтобы кольчугу себе заказывать, можно из автомобильной дверцы пластинок нарубить и в перехлёст на кожаную куртку нашить. Как чешую. Сталь там хотя и тонкая, но все же получше чем ихние железные кольца. Да и легче будет. Как она бишь называется... Кажется бригантина.
- Хм-м.... Подумаем, - Борис почесал в затылке, - хотя тяжесть все равно приличная будет.
Тем временем, ремесленник закончил изготовление их заказа. Открытые ножны выглядели грубовато, но сделаны были основательно и своей цели должны были послужить. Друзья нацепили их на пояс и вложили клинки. Константин взял себе толедский кинжал, а Борису достался мавританский.
- Я вот худее тебя, - пошутил Николаев, - потому мне и кинжал тонкий носить.
- Зато ты длиннее меня, а клинок у тебя короче, - в тон ему ответил Гальперин.
Друзья расплатились и захватив связку сыромятных ремней, направились обратно. Сделав крюк, зашли к знакомому рыбаку и за пару денье купили корзинку вяленной рыбы.
К их возврату трактирщик приготовил две корзины продуктов и бочонок вина, литров на пятнадцать. Пока Борис обматывал самопальные древки сыромятными ремнями, Константин обследовал запасы провизии и остался вполне доволен. В корзинках был копченный окорок, круг домашней колбасы, три головки сыра, стопка свежевыпеченных лепешек, несколько луковиц, огурцы, репа или что-то ей подобное, и на закуску - килограмма два яблок.
Немного поторговавшись, он за два денье купил у Гастона еще мешок шерсти, который пристроил на сидение брички, закрепив остатками ремней.
К часу дня сборы были окончены, бричка подготовлена и все вещи уложены. Друзья попрощались с трактирщиком и устроились на сидении брички. Борис хлопнул кобылку вожжами по крупу, и они выехали со двора.
Когда городок и рыбачья пристань скрылись за поворотом дороги, Константин достал сигарету и, скомкав пустую пачку, запустил ее в придорожные кусты.
- Все, последняя, - констатировал он, - теперь ничего не остается, как бросать.
- Ну и правильно, - отозвался Борис, - никогда не понимал, что в этом люди находят. Только здоровье гробить.
- Наркотик... Затягивает... А ты что, никогда не пробовал, разве?
- Ну почему, - Гальперин усмехнулся, - в школе, когда был в классе седьмом кажется, попробовал раз, так мне плохо стало. А отец еще унюхал и мне такой разнос устроил - мама не горюй. У него как раз друг незадолго то того от эмфиземы загнулся. Я ему тогда обещал, что курить не буду и не курю.
- Да, он же у тебя подводник. Из них очень мало кто курит. Под водой не раскуришься.
- Это да. Хотя, я слышал, что на атомных лодках специальное помещение - курилка есть.
- Я вот в училище тоже практически не курил, так баловался иногда в увольнительную. Уже потом, студентом втянулся. Зато теперь точно брошу.
Пару минут друзья ехали молча. Закончилась поросшая кустарником луговина и дорога вошла в очередную рощицу. Константин загасил окурок о подошву, бросил его на обочину и повернулся к Борису с вопросом. Но не успел он открыть рот, как из придорожных кустов выскочил какой-то человек и схватил лошадь под уздцы. Кобылка всхрапнула и остановилась. В тот же момент из-за деревьев на дорогу, не особо торопясь, вышли еще четыре человека - по двое с каждой стороны. Один из них - высокий и тощий, с лицом изуродованным шрамом, проходящим через лоб, переносицу и всю правую щеку до нижней челюсти, был вооружен чем-то вроде косы-литовки. Лезвие у нее было короче и шире, чем у нормальной косы и сидело на древке под тупым углом. Трое других -пониже и помассивнее, поигрывали суковатыми дубинами, причем у одного из них она была утыкана гвоздями. Одеты все четверо были в какие-то лохмотья, но на поясе у каждого висели внушительного вида ножи. Только тот, что остановил бричку, не выглядел вооруженным. В нем Борис легко узнал своего ночного "гостя" в монастыре.
